Радиевский вскочил со стула и торопливо произнёс:

– Считаю, что необходимо проверить информацию, озвученную Вами, Ваше превосходительство, из полученного анонимного письма. Не исключаю, что в нём содержится правдивая информация.

Константин Константинович замолчал и застыл болванчиком.

– То, что необходимо проверить информацию ясно любому присутствующему в этом помещении. Каким образом это сделать, господин ротмистр? – несколько раздражённо и громко произнёс контр-адмирал Гаупт. – Это же ваше поле деятельности?!

– Ваше превосходительство, – вмешался в разговор полковник Савельев. – У нас нет специалистов, которые смогли бы проверить заложенные для взрыва заряды. Если, конечно, информация правдива. Мало того, это надо сделать незаметно, чтобы не насторожить злоумышленников!

– Кто лучше, чем главный инженер-строитель порта и сухого дока полковник Иванов сможет всё это организовать?! – по голосу Николая Александровича было видно, что начальник порта не стремится влезать в эту проблему, пытаясь переложить её на плечи сухопутчиков.

«Извечное противостояние сапог и ботинок-мореманов», – подумал я, слушая этот разговор.

– А Вы, что скажете, Тимофей Васильевич? – обратился ко мне генерал-майор Воронец.

– Ваше превосходительство, считаю, что основной задачей в этой ситуации является недопущение вывода из строя сухого дока, – поднявшись со стула и, принимая стойку смирно, начал я. – Для этого необходимо обезвредить заряды, если они есть. Крейсер «Варяг» выведен из дока и прошёл испытания. Завтра планируется в него поставить крейсер «Новик». Проведение ревизии состояния дока, его механизмов будет смотреться правдоподобно. Если взрывчатка будет обнаружена, то будем работать по тем, кто её заложил. Информации о них мало, но кое-какие зацепки есть, если они правдивы.

Я замолчал, оглядывая присутствующих в кабинете. Воронец подавленно молчал. Арсеньев, можно сказать, бил копытом, желая действий. Глаза Гаупта улыбались на его неподвижном лице. Судя по всему, тот решил, что всю ответственность с себя снял. Савельев и Радиевский переглядывались.

– И ещё, господа, через четыре дня из Владивостока в Токио должен отправиться английский пароход «Afridi», на который уже закупили билеты больше трёх тысяч поданных микадо. Они продают своё имущество в Приморье за бесценок, – я сделал паузу. – Информация о подрыве дока, бегство большей части японской колонии?! Думаю, выводы сделать не сложно.

Про попытку моего захвата и пытки Артемьева я умолчал, так как контр-адмирал Гаупт был об этом не в курсе. Но даже того, что я сказал, было достаточно для логического умозаключения.

– Вы думаете, что это война?! – напряжённо проговорил или спросил Дмитрий Николаевич.

Все остальные присутствующие в кабинете вопросительно уставились на меня.

– Вернее всего, да, господа! Таких совпадений не бывает, – ответил я, а про себя подумал: «Кажется, моя миссия с провокацией японцев приказала долго жить. Но приказ, есть приказ. Будем ему следовать до конца».

В кабинете повисла тяжёлая тишина. Каждый думал о чём-то своём. Наконец, комендант прервал молчание.

– Господа, я думаю, что анонимное письмо содержит правдивую информацию, и нам необходимо разработать план операции по предотвращению подрыва затвора и насосной станции дока. Поэтому прошу вас собраться и излагать свои мысли, каким образом это сделать!

Я, полковник Савельев и пара жандармов стояли за углом дома, из-за которого открывался вид на «Отель Купера», как его называли обитатели Миллионки. Американец Карл Генри Купер, один из первых жителей Владивостока, в своё время приобрёл большие городские площади, в том числе и в этих кварталах, а позже часть владений перепродал японской фирме «Д. Сугиура», как и принадлежавший ему отель, но новое японское название гостиницы у местных жителей не прижилось.

Вокруг отеля постепенно стягивалась петля из роты стрелков, охотничьей команды Арсеньева, которая пойдёт на штурм, и нескольких жандармов из команды Радиевского.

