Стоянку обустроили быстро – я выкопал яму для костра, выдрал высокую траву в радиусе трех метров, принес хворост. Уставшие после длительного перехода собаки отыскали ручеек, напились и не дожидаясь ужина завалились спать, образовав неопрятную шерстяную кучу-малу. Доктор с самым серьезным разбирал вещи и ставил палатки. Его собственный домик после сокрушительного удара хвостом мегалания потерял былые обтекаемые формы – слегка погнулся каркас из невесомых титановых трубок, но конструкция все-таки выдержала.

Альфа проснулась и недовольно заворчала. Я привычно потянулся к винтовке.

Гиппарион Крылова, остановившийся буквально в полуметре от кострища, едва не поднялся на дыбы, словно в фильмах про мушкетеров – не следует так сильно натягивать поводья! Я ведь предупреждал!

Анна выглядит куда более спокойно, но в глазах тоже заметна легкая сумасшедшинка. Ее лошадка замерла поодаль.

– Давайте быстро за нами! – задыхаясь, словно после подъема на гору, выкрикнул Коленька. – Да плюньте вы на костер! Тут недалеко, от силы километр! Это надо видеть!

– Да в чем дело-то? – заметно обеспокоился Гильгоф.

– Веня, поторопитесь, пока не стемнело, – хладнокровно посоветовала Анна. – А потом мы обсудим, как честно поделить премию ООН в двести пятьдесят миллионов баксов за обнаружение материальных доказательств наличия во Вселенной чужого разума. Что вы там говорили о бесконечном множестве неизбежностей?

– Четверть миллиарда долларов? – фыркнул доктор, нарочно не обратив внимания на явную иронию. – Ради такого солидного гешефта вполне можно пожертвовать кратким отдыхом. По крайней мере я куплю маме хороший дом, а себе новую машину. Луи, зачем мы расседлали лошадок, вот ответьте?

Путешествие за пределы лунной орбиты перестало являться экзотикой и грандиозным приключением в духе Жюля Верна довольно давно, но относительно безопасным это предприятие стало только в середине XXII века. Двигатели и системы защиты кораблей совершенствовались, базы за пределами Земли начали укрывать куполами силовых полей, расстояния в миллионы километров перестали потрясать воображение как профессиональных астронавтов, так и простых обывателей, а полет к Марсу на околосветовых скоростях теперь занимал не месяцы, а считанные часы. Внешне – сущее благолепие. Только за цветастым рекламным фасадом марсианской программы, как обычно и бывает, скрывался звериный оскал реальности.

Появление первой базы, сейчас разросшейся до впечатляющего города с населением сорок тысяч человек, было сопряжено с непрестанной чередой аварий и катастроф разного масштаба. Техника ломалась, исследователи погибали, корабли разбивались с удручающей регулярностью. Марс даже во времена простеньких автоматических станций первых десятилетий космической эры заслужил репутацию крайне негостеприимной планеты, решительно отвергающей заигрывания со стороны человечества. Восемь из десяти зондов и спускаемых аппаратов переставали функционировать немедля по прибытию на красную планету, успевая передать на Землю лишь несколько нечетких картинок, а чаще всего просто отключаясь еще при входе в атмосферу. Злые языки уверяли, что земные аппараты нарочно уничтожаются тамошними зелеными человечками, насмерть перепуганными угрозой вторжения с Земли – забавно, что данная версия некогда рассматривалась как вполне реалистичная.

Время показало, что этот мир мертв, как ископаемый динозавр. Лозунг «Марс – для марсиан!» потерял актуальность, а единственной сенсацией было обнаружение следов жизни в глубинных осадочных породах. Но жизнь эта, во-первых, не вышла за пределы примитивных форм, а во-вторых, ее история закончилась эдак полтора миллиарда лет назад, когда планета из-за своей малой массы начала постепенно терять атмосферу, парниковый эффект уменьшался, вода ушла в карстовые трещины, а на полюсах попросту замерзла. Полезностей на Марсе обнаружилось достаточно (за исключением нефти и газа), однако до ценных минералов сперва предстояло докопаться, а жить и работать на планете с крайне разреженной углекислотной атмосферой и перепадом температур до семидесяти градусов за сутки – удовольствие небольшое.

Но человек, как известно, тварь упрямая и настырная до неприличия. Нам было наплевать на то, что плоскогорье Фарсиды, долины Маринера и Элизий медленно, но верно превращались в немаленькое кладбище – в начальные десятилетия освоения на Марсе погибло больше полутора тысяч человек, и эта грустная статистика начала снижаться, только когда великие державы поняли, что шутки кончились и надо или браться за колонизацию Марса всерьез, или отказаться от дальнейших исследований, а программу освоения заморозить.

Империя, европейцы и США в кои-то веки решились действовать совместно, организовали консорциум, привлекший частные инвестиции щедрыми посулами и россказнями о скрытых в недрах сказочных богатствах, а заодно грандиозным проектом превращения Марса в обитаемую планету с более или менее приемлемой для существования людей окружающей средой. Построили Центрополис – город назвали по книге какого-то забытого фантаста ХХ века, впервые придумавшего наименование для будущей марсианской столицы. Начали возводить атмосферные процессоры, перерабатывающие углекислоту в кислород. Аналогичную обязанность возложили на генетически модифицированные бактерии, которыми засеяли равнины Исиды, Амазонии и Эллады. Бактериям столь дерзновенный эксперимент пришелся не по вкусу, и большая часть микроорганизмов передохла – выжить удалось только тем, что обитали в относительно теплых экваториальных областях. Но и тут все оказалось не слава богу, поскольку бактерии начали с невероятной быстротой мутировать, чем вызвали несколько вспышек ранее неизвестных заболеваний в марсианских поселениях – Марс пришлось закрыть «на карантин» на два с лишним года.

Словом, эта проклятая планета больше напоминает бездонную пропасть, в которую улетает уйма денег, труда и жизней. Использовать накладно, а бросить жалко. Бесспорно, залежей редкоземельных элементов, металлов, урана и прочих необходимых цивилизации полезных ресурсов там хоть отбавляй. В сущности, Центрополис является одним громадным металлургическим заводом, а его обитатели превратили Фарсиду, Кидонию и Столовые горы в восточном полушарии в полное подобие решета – только на склонах Олимпа и Арсии сейчас больше трех тысяч шахт. Но, как ни бейся, Марс пока себя не окупает, а в свете грядущих потрясений уже никогда не окупит. Хотя теоретически «аномалия» может и не задеть Марс – планета во время прохода нейтронной звезды через Солнечную систему будет слишком далеко, примерно в трех астрономических единицах от места главных событий...