По настоянию Уинстона, требовавшего подкреплений, пару солдат доставили из Херефорда вертолетом «Аугуста Ф-109» итальянского производства. Эти машины принадлежали отряду S британских военно-воздушных сил, который постоянно базировался в Стерлинг-Лайнз. Их высадили на вертолетной площадке в городском аэропорту и оттуда сразу же привезли в гостиницу на такси. Они оказались на месте к тому времени, когда Уинстон перенес в свой номер несколько небольших, но крайне необходимых предметов из своего багажа.
Майлза Трематона и Теда Бреннона пока не было видно. Уинстон уже начал было беспокоиться и взглянул на часы в холле. Они показывали семь минут десятого. Сержант почувствовал легкое раздражение, не понимая, что могло задержать в пути его товарищей.
Опоздание, как выяснилось позже, было вызвано определенными чертами характера, присущими уроженцу Корнуолла, а точнее — хитроумием и скупостью. По сравнению с природным продуктом краснозема шотландца можно было бы назвать транжирой, хотя не секрет, что жителям Шотландии приходится очень долго ждать, пока следующий из них решится заказать напитки для всех сидящих за его столом, когда придет его черед.
Непривычный к расценкам в Лондоне, которые он называл «столичными штучками», Трематон взял на себя непосильную задачу, решив оспорить стоимость проезда с водителем такси, истинным жителем Лондона, хотя к тому моменту они уже опаздывали на три минуты. Последовавшая продолжительная дискуссия не привела к падению цены, но впоследствии корнуоллец уверял, и по-своему был прав, что это спасло ему жизнь. Поскольку в холле гостиницы «Кортленд» была еще одна пара глаз, кроме Уинстона, следивших за бегом стрелок на часах. Беспокойство тем временем нарастало.
Даниэль Джефрис строго выполнял приказы, и у него неплохо получалось, когда случалось командовать другими, но если доводилось принимать собственные решения, фантазия ему отказывала. Именно этот недостаток его характера, как, впрочем, и многое другое, послужил главной причиной его вступления во «Второй холокост». Даже слабый по своей природе человек, когда вступает в организацию, окруженную таинством скрытой мощи и готовую использовать свою силу в деле, оказывается под защитой внешней оболочки и у него появляется иллюзия всемогущества. Но сейчас, оказавшись лицом к лицу с непредсказуемой ситуацией, Джефрис снова почувствовал себя беспомощным. Ему требовались инструкции. Он достал переносной телефон и набрал номер. Ответили практически сразу.
— Здесь что-то неладно, босс, — сообщил Джефрис с тревогой в голосе. — Никто не появился. Что будем делать?
Дэвид Скотт, которому надлежало найти ответ на этот вопрос, резко выпрямился на заднем сиденье автомобиля «лексус», и на его лице появилось выражение тревоги. Он наклонился вперед и спросил у Яйцеголового, сидевшего за рулем:
— Сколько нам понадобится времени, чтобы добраться до гостиницы?
— Трудно сказать, босс, — признал Яйцеголовый. — При таком скоплении машин, может быть, минут пять или десять.
Скотт вполголоса выругался. Как он говорил Карни, ему очень не нравилось, когда складывалось неопределенное положение, и еще меньше — когда что-нибудь не срабатывало. Его первоначальный план был предельно простым и легко выполнимым и преследовал своей целью убить сразу двух зайцев. Джефрису и паре сподручных, находившихся в гостинице «Кортленд», было дано задание пронаблюдать за теми, кто придет за деньгами, проследовать за ними, убить и забрать деньги. Этот проект преследовал две цели: заполучить деньги и вывести из строя часть противников самым элементарным, быстрым и эффективным путем. Тот факт, что противника не оказалось на месте, скорее вызывал раздражение, чем представлял новую проблему.
Скотт перебрал в уме важнейшие задачи, которые предстояло выполнить. Первыми по важности были деньги. Без них ему придется идти с протянутой рукой к своему начальству, которому крутые перемены в планах нравились еще меньше, чем ему самому. Хуже того, если возникали малейшие сомнения в компетентности исполнителей, наказание было неминуемым и решительным.
