Когда Рокингем начал углубляться в странный лес, он попадал то в булькающую трясину, то упирался в холмы водорослей.

Еще рано утром он послал в Дольдрумс быстроходный корабль и без всяких церемоний высадился на опушке леса перед закатом. Оказавшись на опушке леса Рокингем преклонил колени и исполнил ритуалы, которым научил его Грешюм. Он умолял водоросли услышать его и не выпускать ведьму и ее спутников. Хотя Рокингем не услышал никакого подтверждения от саргассов, он почувствовал их согласие. Деревья качнулись, хотя не было никакого ветра, казалось, рассматривая дубовый посох в его руках. Потом это странное ощущение исчезло. И тогда Рокингем понял, что чуждый человеку разум понял его просьбу.

Единственное, что теперь ему надлежало сделать, так это правильно сыграть роль Зеленого Брата, блуждая по этой влажной земле, пока легион скалтумов не прибудет из Алоа Глен. Грешюм сказал, что ему надлежит пройти по старым тропинкам Брата Лассена и бродить по лесу придется в одиночку, Без всякой магической защиты. Старый колдун предупреждал, что использование темного искусства может скрыть слабые следы духа Лассена, в этом лесу. Если они хотят, чтобы их уловка удалась, нельзя пользоваться черной магией — по крайней мере, до тех пор, пока водоросли не помогут им выиграть битву.

После того как водоросли поймают ведьмы быстрый удар уничтожит вражеские силы до того как медленно мыслящий лес обнаружит подмену.

Рокингем быстро взглянул на звезды, сверкающие через переплетение ветвей над головой, выискивая какой-нибудь знак, говорящий о приближении скалтумов. Но легион должен был подняться в воздух только на закате. Еще немного и небо закроют бледные, грубые крылья многочисленных тварей.

Вновь обратив свой взор к «земле», Рокингем стал пробираться дальше в лес, радуясь только одному: через ткань робы он беспрепятственно мог почесывать шрам на груди. На все то время пока он поддерживал этот глупый маскарад, Темный Владыка освободил его, оставив в покое. Однако Рокингем знал: передышка не продлиться уж слишком долго. Скоро грудь Рокингема снова наполнили темной энергией и он вновь почувствует присутствие Черного Сердца. И снова он окунется в бездонные глубины Зла.

Слезы, непрошенные и неожиданные, хлынули из глаз Рокингема. На мгновение он вновь стал самим собой. Тем не менее опираясь о посох и стволы деревьев, он брел все дальше и дальше в гущу леса. Какая-то часть его больше всего хотела навсегда исчезнуть в этом спокойном и влажном месте. Он был бы рад утонуть в этих темных водах. Но он знал, что в смерти нет спасения. Он уже дважды умирал: один раз он покончил с собой, а второй — пал от руки ведьмы. И всякий раз смерть избегала его. Он хотел узнать причину своей первой смерти. Он помнил, что бросился с высокого утеса в бушующие волны прибоя. Все что происходило до этого, он вспомнить не мог, не важно насколько сильно он пытался это сделать.

— Почему? — спросил он у безмолвного леса. — Почему меня не могут оставить в покое?

Но ответа на свой вопрос он так и не получил. Нахмурившись Рокингем полез на огромный холм спутанных водорослей. Когда он достиг вершины, волна дрожи прокатилась по всей длине его посоха. Рокингем едва не выронил его, а потом понял, где очутился. Перед ним возвышалась маленькая гранитная колонна. Именно здесь десятилетиями сидел Брат Лассен, разговаривая с зеленым лесом. Здесь Лассен и умер.

На этом месте Рокингему надлежало ожидать скалтумов.

Дрожа всем телом, он попытался собраться с духом. Несколько минут он внимательно разглядывал простую каменную колонну — монумент давно ушедшему Брату. Рокингем знал слова, которые в качестве выражения признательности нужно произнести на этом месте. Вместо этого он проворчал, словно стоял над могилой обычного человека:

— Счастливый ублюдок.

От такого высказывания посох вновь затрепетал в его руке. Рокингем хорошенько встряхнул его. Неожиданно, действуя против его желания, его рука поднялась — посох потянулся к камню. Когда резные листья коснулись плоской вершины колонны, вспышка отбросила Рокингема на спину. Схватив пригоршню водорослей, Рокингему удалось удержаться и не скатиться вниз с холма. Поднявшись на колени, Рокингем увидел, что посох парит над колонной. Казалось, из камня вырвалось облако белого тумана и по всей длине окутало дубовый посох.

