– Не уверен, – упрямо заявил Руди. – Где же Джил, черт подери?

– Наверно, не может найти запечатанную дверь, – Венд с трудом добрался до кресла и рухнул на желтые шелковые подушки. – Скорее всего, Вос мертв, как и сказала аббатиса. Яд... я не хотел...

– Черт, я знаю Джованнин, – Руди попробовал вспомнить, сколько времени прошло с момента ареста волшебников, но дни перепутались у него в голове так же, как только что путались в его руках ступки, пестики и травы, когда он готовил лекарства. Руди провел рукой по волосам, как будто этим жестом хотел снять паутину с мозгов. – Должно же быть что-то...

Венд покачал головой:

– Мы сделали все, что могли. Элдор ослаб и от своих ран, и от мучений в подземном Логове.

– А может, – добавил мягкий женский голос, заставивший обоих мужчин с удивлением повернуться, – у него просто нет больше желания жить.

Минальда поднялась с кресла у очага, где сидела так тихо, что оба волшебника забыли о ее присутствии. Руди вздохнул: он уже рассказал Венду о смерти Алвира, и хотя Минальда давно потеряла веру в братскую любовь, ей не стоило бы слышать столь безжалостное описание. Ее лицо было мокрым от слез, но она не произнесла ни слова.

Минальда села на край кровати Элдора и взяла в свои руки ладонь короля. Когда она заговорила, голос ее был уставшим и тихим.

– Ты знаешь, они очень похожи, Джил и Элдор. Оба скорее умрут под пыткой, чем покажут свои истинные чувства или о чем-то попросят. – Минальда гладила изящные пальцы мужа, его шрамы, полученные в тяжелых поединках. – Я никогда не знала, как он ко мне относится, – тихо продолжала она. – Вероятно, он не доверял Алвиру и боялся, что я стану пешкой в его игре. А может, он просто не доверял сам себе.

Руди оперся о расшитый полог и посмотрел в ее спокойное, опустошенное лицо.

– Может, он просто не знал, как показать свою любовь. Бывают такие люди... Трудно сказать правду, даже когда этого очень хочешь.

Внезапно длинные пальцы сжали руку Минальды. Опустив взор, она увидела глаза цвета металла. Их взгляд был тяжелым, насмешливым, полусонным.

– Альда? – прошептал король.

Руди впервые слышал, чтобы он обратился к своей жене по имени.

– Я здесь, – отозвалась она.

– С тобой все в порядке?

– Да, – пробормотала она. – Со мной все в порядке.

– Это правда, что здесь говорили? – прошептал он. – Алвир мертв?

– Да, – тихо подтвердила Минальда, – Джил-Шалос убила его в поединке.

Последовала тишина, а затем слабый хриплый смешок. Проблеск застарелой злобы мелькнул в запавших глазах.

– Должно быть, это его удивило.

Уголки губ Минальды слегка дрогнули.

– Возможно, – ответила она и начала легко поглаживать лоб короля. – Но больше никто не был удивлен. Отдохните, милорд. Позже...

– Отдохнуть! – Ужасное лицо искривилось в гримасе. – Какой тут отдых... – Из полуоткрытых губ вырывался тяжелый хрип дыхания. – Никакого «позже» не будет, – прошептал он. – И света тоже. Только сны. Тир?

– Тир спит.

В жаровне выстрелило полено, и внезапный фонтан золотых искр отразился в слезах на ресницах Минальды.

– Я пошлю кого-нибудь в церковь Майи, чтобы его тебе принесли, – прошептала она.

Король слабо покачал головой:

– Не надо. Позаботься о нем. Ингольд обещал мне позаботиться о нем.

– Он так и сделал, – вздохнула она.

Его руки беспокойно задвигались, затем снова успокоились в ее руках.

– Ингольд... где он? – пробормотал король.

Минальда растерялась и бросила на Руди взгляд, полный муки.

– Он в Гае, – тихо отозвался Руди.

– А... – Элдор внезапно нахмурился, как будто что-то вспомнил. – Я погубил его, – наконец произнес он. – Скажите ему... мне жаль, что так получилось.

– Он знает.

Элдор вздохнул и закрыл глаза.

– Ты говорила о любви и о честности, – медленно проговорил он. – Человек может любить котенка, или ребенка, или женщину. Котенок мой, ты любишь этого мальчишку?

