— Теперь понимаете? — спросил Эш. — Помните: мы можем остаться тут навсегда.

Они станут изгнанниками до конца жизни, но останутся живы. Здесь есть враги, но можно заключить союз с крылатыми людьми, присоединиться к ним. Неожиданно Тревис вскочил. Пошёл в каюту, куда они складывали свои находки и нашёл там пластинку, которая каждому показывает его родину. Он хотел знать: достаточно ли сильно притягивает его прошлое, чтобы рискнуть жизнью.

Он держал пластинку в руках, смотрел в её туманную глубину. И скоро увидел — красные холмы, поднимающиеся из зелёных сосен, голубое небо — холмы родины. Он почти ощущал вкус щелочной пыли, приносимой ветром, чувствовал круп лошади между ногами. И понял, что должен использовать даже малейшую возможность…

В конце концов все сделали одинаковый выбор. Росс подвёл итог.

— Путешествия во времени — другое дело. Мы остаёмся на своей планете. Если что-то не получается и застреваешь в глубинах времени — плохо, конечно. Кто захочет бродить рядом с мамонтами, когда привык к атомным самолётам? Но всё же хорошо знаешь, с чем столкнёшься. И люди, которых встретишь, принадлежат к твоему виду. Но остаться здесь… Нет, даже если нам предложат роль богов этих крылатых людей! Они не нашего племени, мы здесь туристы, а не иммигранты. А я не хочу быть туристом всю жизнь!

Они последний раз посетили библиотеку записей и перенесли на корабль все катушки, которые казались неповреждёнными. Вождь аборигенов, довольный духовыми ружьями, разрешил им отобрать всё, что понравится, в сокровищнице племени. Он только просил их когда-нибудь вернуться с новыми знаниями. Больше ночных существ из здания с крышей-воронкой они не видели, но, конечно, на ночь корабль закрывали.

— Вернёмся ли мы когда-нибудь? — спросил Росс, когда Эш пришёл со встречи с вождём.

— Сначала доберёмся до дому благополучно с трофеями, — сухо ответил Эш, — а потом, конечно, кто-нибудь вернётся. Можешь на это рассчитывать. Ну, Ренфри?

Техник выглядел как собственная тень. Морщины измождения, которые, возможно, никогда не исчезнут, окружали его рот, обозначив края усталых глаз. Руки его слегка дрожали, он не мог поднести питьевой контейнер ко рту, если не держал его обеими руками.

— Катушка перемотана, — безжизненно ответил он. — И проволока не порвалась. Завтра я буду готов к старту. А что касается остального — будем молиться. Всё, что я могу сказать.

Тревис лежал ночью на своей койке — на своей койке в своём корабле… Шар со всем содержимым перестал казаться чуждым сравнительно с тем, что лежало за его стенами. Его запястье облегал тяжёлый браслет из красного металла, усаженный мелкими камнями цвета морской волны — они и изображали волну с пенным верхом. Это подарок вождя туземцев во время прощания. Тревис уверен, что сами крылатые существа не могли изготовить такой браслет. Сколько лет этому украшению? С какой оно планеты, искусством какой забытой расы создано?

Они даже краешком не затронули того, что может быть найдено в этом древнем порту. Может быть, поглощённый джунглями город был столицей галактической империи, как считает Эш? У них нет времени проверять это. Да, когда-нибудь они вернутся. Люди с его планеты будут искать, гадать, узнавать и учиться. А потом, спустя какое-то время, снова поднимется город — может быть, на его родной планете, город — сокровищница знаний, полученных со звёзд. Пройдёт время, и этот город тоже умрет. И представитель какой-нибудь ещё не родившейся расы придёт исследовать его… и гадать… Тревис уснул.

Проснулся он внезапно, с ощущением необходимости торопиться. Над головой заработала внутренняя связь.

— Всё готово, — послышался усталый голос Ренфри. Должно быть, техник работал всю ночь.

— Всё готово.

Есть ещё время сказать «нет» этому безумному плану, предпочесть известную опасность неизвестной. Тревис ощутил прилив страха и упёрся руками в края койки, приподнимая тело. Нужно остановить Ренфри, они не должны подниматься в космос.

