Грузовик остановился, мотор умолк. Вадим, едва хлопнули обе дверцы, на цыпочках кинулся в будку и затаился там, прижавшись к задней стенке. На полу валялись два электрода. Вадим заранее прикинул, который из них схватит в случае чего, чтобы дать как следует по башке первому, кто его обнаружит. Неизвестно, есть ли оружие у Витька, но Паше, как начальнику отряда, полагается пистолет, и он вполне мог прихватить его с собой. Все равно, шансы есть – дать одному по голове и броситься на второго, на его стороне – внезапность…

Обошлось. Они не полезли в кузов – достали лопаты, встав на колесо, отошли от машины, тихо переговариваясь. В передней стенке будки, как раз напротив заднего окошечка кабины, было вырезано немаленькое отверстие. Вадим, согнувшись, осторожненько посмотрел туда.

Метрах в двадцати от машины два луча шарили по земле. В ночи голоса доносились четко:

– Вэ-пять… Этот пикет. Двадцать метров в ту сторону… Витек, иди к соседнему пикету, освети его, чтобы я с направления не сбился. Иди-иди, нам же самим будет меньше работы…

– Паша, ты не вздумай устроить какой-нибудь сюрпризик, а то у меня кое-что в кармане завалялось… – послышался явственный металлический щелчок.

– Менжуешься?

– Сколько я кин смотрел, Паша, всегда в такой вот момент у кого-то появляется соблазн захапать себе все…

– Мы ж еще ничего и не нашли…

– Все равно. Береженого Бог бережет.

– Ну, у меня такая штучка тоже есть… – сказал Паша спокойно. – Я ее даже доставать не собираюсь, не то что некоторые. А поскольку кино я тоже смотрю, стоит уточнить: там, в деревне, один из моих работяг полностью в курсе – куда я поехал, с кем и зачем…

«Наверняка блефует, – констатировал Вадим. – Но до чего спокойно держится – словно каждый день выкапывает клады».

– Этот Вадик, что ли? То-то он на меня так зыркал?

– Какая разница, Витек? Свети давай…

– Так?

– Прямо на пикет, чтобы я его видел…

– Так?

– Вот-вот! Так и стой!

Паша размотал кусок веревки – очевидно, заранее отмеренной длины, – один конец привязал к пикету, вбив его каблуком поглубже в землю, второй взял в руку и направился в сторону яркого луча, осторожно разматывая веревку.

По ассоциации Вадим вспомнил иные магазины в Западной Европе – целые залы, уставленные десятками портативных кладоискательских приборов, на любой вкус и кошелек. Западная Европа давно уже свихнулась на кладах, производители приборов делают недурной бизнес – они там, в заграницах, и понятия не имеют, что тех же результатов можно добиться на раздолбанной советской технике, если применить ее с умом. Конечно, предприятие не в пример более громоздкое, зато о сохранении тайны как раз можно не беспокоиться – одиночка с красивым импортным приборчиком, шастающий по окрестностям Каранголя, давно привлек бы всеобщее внимание и через пару дней стал бы самой модной темой для разговоров на сотню километров окрест. Зато привычных, как дождь или похмелье, геофизиков никто в и н о м, потаенном, интересе и не заподозрит. Интересно, кто это все придумал? Сам Паша? А какова тут роль второго? Может, кто-то из них откопал нечто интересное в архивах?

– Витек, иди сюда!

– И что, прямо под нами?

– Ну, не совсем, я так прикидываю – яма должна быть метра… Метра два на два… Для надежности.

– Мать твою, возни будет…

– А как ты хотел? Придется попотеть. Само в руки не прыгнет. Скажи хоть спасибо, что б ты без меня делал…

– А ты без моих документиков, Паша? Кто надоумил и рассказал? Ты бы и дальше лямку тянул…

– Ладно, чего считаться, работать надо. Неизвестно еще, сколько мы тут провозимся…

– Фонари надо поближе положить…

– Лучше их совсем погасить, мало ли что… Огонек ночью видно далеко, а ночь вон какая лунная. Все равно не иголка, как там написано – два сундука?

– Ага.