– Я люблю тебя, – прошептала Минальда.

– Тебе не надо целовать мое лицо, чтобы доказать это.

– Женщина любит мужчину не за лицо, Элдор.

Она наклонилась и поцеловала его. Его губы скривились в жутковатой улыбке.

– Храбрый котенок. Храбрая женщина, возможно... Ты любишь этого мальчишку?

Долгое время Минальда хранила молчание, прислушиваясь к его редкому стесненному дыханию. Наконец она сказала:

– Да, люблю. Я не знаю, как это объяснить, но я люблю вас обоих.

– Женщина может благоговеть перед героем, – прошептал король, – и любить мужчину, который создан для нее самой судьбой. Я любил котенка, а мог бы полюбить женщину. Но я так ее и не повстречал. Я причинил ей боль... и себе самому.

– Еще есть время, – Минальда наклонилась, чтобы снова поцеловать его в губы.

Тихо открылась дверь, и вошла Джил; волшебник Вос опирался о ее плечо. Старик выглядел усталым и больным, золотистые глаза утратили свою надменность. Венд без слов склонил голову.

Вос отстранил от себя Джил и подошел к кровати. Его легкие пальцы ощупали запястья Элдора, затем его лоб. Глубоко посаженные глаза волшебника сузились и превратились в щелки, как будто старик прислушался к снам короля. Затем он промолвил:

– Оставьте нас. Нет... – он покачал головой, когда Венд поднялся, чтобы удалиться. – Мне понадобится... – Он помолчал. Холодные янтарные глаза расширились, задержавшись на бледном лице человека, который предал его. Затем, с той же интонацией, хриплым голосом он сказал: – Мне потребуется твоя помощь, брат. Если только ты не воспримешь это как нежеланное покаяние, – добавил он язвительно.

Венд покраснел и провел рукой по глазам. Вос обратил загадочный взгляд к Минальде, которая также поднялась с места.

– Миледи, вам тоже лучше остаться.

Ледяной Сокол ожидал Руди и Джил в общем зале.

– Если он умрет, – не смущаясь, заметил Всадник, когда за ними закрылась дверь, – то кроме себя, винить в этом ему будет некого. – Его взгляд ненадолго остановился на израненном бесцветном лице Джил, перепачканной сорочке и разбитых сапогах. – Хорошая работа, – добавил он. – Теперь, сестра, у тебя тоже есть косточки, чтобы вплести себе в косы.

– Алвир просто утратил сноровку, – заметила она и сморщилась, потому что от движения руки натянулась повязка на ране. – Господи, как я устала!

Ледяной Сокол критически осмотрел порезы на ее руке.

– Нужно обработать, – сказал Всадник, и она кивнула.

– Джил... – Руди поймал ее за рукав.

Та обернулась, и Руди поразило, как плохо она выглядит, – раненая и обессилившая после тяжелого поединка и ночных поисков по Убежищу. «Нехорошо так поступать с человеком, который едва держится на ногах. И это вместо благодарности за то, что она спасла мне жизнь...» – подумал он невольно. И все же сказал:

– Джил, мне надо с тобой поговорить.

– Если ты просто хотел сказать спасибо, то не стоит, – заметила она с раздражением, когда он затащил ее в одну из пустых каморок рядом с комнатой Элдора. – Алвир сам напросился.

Руди покачал головой.

– Я никогда не смогу по-настоящему отблагодарить тебя, – произнес он, – поэтому нечего и пытаться. Дело в том... Джил, я ухожу из Убежища завтра утром.

Она устало пожала плечами:

– Думаю, это уже необязательно.

– Не из-за Элдора.

Джил нахмурилась, отбросила с глаз волосы и опять сморщилась от боли.

– Дарки, – припомнила она одно из событий этой ночи. – Ты утверждал, что они направились в Гай. Тебе известно зачем, да?

Руди сглотнул. Ему вспомнился мультик, где жена снимает пластырь у мужа с волосатой руки и интересуется: «Тебе одним мучительным рывком, или частыми болезненными подергиваниями?» Джил была из тех, кто предпочитает резкий рывок.

– Я думаю, Ингольд еще жив.

Джил закрыла глаза, сделала глубокий вздох и, снова открыв глаза, без всяких эмоций спросила:

– Почему ты так считаешь?

И только ее острое личико побелело, а губы сжались, как от острой боли.