Павел Федорович Юдин

Волшебник

В семье одного колхозника родился мальчик. Назвали его Петей. Когда он подрос, стал отец брать его с собой в поле: сам хлеб комбайном убирал, а мальчик играл возле полевого вагончика или бродил по полю и суслиные норы закапывал.

Как-то сидел Петя возле дороги, ждал, пока отец кончит работу.

Вдруг слышит, кто-то за его спиной легонько посвистывает. Обернулся, смотрит: стоит на задних лапах жирный Суслик и черные глазища насмешливо щурит.

— Здорово, Петя-Петушок, Петушок-Мастерок, — сказал Суслик и, сняв с себя шубку, сел на нее рядом с мальчиком. — Чем занимаешься? Или опять норы наши закапываешь, житья не даёшь?

Посмотрел Петя на грызуна, но ничего не ответил — подождал, что тот еще скажет.

А Суслик решил, что Петушок испугался его, и разошелся так, что не уймешь:

— Видали мы вас, таких работничков! Одну нору закопаешь — семь взамен выроем. И хлеб ваш съедим: я пуд утащу, да по пуду — мои дети, а их сорок тысяч. Вот ничего вам и не останется. Как жить будете?

Петушок тут в самом деле расстроился, думает, и вправду грызуны могут так людей поморить.

С тех пор стал Петушок сам не свой — ни ест, ни пьет, все о чем-то думает. Отец и мать забеспокоились, но ничего выведать у него не смогли. А Петушок и в поле перестал с отцом ездить.

Сидит однажды у ворот, грустит, а в небе Орел парит и все на Петушка посматривает. Кружил, кружил и на землю опустился, рядом с мальчиком сел.

— Чего загрустил, хлопец? — спрашивает. — Или Суслик-краснобай страху на тебя нагнал? Эх ты!.. Слышал я его речи, да только вовремя он от меня убежал… Не бойся ты его, послушай, что я тебе скажу… Далеко отсюда есть Каменная гора. Спрятана там волшебная палочка, что людям силу даст. Завладеешь ею — любая беда нипочем.

Послушал Петушок Орла и собрался в дорогу. Распрощался с родными, пообещал поскорей назад вернуться.

Десять лет шел Петушок до Каменной горы, а когда подошел к ней, то был уже не маленьким мальчиком, а высоким юношей.

Каменная гора искрилась таинственными голубыми огнями, вершину ее озаряло диковинное сияние. Присмотрелся Петушок к горе — а она вся колючими шипами и острыми выступами покрыта. Нелегкий путь ожидал его.

Пообедав, лег он на траву отдохнуть и проспал ровно два месяца.

Проснулся, а деревья кругом пожелтели: наступила осень.

Напился Петушок родниковой воды и сразу почувствовал в себе необыкновенную силу. Взял свой мешок и полез на гору.

Два года поднимался он, минуя опасные расщелины и острые шипы, а не одолел и половины пути. И чем выше, тем труднее становилось взбираться.

Наконец Петушок выбрался на ровную площадку и очутился перед высокой отвесной стеной. Дальше идти было некуда. И справа, и слева от стены — пропасть.

Много дней провел здесь Петушок, но ничего не смог придумать. А вершина, казалось, была уже совсем недалеко, и свет оттуда лился ярче и заманчивей.

И решил Петушок вернуться домой.

Только шагнул назад, а перед ним, словно из-под земли, выросла Яблоня. Плоды на ней были крупные, наливные, сами в рот просились. Удивился Петушок, но не тронул ни одного яблока.

— Видать, не падкий ты, парень, до чужого добра, — сказала Яблоня. — Кто обрывал мои яблоки, тот и возвращался домой ни с чем. Получай же мою силу, может, она тебе пригодится.

И к ногам Петушка упало самое сочное яблоко.

Съел он плод, а дерево и спрашивает:

— Умный ли был тот Суслик, что в поле с тобой повстречался?

— Злой был, — ответил Петушок, — а умный не очень.

— Не совсем хороший ответ. Помни: иногда и суслиный разум помогает.

— Как это так? — удивился Петушок.

— А вот как: стоишь ты перед каменной стеной, а взобраться на нее не можешь. На твоем месте Суслик долго бы не думал.

Петушок при этих словах даже подпрыгнул от радости — понял, в чем дело. Взял заступ и давай подкоп рыть: от яблока силы у него хоть отбавляй.

И вот, наконец, впереди мелькнул яркий свет. Пробил Петушок отверстие пошире и вышел на вершину горы. Посмотрел вниз, а перед ним вся земля, как на ладони, видна.

Отодвинул он большой камень, из-под которого лился свет, и увидел на том месте волшебную палочку. Положил он ее за пазуху, отдохнул немного и вдруг, смотрит, опускается к нему знакомый Орел. Опустился и сказал:

— Тот мне брат, кто смел, тот друг, кто терпелив. Садись, Мастерок, понесу я тебя над морями, лесами, прямо к дому, к отцу с матерью…

Много было радости в доме старого хлебороба. Рассказал Петушок родителям о своем трудном пути и показал волшебную палочку.

На другой день, как и прежде, отправился он с отцом в поле.

И снова повстречался ему у дороги тот жирный Суслик.

— Здравствуй, Петр Иванович, — сказал Суслик. — Говорят, добыл ты волшебную палочку. Интересно посмотреть, как она действует. Врут, наверное, люди, что имеет эта палочка большую силу, а?

— А вот сейчас мы посмотрим, — ответил Петушок. — Пойдем к реке.

Взмахнул Петушок-Мастерок палочкой — и на речке поднялась огромная плотина. Взмахнул еще — выросла многоэтажная электростанция. И побежал по проводам свет во все города и села.

— А теперь дошла очередь и до вас, грызуны. Хватит на нашем хлебе сидеть. На том месте, где вы живете, я море сделаю.

Испугался Суслик и бросился бежать прочь. А за ним — все его несметное семейство.

Пошла вода по степи. Бурлит, рокочет, вот-вот догонит грызунов. Побросали они свои серо-желтые шубы, чтоб легче бежать было, но и это им не помогло: накрыла их морская волна.

С тех пор степи приморские каждый год дают богатый урожай. А Петушок-Мастерок живет-поживает, новые чудеса творит да людям рассказывает, как он достал волшебную палочку.

В далекие времена жили-были два рыбака. Одного звали Ефим, другого — Максим. Ефим был толстый, как бочка, и до того жадный, что каждую соломинку под замок прятал. Он думал только о себе: как бы побольше крупной рыбы наловить, денег накопить, избу свою лучше других принарядить.

Ефим любил, когда его хвалили, богатым называли. Тогда он важничал, пыжился, как индюк, жирный нос кверху задирал.

Его сосед Максим, наоборот, жил скромно, помогал людям в любое время дня и ночи, чем только мог. И все соседи его уважали.

Как-то летом в тех местах, где жили рыбаки, была сильная засуха. Горячий ветер обжигал лицо, высушивал траву. Кудрявые вербы, стройные тополя и даже могучие дубы и те поникли. А в озерах воды осталось самая малость.