– Ты, Вить, всё правильно сделал. – Брежнев кивнул. – Спасибо тебе. – Он тяжело вздохнул. Вообще спасибо. Не юлишь, не зажимаешь информацию, не выкраиваешь себе блага… – Постепенно он успокаивался. – Спасибо, ещё раз. Езжай домой, если что, мы свяжемся. – Виктор был уже у дверей, когда Брежнев окликнул его ещё раз. – Витя, и заканчивай эту глупую фронду с наградами. Ты что, не понимаешь, что так унижаешь и звание Героя, и Орден Ленина и свою медаль?

И только выйдя из Сенатского Дворца, Виктор смог нормально осмотреть свою Волгу. Удар слегка погнул кенгурятник, и каким-то образом Мерседес зацепил край капота, и он теперь сидел кривовато. Но в целом можно сказать вечернее происшествие обошлось ему практически даром.

Сев за руль, он отогнал машину в Гараж Особого Назначения, и договорившись с мастерами, что они поправят всё к утру, вызвал себе такси.

Виктор давно уехал, а Брежнев всё продолжал листать стенограмму его разговора с Виктором которую для него делал Цуканов. Слишком много информации за раз. Слишком много того, что нужно ещё раз перечитать, вдуматься и принять взвешенное решение. Пока преобразования шли пусть и со скрипом, но двигались. А дело было исключительно в той самой Системе, которая первым ударом убрала с доски ключевого человека. Да, Андропов не был в прямом смысле предателем родины. Он просто строил свой персональный коммунизм, а все остальные для него были расходным материалом и топливом. Он, Андропов подавал Брежневу документы об интенсивной деятельности ЦРУ в Афганско-пакистанском регионе. Он же доказывал, что Афганистан для Советской Армии будет лёгкой прогулкой. А Виктор уничтожил все его доводы одной фразой: «Британцы тоже считали Афганистан лёгкой мишенью. И ровно с тех пор, британские винтовки – самое массовое оружие в Пуштунистане[1].»

И вот ещё… героин этот. Дрянь та ещё. И пускать её в СССР нельзя ни под каким предлогом. Но Виктор тут чётко сказал. У торговцев героином столько денег, что простого человека они наверняка купят. Значит нужно придумать что-то такое… Как Витя говорит: «На три копейки, а чтобы ударило на всю десятку». Но что-то с парнем нужно делать. На привязь конечно не посадишь, но хотя бы охрану дать такую чтобы муха не пролетела. А то, вон в очередную историю ввязался. А если бы тот смертник успел выстрелить?

– Чёрт знает, что! – Брежнев небрежно бросил документы на стол и посмотрел на сидевших рядом с чаем Виктора Голикова и Георгия Цуканова.

– Леонид Ильич, нормально же всё. – Начал Цуканов, верно поняв причину раздражения «Деда». – Виктор, он реально как танк. Курьер которого он взял, очнулся только в тюрьме, и только потому, что его доктор в себя привёл. А бил он его сквозь стекло. Ну я ему конечно запретил ввязываться, да охрану его поднакрутил, но пока нет выхода. Студент второго курса, пусть даже гениальный инженер не может входить в ближний круг. Так мы его подсветим и для врагов внешних так и для внутренних. Безопасность мы ему конечно организуем. Но вот личной жизни – лишим напрочь. А он ей реально наслаждается. С девчонками крутит, на картошку вон поехал, хотя ему предлагали остаться при парткоме.

– Но молодая кровь ещё кипит. – Меланхолично добавил Григорий Голиков. – Как такого на привязь посадить? Женить если только…

– Не выйдет. – Цуканов вздохнул. – Как только его очередная подруга затевает разговоры о семье, она сразу становится бывшей.

– А чего ему? – Голиков пожал плечами. – Снял себе профессорскую квартиру для конспиративных встреч, машина у него есть, свободно может привести даму в ресторан или сделать дорогой подарок. Кавалер на зависть.

– А откуда у него деньги? – Удивился Брежнев.

– Непонятно, но мы полагаем, что он обчистил каких-то бандитов. Что для него вообще запросто, с такой-то подготовкой.

– Вот паршивец! – С чувством произнёс Брежнев и громко рассмеялся. – Такого и правда на цепь не посадишь. – Он бросил взгляд на наручные часы. – Всё. Давайте закругляться. Завтра с утра, давайте ко мне Цвигуна[2]. Пусть расскажет, как это у него по Москве доллары возят чемоданами.