Пока Рокингем наблюдал за происходящим, облако начало вращаться и уменьшаться, становясь все плотнее и плотнее пока туман не превратился в более плотную субстанцию. Когда это произошло, сверкание стало ярче, а потом постепенно из облака и света сформировалась фигура. Это был человек, одетый в робу. В правой руке он сжимал дубовый посох. И хотя туман по края клубился, Рокингем без ошибки узнал лицо, отчасти сокрытое под капюшоном. Он видел этот портрет, когда Грешюм инструктировал его перед поездкой.

Это был брат Лассен.

Призрак заговорил, и его голосу вторило эхо, как будто он доносился издалека:

— Кто звал меня?

Рокингем сидел словно замороженный, он ни слова не мог выдавить из себя.

Призрак уставился на него, а потом ткнул посохом в сторону Рокингема:

— Почему ты побеспокоил меня?

— Я… Я не хотел, — Рокингем поднял руки, словно умоляя о чем-то. — Простите меня. Брат Лассен. Я не знал, что тут обитает ваш дух.

Холодный взгляд призрака сфокусировался на Рокингеме.

— Я теперь не просто дух брата Лассена. Ты говоришь с лесом. Я общался с лесом так долго, что теперь мы связаны воедино. Я — лес, лес — я. Теперь мы едины. Лес позволяет мне временя от времени наблюдать за тем, что происходит в бесконечном море. Я помогаю лесу увидеть прекрасное, оценить полет птицы в небе, понять смену дня и ночи, увидеть жизнь глазами человека. Каждый из нас делает дар другому. Мы помогаем друг другу видеть мимолетные события и процессы длящиеся веками.

— Я… Мне жаль. Я не хотел беспокоить вас.

— Ты не виноват, — тень подняла зеленый посох и ощупала его по всей длине. — Я чувствую следы твоего прикосновения к этому дереву. Твоя боль пробудила меня ото сна. В тебе сокрыта порочность, которая не может оставить меня равнодушным.

Непроизвольно попятившись Рокингем испугался, что этот Брат дерева сейчас в один миг раскроет тайный замысел черных магов. Он боялся гнева этого странного леса, да и этого таинственного призрака.

— Не бойся, — продолжал Брат. — Хотя я чувствую, что в тебе сокрыто зло, я также ощущаю, как твоя душа борется с ним. Это — хорошо. Но если говорить честно, мне все равно, — взгляд мерцающих глаз призрака неотрывно следил за Рокингемом. — Я не стану ни мстить тебе за то, что ты вызвал меня из могилы, ни вызывать на бой. Ни лес и я сам не попадемся на человеческие уловки. Здесь время бесконечно. Вокруг нас поднимаются города и гибнут королевства. Но все это не важно. Я же явился к тебе, потому что меня позвала родственная душа.

— Я… Я не понимаю.

— Это потому что ты слеп. Хоть ты этого и не знаешь, но мы очень похожи — мы духи, заключенные в камень.

— Что, что?

— Когда я избавился от своего тела, позволил ему сгнить и подкормить корни саргассов, моя душа осталась здесь, беседуя с великим лесом. Когда установили это надгробье, я почувствовал свободно, внутри этого камня, — он показал на каменную колонну. — Камень не гниет. Он не является частью цикла жизни и смерти. Мой дух может столетиями оставаться в этом камне.

Рокингем заговорил раньше, чем страх сковал его.

— А я-то тут при чем?

— Ты тоже заключен в камень. И я чувствую это случилось против твоего желания. Именно из-за этой боли я пробудился.

Неожиданно у Рокингема появилась надежда. Он даже дышать перестал.

— Как это случилось? Почему я оказался связан?

— Почему..? Я не могу видеть так далеко. Я не бог и не могу заглянуть в разум твоих мучителей. Но я вижу. Кто стоит сейчас предо мной. Я вижу твое сердце и знаю, что оно каменное — обломок черного камня из земных недр.

— Кусок эбонита, — простонал Рокингем. Он поднял руки, словно собирался разорвать себе грудь.