Проведённая ревизия дока, которую организовал полковник Иванов, подтвердила информацию анонимки. И затвор, и насосная станция были заминированы. Причём, по словам Василия Васильевича, заряды были заложены очень грамотно. При минимальном количестве взрывчатки ущерб был бы максимальный, так как были бы выведены из строя механизмы затвора и насосы. С учётом отсутствия их замены и необходимости заказа на изготовление в Штатах Николаевский сухой док был бы выведен из строя по самым оптимистическим прогнозам на год. А ремонт бы обошёлся не меньше, чем в полмиллиона рублей золотом.

Когда эта информация дошла до высшего начальства, то началась беготня по потолку. Как смогли пронести взрывчатку в док?! Кто виноват в этом?! Кто будет крайним?! И пошли противоречивые приказы и распоряжения, которые привели только к большему бардаку. Хорошо хоть разминирование прошло нормально.

Видя эту чехарду, постарался получить побольше информации от своих китайских друзей. Благо с Чжан Цзучаном мы обговорили способы связи, да и свои обязательства перед ним я, можно сказать, выполнил.

Помощник полицмейстера коллежский асессор Шкуркин был взят с поличным в момент передачи ему денег. Павел Васильевич возмущался, кричал, что это «подстава», но коллективная жалоба китайских купцов в количестве аж шестнадцати человек ставила крест на его дальнейшей карьере и, вернее всего, свободе.

Прибывшие с Савельевым полицейские чины из управления бросили все силы на то, чтобы отмазать полицмейстера, а из его помощника решили сделать козла отпущения. Не очень-то хорошо, но, как говорится, кто не без греха. Заниматься расследованием этого дела я не собирался. Зная, как обстоит дело с коррупцией, что в этом мире, что в моём прошлом-будущем, был уверен, что Шкуркин и Андреев низовое звено в получении денег от криминала. Наверняка, подарки-отдарки шли выше. Как один из вариантов, к тому же Савельеву.

Как было в моём мире, криминальная крыша столкнулась с «красной», то есть государственной. Не смотря на то, что случилось позже, думаю, скоро Чжан Цзучан вернётся на своё место и начнёт «доить свою корову» дальше. Возможно, отстёгивая определённый процент тому же полковнику Андрееву или тому, кто займёт его место. Найдут консенсус, как говорил Меченый. Но у меня-то зарубочка в памяти осталась.

Мне же от Чжана тогда надо было получить информацию, где искать японских диверсантов. Способ закладки взрывчатки говорил о том, что здесь участвовали специалисты с погонами. А значит, они должны были как-то себя проявить.

Правда, всё упиралось в то, насколько Чжан Цзучан посчитает себя обязанным лично мне. Если честно, то я ему задолжал куда больше. А чем я больше узнавал о Миллионке, тем меньше понимал мотивацию Чжана. Его можно было назвать, пользуясь терминологией из моей прошлой жизни, одним из главарей триады во Владивостоке. Но кроме китайской мафии в крепости уверенно чувствовали себя и представители якудзы. Причём, насколько понял, японские шпионы активно их использовали.

В той прошлой жизни как-то попалась в Инете статья о якудзе и её истории. Точно уже не помню, но как бы первым, достоверно описанным в истории Японии, главарём якудза стал бывший самурай, живший то ли в семнадцатом, то ли в восемнадцатом веке. Помню, что, потеряв покровительство феодала, он отправился в Эдо и открыл там игорный притон.

Вскоре он подмял под себя найм рабочей силы для прокладки дорог и ремонта стен замка Эдо. Причём сделал это оригинально: обыгранные им в притоне картёжники долги и проценты по ним отрабатывали на стройках, а заработная плата шла ему. Якобы с тех пор посредничество при найме на подённую работу стало одной из важнейших сфер интересов якудза.

Ещё одному основателю якудза предписывались слова: «Револьвер холоден, он лишь механизм, в нём нет персонификации. А меч – продолжение руки, плоти, я могу передать всю глубину ненависти к противнику, вонзив в его тело клинок своего меча. Нет большего наслаждения, чем, погружая руку-меч в тело врага, произнести: прошу вас умереть». Насколько я помню, управляющий японским императорским двором неоднократно прибегал к услугам головорезов этого босса для усмирения столичной бедноты и крестьян. И как бы это было совсем недавно в этом времени.