К утру Волга, сверкая новым капотом, и хромированным отбойником, уже стояла на площадке в ГОН, и Виктор, отблагодарив мастеров, сел за руль, не замечая круглых глаз мастера. А всё дело было в том, что он, восприняв реплику Брежнева как приказ, перевесил на пиджак Золотую Звезду, и коротенькую орденскую планку, где была лента Ордена Ленина и медали «За боевые заслуги». Можно было избегать этого очень долго, но только до момента прямого приказа главы государства.

Вот мастера и охренели, увидев Золотую Звезду, на пиджаке совсем молодого парня. И только через некоторое время, кто-то вспомнил громкие статьи в центральной прессе, и притащил ту самую газету, а пришедшая на работу кладовщица, обозвала всех беспамятными дураками, и принесла журнал Огонёк, где была огромная, в страницу фотография Виктора с наградами, и статья о нём.

– Пишут студент МАИ. – Молодая женщина в светло-синем комбинезоне и волосами подвязанными алым платком, обклеившая свою каморку фотографиями актёров и знаменитостей, ткнула пальцем в статью.

– Да, щас. – Пожилой мастер, помнивший ещё водителей Сталина, негромко рассмеялся. – Так бы ему и дали «Догонялку». – Непростой юнош. Опять же «За боевые Заслуги», медаль вроде, а нужно лично в глаза врагу заглянуть. Так что, это сто процентов наш парень.

Виктор этого ничего не слышал, и крутя баранку размышлял о том, что буквально через пятнадцать лет, от мощного рычага под названием «партия» останется только горка ржавчины, и ещё очень долго придётся собирать общество из осколков.

Метнувшееся к дороге нечто, Виктор отследил лишь краем глаза, чуть вильнул в сторону и прижал тормоз.

– Девушка, чего это вы под колёса кидаетесь? – Виктор, перегнувшись через пассажирское сидение, открыл правую дверцу.

– Простите пожалуйста, мне очень срочно надо. – Молодая девица в лёгкой дублёнке, меховой шапочке и высоких сапожках непрактичного светло-коричневого цвета, заглянула в машину. – У меня поезд прибывает через пятнадцать минут! А такси нет!

Виктор бросил взгляд на наручные часы.

– Садитесь. – Посмотрел, как она устраивается и захлопывает дверь. – И пристегнитесь. – Он пальцем показал на ремни. – Можно не все, но хотя бы пару штук.

– А это зачем?

– Сейчас узнаете. – Убедившись в том, что она пристегнулась, мягко тронул машину постепенно разгоняясь. Выскочив на осевую, ускорился до ста километров в час, внимательно следя за ситуацией вокруг. Увидев спешащего к дороге сотрудника автоинспекции, дважды мигнул дальним светом, и коротко брызнул из-под капота проблесковым маячком, и дорожный инспектор сразу потерял к нему интерес, а разглядев на машине спецномера, даже отдал честь, на всякий случай.

Успели вовремя. Через десять минут Виктор остановился у входа на Ленинградский вокзал, и распахнув дверь, девушка выпорхнула наружу, оставив на торпеде чуть мятый трояк.

Усмехнувшись Виктор смахнул денежку в пепельницу, где держал всякую мелочь, и рыкнув мотором покатил в сторону института. До занятий оставалось ещё полчаса, и можно было не торопиться.

Одной из особенностей Первого факультета МАИ была лётная подготовка студентов, и на втором курсе они начали изучать собственно лётное дело. Практическую аэродинамику, управление и прочее. В качестве «летающей парты» в МАИ использовали ЯК- 18 стоявшие на аэродроме Лётно-Испытательного Института в Жуковском. Но на аэродром пока не ездили. В МАИ было полно тренажёров в виде полноценных кабин где можно было изучать расположение приборов и органов управления.

А ещё в МАИ было огромное количество разных мероприятий, концертов, и клубов, но скользнув глазами по афишам и стенным газетам в холле, Николаев поспешил к машине. Сегодня они с Татьяной договорились пойти на спектакль «Маски» Театра Аркадия Райкина. Билеты удалось купить, отдав в кассе тройную цену, но Виктор так редко выбирался куда-нибудь, что запросто переплачивал за билеты.