Но потом он снова лёг, заставляя себя застегнуть ремни, плотно сжал губы. Пусть Ренфри нажимает нужную кнопку — и побыстрее! Ожидание всегда изматывает. Тревис ощутил знакомую вибрацию, она охватила стены, его тело. Теперь возврата нет. Тревис закрыл глаза и постарался расслабиться.

— Взлёт прошёл благополучно?

— Пока всё хорошо, — ответил другой голос в коммуникаторе.

Тревис открыл глаза и подумал, привыкнет ли он когда-нибудь к неудобствам взлёта. Он уже забыл за те несколько дней, что они провели на поверхности, что значит быть брошенным в небо, за атмосферу и тяготение. Но пока лента сработала, и они благополучно взлетели.

Полёт их продолжался, и наконец все облегчённо вздохнули. Надежда на будущее окрепла.

— Если мы просто повторяем полёт, — задумчиво заметил Эш вечером пятого дня, — то завтра должны сесть на пустынной планете.

— Лучше было бы пропустить эту остановку, — заметил Тревис. Эта пустыня и её ночные обитатели вызывали в нём отвращение, как ничто иное во всём их фантастическом путешествии.

— Я думаю… — Росс взглянул на вращающееся пилотское кресло, в котором Ренфри проводил всё время, когда не спал. — Мы заправлялись на пути вперёд. Предположим… только предположим, что запасы горючего кончились.

Ренфри улыбнулся, улыбка его напоминала оскал черепа, кожа плотно обтянула кости лица. Он сардонически показан большим пальцев вниз — жест поражения. «Тогда всё, приятель. Будем надеяться, что наше везение превзойдёт все пределы растяжимости».

На этот раз они опустились в пустынном порту рано утром, когда великолепные огни на горизонте затухали. Взошло солнце, ослепительно ярко отражаясь от поверхности бесконечных песчаных гор.

— Примерно два дня здесь — если мы точно повторим образец.

Ждать два дня в корабле, не будучи уверенными, что он снова взлетит! При этой мысли Тревис беспокойно заёрзал. И призрак, вызванный Россом, не покидал их в тесной каюте.

— Пройдёмся? — Росс, должно быть, тоже ощущал это — желание быть занятым, отогнать навязчивые страхи.

— Для этого нет особых причин, — спокойно возразил Эш. — Выглянем наружу — днём. Но я думаю, особенно смотреть не на что.

Надев шлемы, они раскрыли внешний люк. Осмотрели просторы, где рисунок дюн постоянно меняется под ветром, но никаких других изменений с их предыдущего посещения не произошло. Загадочные закрытые здания по-прежнему прижимались к земле. В них ни следа жизни.

— Что они здесь делали? — руки Росса беспокойно двигались по краю люка. — Ведь должна же быть какая-то причина для этой остановки. И почему те же существа — люди, животные, не знаю — на другой планете, в здании с крышей-воронкой?

— Может, там они изгнанники? — спросил Эш. — Это их родная планета, а на других они служили, но их вовремя не отозвали. Или здесь они изгнанники, а там дома? Наверно, мы никогда не получим ответа на эти вопросы, — он задумчиво разглядывал приземистое здание за ползучими дюнами. — Они, должно быть, живут под землёй, а это здание накрывает вход. Может, и на той планете они живут под землёй. Когда-то они здесь обслуживали корабли, работали на станции.

— А потом, — медленно сказал Тревис, — корабли перестали прилетать.

— Кораблей больше не было. Должно быть, целое поколение ждало, надеялось увидеть корабли, быть отозванными. Потом они либо погрузились в апатию и застой, либо сознательно начали приспосабливаться к окружению.

— А результат в конечном счёте один и тот же, — заметил Росс. — Не думаю, чтобы они очень отличались от тех, в здании с воронкой. А там у них лучший мир для адаптации.

— Подождите! — Тревис внимательно разглядывал местность. Ему показалось, что что-то изменилось по сравнению с тем, что было несколько недель назад. — Вот это возвышение слева, было ли оно в прошлый раз?

Росс и Эш наклонились вперёд, глядя на конец здания, куда он указывал.

— Ты прав, это что-то новое, — подтвердил наконец Росс. — И не думаю, чтобы этот выступ был из камня, как всё остальное.