«Так что, — подумал Скотт, — первым делом — деньги. Другие проблемы придется решать по ходу дела».
Он снова приложил к уху трубку телефона.
— Так как вы думаете? — продолжал настаивать Джефрис, начинавший нервничать уже всерьез. В случае провала его ожидало жестокое наказание, и эта система распространялась на всех членов организации без исключения, но в первую очередь — на непосредственных исполнителей.
— Поступим так, — приказал Скотт, стараясь говорить спокойно. — Пойди и сам забери деньги и уматывай оттуда поскорее. Затем следуй полученным инструкциям, как мы и планировали. Думаю, проблем у тебя не будет.
Скотт ошибся, потому что не принял в расчет сержанта Эндрю Уинстона.
Тот с некоторым подозрением наблюдал за человеком, говорившим по радиотелефону. Отнюдь не потому, что подобная сценка была чем-то необычным. Такими аппаратами теперь пользовались все кому не лень, и они вошли в моду среди представителей свободных профессий и в кругу серьезных деловых людей. Ими широко пользовались и любители позировать. Но картина, которую он наблюдал, выпадала из общего ряда по двум причинам. Во-первых, говоривший по радиотелефону находился менее чем в десяти футах от бесплатных телефонных аппаратов, установленных администрацией гостиницы для постояльцев и гостей. Звуконепроницаемая крыша над аппаратом изолировала от шума и внешнего мира, обеспечивала тайну беседы и стул для комфорта. Однако незнакомец предпочел звонить по телефону, стоя посреди холла в густой толпе. По мнению Уинстона, такое поведение можно было объяснить только невероятной спешкой, близкой к панике. Приняв такое решение, Уинстон стал присматриваться с большим вниманием к человеку, привлекшему его интерес.
Не вызывало сомнений, что он был встревожен. Уинстон пришел к этому заключению, проследив за тем, как дергался незнакомец во время разговора по телефону, хотя на таком расстоянии не видел выражения его лица. Сержант медленно поднял руку и почесал завитки черной проволоки, служившие ему шевелюрой. Это был сигнал для Твидлиди и Твидлидама. Теперь он знал, что оба следят за каждым его жестом. Тогда Уинстон согнул указательный палец в сторону Джефриса, встал и прошел из бара в холл.
Положив радиотелефон в карман, Джефрис легким кивком головы пригласил свою команду следовать за ним. Жест был мимолетным, и окружающие его не заметили, но Уинстон именно этого и ожидал. Чисто интуитивно он почуял нечто подозрительное в поведении этого человека, а логика подсказывала, что в одиночку тот не работает. Проследив за взглядом противника, Уинстон быстро определил, кому предназначался сигнал: возле столика, где администрация гостиницы разложила рекламные брошюры, двое парней без видимого интереса перелистывали литературу, предлагавшую всевозможные поездки для туристов. Оба молодые и чувствовавшие себя явно неловко в модных костюмах, как если бы им были более привычны джинсы. Необычная для них обстановка сказывалась и в том, как они держали в руках черные «дипломаты»: не легко и свободно, как люди, постоянно таскающие с собой эти предметы, а как-то неловко и судорожно. Уинстон подозревал, что «дипломаты» содержали нечто более смертоносное, чем бумаги для доклада на заседании совета директоров акционерной компании.
Внезапно всякие подозрения были отброшены в сторону. Он знал каким-то шестым чувством, которое было в нем запрограммировано долгой боевой подготовкой, что эти люди — провозвестники беды. Он изменил направление движения и обошел холл вдоль стены, чтобы выйти к дальнему концу стойки портье, в то время как парни с черными «дипломатами» двинулись в сторону Джефриса.
Еще в баре Твидлидам смекнул, что Уинстон чем-то обеспокоен. Ему случалось работать в паре с великаном с Барбадоса достаточно часто, чтобы прочитать любой его жест и телодвижение. Можно даже сказать, что между ними возник телепатический контакт. Он легонько ткнул Твидлиди в бок и шепнул:
