Я кивнул. Миссис Олгрен расценила мое молчание как завершение пытки.

— Миссис Олгрен, — мягко начал я. — Как вы с мужем относитесь к сыну?

Она выглядела смущенной.

— Мы его родители. Томми — единственный наш ребенок, мне кажется, у нас полное взаимопонимание.

Я понимающе кивнул.

— Вы встречаете его после школы?

— Да.

— Сразу по окончании занятий? — уточнил я.

— О нет, мы не можем этого делать. Он остается в школе после уроков.

— И в котором часу вы его забираете?

— В пять. Иногда позже.

— Намного позже?

— Да, — сказала она. Миссис Олгрен не оборонялась, просто описывала распорядок дня семьи.

— Вы с мужем работаете?

— Да. Я менеджер в банке. Джеймс — вице-президент корпорации «Куантико эквипмент».

— Какого профиля корпорация? — спросил я.

— Торговые операции. У корпорации есть несколько мелких дочерних компаний, а Джеймс ведает общим делом торговли во всей компании. Расширяет рынок сбыта. — Она даже не заметила, с какой безграничной гордостью она рассказывала о карьере мужа.

— Он много разъезжает? — восторженно спросил я.

— Да. Несколько поездок в месяц.

— А в чем заключается ваша работа?

— Я помогаю клиентам делать вложения, вернее, долгосрочные вклады.

— Вы брокер на бирже?

Она оскорбилась.

— Я имею дело и с биржей. Правительственные облигации всех типов, взаимные вложения, недвижимость, иногда частные контакты с компаниями, не внесенными в биржевой список.

— Вы также занимаетесь сделками в области кино? — спросил я, потрясенный ее рассказом.

— Да, — ответила она, — пакетом инвестиций.

— У вас насыщенный график, можно сказать, с понедельника по пятницу, с девяти до пяти?

— Нет, конечно, — возразила миссис Олгрен.

Она полностью пришла в себя. К ней снова вернулась уверенность. Она обернулась к присяжным.

— Многие мои клиенты — занятые люди, они могут уделить мне время только в выходные или вечерами.

— А где находится Томми, когда вы встречаетесь с клиентом, а его отец уезжает из города по делам?

Вопрос вызвал в ней раздражение. Я надеялся, что присяжные заметили, как быстро она забыла о сыне, расписывая прелести своей работы, она, кажется, забыла даже то, где находится.

— У нас есть няня, — сказала она.

— А когда у Томми день рождения, миссис Олгрен?

— В марте.

— Вы помните, что подарили ему в последний день рождения?

Она была готова отразить любой удар. Подарки сыну были ее гордостью.

— Компьютерную игру, которую он давно просил. «Познавательная география». Игрок путешествует по всему свету, пытаясь отыскать спрятанные предметы. Томми столько узнал, о чем я и понятия не имею! Он поражает меня.

— Каковы правила этой игры?

— Протестую, — вставил Элиот. — Вопрос не относится к делу.

Я возразил.

— Я пытаюсь выяснить причину лжи Томми, ваша честь. Адвокат первым поднял этот вопрос.

Элиот как-то странно посмотрел на меня. Он, по-моему, не понимал, куда я гну. Судья Хернандес отклонил его протест, скорее всего, он решил, что я сам посажу себя в лужу.

— И все-таки как играют в эту компьютерную игру, миссис Олгрен?

— Вам следует спросить у Томми, — ответила она снисходительно. — Он знает.

— Так он один в нее играет?

— Да, — призналась она. — Обычно один.

— Когда вы в последний, раз ездили на отдых всей семьей, миссис Олгрен?

Она выглядела озадаченной.

— Мы с Джеймсом выбрались на природу… по-моему, этим летом… Нет, это было…

— Вы втроем, миссис Олгрен.

Она колебалась. Потом стала оправдываться.

— Мы не распоряжается своим временем. У Джеймса вообще нет отпусков, да и я постоянно загружена работой.

Я терпеливо ждал. У нее так и не нашлось ответа.

— Томми, наверное, играет с друзьями, — продолжил я. — Кто его лучший друг?

— Стив, — тут же выпалила она. — Стив Петер-сон. Он…

— Томми не общается со Стивом больше года, миссис Олгрен, — спокойно возразил я.

Элиот высказал протест, ссылаясь на то, будто я оказываю давление, но это уже не имело значения. Памела Олгрен была ошеломлена.

— Как сейчас зовут лучшего друга Томми? — снова спросил я ее.

Она напрягла память в поисках ответа, но безуспешно.

— У него в классе есть приятель, — медленно проговорила она, больше импровизируя, чем вспоминая. — Томми рассказывал о нем. Джейсон. Он упоминал о нем. Не знаю, лучший это друг или нет. Он дружит со многими детьми.

— К вам приходят его приятели? — спросил я.

— Нет. Но некоторые ребята живут по соседству. Иногда я вижу Томми с ними, они катаются на велосипедах или…

Я дал ей выговориться, тем временем изучая ее, женщину, о которой давно уже составил мнение. Уверен, все присутствующие тоже.

— Обвинение не имеет вопросов, — произнес я в тишине сводчатого зала суда.

Элиот помедлил, прежде чем приступить к допросу. Я был уверен, что у него нет определенного плана действий. Я уже выжал все из показаний матери Томми.

— Вы поверили сыну, когда он обвинил Остина Пейли в изнасиловании? — с налету спросил он.

— Не сразу, — ответила миссис Олгрен.

— Вы обратились в полицию?

— Нет.

— Вы прибегали к помощи врача?

— Несколько позже.

— Врач сам позвонил вам, так?

— Да, он узнал обо всем от школьной медсестры.

— Вы отказывались верить мальчику даже тогда, когда случившееся получило огласку? Вы опасались новых неприятностей. Правда?

Элиоту пришлось повторить вопрос, потому что миссис Олгрен, похоже, не собиралась отвечать. Она пребывала в нерешительности, ее молчание становилось тягостным.

— Мы не были уверены, — наконец выдавила она из себя.

— Он уже однажды солгал? — настаивал Элиот.

— Да, — еле слышно ответила Памела Олгрен.

Элиот, казалось, даже сочувствовал ей. Но я подозревал, что он думал обо мне, а не о Памеле.

— Защита закончила, — сказал он.

— Миссис Олгрен, — я не стал сбавлять темпа, — в первый раз Томми тут же отказался от лжи, как только ему не поверили, так?

— Да, — согласилась миссис Олгрен. Она уже отвечала, кажется, автоматически.

— Он не упорствовал ни одного дня?

— Нет.

— На этот раз, обвинив Остина Пейли, он стоял твердо на своем?

— Да, — ответила миссис Олгрен. — Он ни за что не хотел отказываться от своих слов.

Со стороны могло показаться, что ее растерянность — результат упрямства Томми, нежелания сына избавить ее от неприятностей. Следовало тут поставить точку, все уже поняли, чего стоило семье это обвинение.

— Больше нет вопросов.

Элиот покачал головой.

— У меня тоже.

Памела понуро покинула свидетельское место. Я подумал, что она опрокинет мой стол. Ее взгляд уткнулся в Остина. Она остановилась, и кровь отлила от ее лица, но не от страха перед преступником, а от мысли, в каком виде она предстала перед людьми благодаря ему. Он смотрел в другую сторону.

Бекки наклонилась ко мне и спросила:

— Ты уверен?

В ту же секунду судья Хернандес громко поинтересовался, есть ли у меня еще свидетели? Я поднялся и ответил на заданный мне вопрос:

— Обвинение вызывает Томми Олгрена.

Томми был в здании суда. Я приказал забрать его из школы, когда решил его повторно допросить, но оставил мальчика в неведении относительно причин своего поступка. Он занял свидетельское место, не подозревая, что у меня на уме. Томми, казалось, нервничал. Его взгляд метался по залу, он вглядывался в лица присяжных, как будто они что-то от него скрывали.

— Томми. — Мой голос заставил его вздрогнуть. Я поднял руку. — Этот человек изнасиловал тебя? Остин Пейли?

Томми мельком взглянул в нужном направлении, затем повернулся ко мне.

— Да.

— Когда это случилось?

— В мае, два года назад, — тихо проговорил он, пожимая плечами.

— Некоторое время назад, — я повысил голос, — ты сказал родителям, что тебя изнасиловал другой мужчина. Помнишь?