– Вот и взялись…

Оба фонарика погасли. Вскоре послышался стук лопат – два черных силуэта трудились без устали, не отвлекаясь на перекуры. В лунном сиянии Вадим их прекрасно видел – вокруг большой ямы постепенно рос вал свежевзрыхленной земли, кладоискатели уже виднелись на его фоне только по пояс, а там зарылись еще глубже. Вадим поразился такому трудолюбию, но тут же подумал, что на их месте тоже вкалывал бы почище любого бульдозера…

Приглушенный вскрик – там определенно что-то произошло…

Земля больше не вылетала из раскопа. Послышался испуганный голос:

– Ма-ать твою…

– Да уж, – с чувством, смачно отплюнувшись, поддержал Паша. – Сюрпризики – матка выпадет… Пойду фонарь принесу.

Неосмотрительно высунувшийся Вадим поспешил спрятаться. В яме, судя по пробивавшимся наружу отблескам, включили оба фонаря, доносились громкие, возбужденные голоса:

– Вон вторая черепушка, в углу…

– Дырища… Кайлом его, что ли?

– Может, шашкой?

– Не было бы такой дыры… Из винтовки в упор, наверное… Что ж делать?

– Что делать! – зло рявкнул Паша. – В угол отгреби и копай себе дальше…

– Паш… – кажется, напарник сам боялся того, что собрался сказать. – А может, твой аппарат этих жмуриков и засек?

– Не учи отца стебаться. Картина была классическая – четкое скопление металла, массой килограммов в сорок. Копаем дальше, говорю!

И вновь заработали лопаты. Продолжалось это столь же долго – и совершенно неожиданно послышался резкий скрежет металла о металл, кто-то из копателей охнул так, что слышно было метров за сто:

– Есть!!!

– Ну-ка…

Лихорадочно застучала лопата, колотя по чему-то, не уступавшем ей в твердости.

– Второй!

– Ага!

Земля полетела из ямы прямо-таки фонтаном, разлетаясь далеко в стороны. Над валом мелькнул луч фонарика.

– По-моему, все… Два. Только это не сундуки, я и не знаю, как назвать…

– По-моему, эта штуковина – патронная цинка.

– А, как бы ни звалась… Паш, она не открывается.

– А если так?

– Хренов…

– Не суетись, она ж запаяна. Приржавела маленько, хоть и цинка… Опа!

Раздались громкие удары – похоже, кто-то из них, маясь от нетерпения, начал примитивно прорубать лопатой припаянную крышку.

Короткая, напряженная тишина. И два голоса затараторили, перебивая друг друга:

– Погоди, отогну, руку ведь распорешь…

– Тяжелая, сука…

– Да убери ты руку!

– Левей, левей!

Вновь тишина. И ликующий вопль уже не владеющего собой человека:

– Есть!!!

– Тихо ты!

– Смотри!

– Твою мать! Ага! Вау!

– Ну-ка, ну-ка… Золото?

– Нет, дурило, люминий!

Слышно было, как они топчутся на дне ямы, то ли пляшут, то ли подпрыгивают, задевая боками стенки, – и рыхлая земля ручьем стекает вниз. Кто-то из них глухо взвыл в восхищении.

– Паш! Я, кажется, смекнул – Купеза специально положил поверх этих жмуриков, чтобы, если наткнутся, решили, что ничего там больше и нету…

– А похоже…

– Паш… – голос упал почти до шепота, но Вадим прекрасно разбирал слова. – А если он заговоренный какой-нибудь? Вон, щерятся…

– Не нагоняй волну. Самому не по себе.

– Дальше копать будем?

– Да на хер… Это и есть – «два сундука», кошке ясно. Давай отсюда подрывать побыстрее, мало ли…

– Нужно же прикопать…

– А кто нам что предъявит? Увидят кости, решат, пацанва баловалась…

– Нет уж, давай забросаем…

– Поднимай. Тяжеленько…

– Зато наше!

Подняв из ямы два высоких ящика размером с коробку для ксерокса, они принялись забрасывать раскоп – наспех, кое-как, сталкивая землю сапогами.

– Ну и черт с ней, сойдет. Берись.

– Из кузова не просыплется?

– Там брезент, завернем.

Вадим бесшумно укрылся в будке, прижался к задней стене, боясь выдать себя бешеным стуком сердца. Кладоискатели откинули задний борт, кто-то один запрыгнул в кузов, недолго повозился, звонко лязгнули крепления борта, оба чуть ли не бегом кинулись к кабине. Машина, воя мотором, развернулась по целине, одна цинка, запечатанная, с грохотом рухнула на бок, секундой позже упала вторая, завернутая в пропахший машинным маслом брезент.