«Это точно», подумал Киано, однако про эпизод на Гранях решил промолчать. Он никогда не говорил никому о том, как получилось так, что он спас Хальви и себя от ужасной смерти и потери души. Да и себе старался не напоминать.
- Вместо Инъямина будет моя теща, лично мне этого хватит.
- С тещей твоей тоже все по другому. Теперь на всех Гранях она поет о том, какой ты был замечательный, и каким ….. оказался ее дражайший супруг. Хранители их развели, вскоре после твоего плена.
Сказать что оборотень был удивлен, было все равно что не сказать ничего, Киано отставил бокал, стараясь не выдать дрожь рук:
- Почему?
- А кто знает? Жалоба была со стороны прекрасной Ингегирид, Хранители ее удовлетворили. Она теперь живет в дальних северных отрогах.
- Я чувствую себя так, как будто из колодца вынырнул, в мире Ора столько изменилось, а я все проспал.
- Может это и к лучшему.
- Еще вина?
- Можно, - отозвался Киано, - а потом, можно мне ключи от моих старых покоев?
Иррейн отстранился, быстро все поняв. Единый, такая дешевая уловка, словно это и не княгиня, а обычная девчонка.
- Саррина Милиана?
- Сарре Иррейн? – игриво отозвалась Милиана.
- К чему все эти хитрости?
- А вы не догадываетесь? Или Кианоайре настолько суров, что вы забыли о том, что женщины могут кокетничать?
- Ему нет нужды обращать на это внимание, мое сердце и так принадлежит ему полностью и безраздельно.
- Странно с вашей стороны было положить его на камень.
Только врожденная вежливость и воспитание эльфийского аристократа удерживали эльфа от того, чтобы оставить княгиню и вернуться домой:
- Позвольте мне это не обсуждать с вами, саррина Милиана. Давайте возвращаться домой и забудем это происшествие.
- Врядли вы его забудете, Ирне – подчернула княгиня имя.
Киано к вечеру все таки распрощался с Фиорином до Совета, стараясь не шататься от выпитого вышел из покоев государя, получив ключи от своих комнат.
- Я приказал все собрать туда и запереть, прости. Не хотел, чтобы кто-то прикасался к вашим вещам. – немного виновато признался Фиорин.
- Фио, ты не знаешь, как я тебе благодарен и за это. Пусть все будет, так, пока. Не помешает?
- Что ты, оставь ключи себе.
Киано пару раз успел ухватиться за стены, пока добрел до своих покоев, был уже вечер и в официальной части дворца никого не было, так что его состояние осталось незамеченным. Он едва попал в скважину ключом, отворив дверь собственной комнаты.
Фиорин все сделал правильно, каким то чутьем он угадал собрать в покоях только те вещи, что действительно были дороги Киано. Оборотень раздвинул занавеси, впуская в комнату закатный свет, сел в кресло, чихнув от пыли.
Почему все в их с Ирне жизни так происходит? Стоит им покинуть жилище и оно начинает умирать, как эта комната. Киано чувствовал себя как в склепе, похороненным заживо, наедине с воспоминаниями, о прошлой разбитой жизни.
На низком шкафу лежат вышивки Арриеры, Киа и сейчас берег ту шелковую рубаху, что была вышита женой, ткань потемнела от времени, нитки растрепались, но ему было все равно – вещь хранила тепло рук северной принцессы, погубившей себя из за оборотня. В корзину собраны игрушки сыновей, Киано взял в руки шерстяной валяный мячик, представив его в руках Сэльве. И снова спор с самим собой.
«Ты пришел сюда растравить свою душу, волк, или утешить свою совесть? Воспоминаниями мертвых не вернешь».
«Мне стоит забыть об этом? Вычеркнуть из жизни?»
«Твоей жизни не хватит, чтобы объехать могилы тех, кто умер, связавшись с тобой».
Иррейн был в ярости, он, сдерживая себя, проводил Милиану, молча, но все таки поклонился на прощание и теперь следовало ехать к родичу, с визитом, узнать о том, что происходит в семье, быть готовым к приему в родном доме. Он уже шел в свои покои, чтобы переодеться и освежиться, как остановился, привлеченный голосами за незапертой дверью чьего то кабинета. На слух эльф никогда не жаловался, поэтому с интересном прислушался к беседе:
- Не думаю, чтобы они вернулись навсегда, Гранин, и поедут домой. Нам то что до этого?
- Тебе ничего, а вот княжич меня интересует. Ты заметил, как он похорошел? Лесной воздух пошел ему на пользу, да постель с эльфом тоже.
- Тогда что тебя может интересовать? Он занят, сарре Иррейн с ним.
- Кианоайре походу предпочитает сильных мужчин, ну впрочем, кто бы сомневался. Нарнил, волк Борг и прочие. С женой то не задалось.
- По моему, это не твое дело, Эрнани. – с раздражением отозвался второй собеседник. – и не думаю, что Иррейн уступит тебе свое место возле княжича.
- Мне не надо его места, ну разве только на пару раз. Эльф не стенка, подвинется.
- А согласия Кианоайре тебе не надо?
- Надо, но как его добиться, я знаю. Спорим, до Гранин я попробую волка?
Иррейн стоял не шевелясь, первым чувством было желанием ворваться в покой и разбить обоим сплетникам головы, вторым - ему стало смешно. Хотя веселье быстро сменилось бешенством.
«….Ополоумели здесь все что ли? Не Столица, а бардак какой то! Стали он у меня попробует!», недоумевал эльф. С таким приемом в Столице он еще никогда не сталкивался. Жадные взгляды, брошенные на Киано он перехватывал не раз, но никто не осмеливался даже подходить к волку, да и характер самого оборотня не располагал к ухаживаниям. Киано ясно давал понять, что как бы красив он не был, а лезвия его мечей быстро и надежно лишат надежд любого, кто осмелится встать на пути. Да и Иррейн успешно отражал излишне настойчивых. Эрнани ждала та же судьба. С этой мыслью эльф и отправился по своим делам.
Милиана осторожно заглянула в рабочий кабинет мужа, там было темно, в нос ей бросился запах вина, но в кабинете никого не было. Она растворила окно, проветривая аромат, едва не споткнулась о пустую бутылку, валяющуюся на полу, и прошла в спальни. Фиорин спал, даже не раздевшись и было ясно, что этой ночью ничего от него ожидать не следует. Государь устал.
Что же, на этот раз ничего не вышло. Но если сарре Иррейн думает, что она забудет про этот случай и разговор, он жестоко ошибается. Глупый был конечно прием, но почему то другого ничего на ум не пришло. Теперь же она будет умнее.
