– Выучила.

Эмрипей посмотрел на нас, как на опасных сумасшедших, а потом хлопнул в ладоши. Появился слуга.

– Эмпердор, проводи гостей да скажи Тесею, чтобы к амазонкам их проводил. И на конюшне распорядись, чтобы коней им свежих дали.

Мы поклонились – и свалили к амазонкам.

Тесей оказался этаким зубром, два на полтора метра, в кольчуге и со шрамом на физиономии. Услышав, что мы едем к амазонкам, он покачал головой.

– Вам что – голову сложить негде? Жить надоело – так со стены бы бросились!

– Да мы пробовали. Живы, – отшутилась я. – А как мы старались! Даже стимфалийских чаек ощипывали! И все равно живем.

– Брешете, – не поверил Тесей.

– Сам ты три года не умывался, – огрызнулась я. А судя по запаху – так и все пять лет. – Вот, видишь?! – Я коснулась бриллиантового колье. – Это царь меня наградил, а Гераклу кинжал наградной перепал.

– И все? – уточнил Тесей.

– А чего тебе еще нужно?!

– Нет, правда, все?! – не унимался мужик.

– Да сказано же тебе, все!

Тесей заржал так, что под нами лошади шарахнулись. Его конь аж на дыбы встал.

– Ну вы и лопухи дорожные, – наконец выдавил он. – Щенки лопоухие! Сколько хоть перьев притащили?!

– Семьсот штук, – мрачно отозвался Геракл.

– Убогие, – решительно приговорил Тесей. – Недоумки, головкой при рождении ушибленные! Где вы жили-то?!

– Твое какое дело? Ну, в провинции.

– Где-е?!

– В глуши лесной.

– Оно и видно! Да за три пера можно ошейник куда как роскошней купить!

– М-да. Кажется, нас лоханули, – подвела я итог. – С другой стороны, особенно мы не перетрудились, так, по мелочи! Поплавали да одного грабителя прикончили.

– Это верно, – согласился повеселевший Геракл. – По труду и награда. И вообще, богатства родной страны надо приумножать бескорыстно.

– Твои бы слова да нашим политикам в уши, – пробормотала я.

– Идиоты, – подвел черту Тесей.

С мужиком мы сдружились быстро. Даже очень. Тесей оказался настоящим старым служакой и к нам отнесся как к новобранцам. Мы в свою очередь зауважали его за отличное владение любым оружием. До амазонок нам надо было пилить почти восемь дней, и все эти восемь дней Тесей натаскивал нас, как хороший дрессировщик. Его усилиями я получила чертову прорву синяков на всех частях тела, но зато стала более уверенно держать в руках меч и даже отбивала кое-какие удары. Хотя и плохо. Глаза все время зажмуривались. Еще мы метали аркан, бросали кинжалы и тренировались в ударах по нужным точкам. По таким, в которые стоит только попасть чем-то колющим – и твоего врага уже не откачают. Пока мы работали веточками. Кроме того, Тесей оказался великолепным охотником и сумел добыть оленя. По негласному уговору свежевали тушу мужчины, потом ожесточенно выискивая на себе блох и клещей, а вот готовить пришлось мне.

Веселуха началась на восьмой день с утра. Часов в десять мы увидели вдали большой военный лагерь.

– Амазонки, – уверенно опознал Тесей, вглядываясь вдаль. – И флаг их.

– А какой у них флаг? – спросила я.

– На золотом шелке белым вышита разбитая тарелка. Вокруг нее разорванные цепи. А флаг обшит кружевом. Одно слово – бабы, – фыркнул Тесей. И тут же покосился на меня. – Извини, Тина, это я не про тебя. Ты настоящий друг.

Я подмигнула приятелю.

– Как известно, бабы – дуры. Но я – женщина.

– Причем вооруженная и опасная, – пробормотал Тесей.

– А тебя что-то не устраивает?

– Я тебе скажу, когда буду уверен в своей безопасности.

– Ага! А если бы я была трепетной и беззащитной, что бы ты мне сказал?! – завелась я.

Следующие несколько слов подняли мое уважение к ветерану и пополнили мой личный словарь неприличных выражений. Да, феминизм тут не в моде.

Мы переоделись понаряднее и поскакали к лагерю. Не доскакали примерно километра. Дозор амазонок вырос словно из-под земли. Мужчины заерзали в седлах, словно им что-то сидеть мешало. Но их можно было понять. Три девушки, направившие на нас копья, были одеты в черные кожаные коротенькие юбочки, едва прикрывавшие зад, и в черные кожаные лифчики, оставлявшие открытой правую грудь. Плюс еще сандалии с серебряными ремешками и куча украшений. Цепи, браслеты, серьги, кольца. Явный перебор. В довершение образа – великолепные прически, над которыми надо не меньше часа работать, косметика, маникюр и педикюр. А теперь последняя деталь! В самой худенькой из амазонок было не меньше ста двадцати килограммов. Дозор явился пешим, потому что такие туши ни одна лошадь не выдержит. Я их издалека за холмы приняла.

– Спешиться! Руки за голову! Живо!

Геракл послушно соскользнул с лошади и помог спешиться мне. Очень кстати, а то я в этом балахоне не смогла бы и ногой пошевелить. Я-то приукрасилась и надела платье, которое мне навязала Лирин. «Мало ли что случится, – убеждала меня эльфийка. – А одно приличное платье с собой всегда должно быть». Оно и было. Длинное, тонкое, ярко-зеленое, под цвет моих резко позеленевших глаз, облегающее тело, как вторая кожа, умело подчеркивающее все достоинства, ну а недостатков у меня нет. Я – само совершенство, и точка! Люблю себя, особенно в таком роскошном платье. Но как в нем неудобно верхом ездить! Пешком ходить оказалось не лучше. Туфель у меня не было, пришлось идти босиком. И все колючки стали мои. Спасибо, хоть подол ни за что не цеплялся. Просто стлался по траве длинным шлейфом. А что вы хотите? Эльфийская работа!

– Нам нужно к вашей царице, – попыталась договориться я.

– Вы и так к ней отправитесь. А она решит, казнить вас или сохранить ваши жалкие жизни! – отбрила самая толстая амазонка. – Идите и молчите! Пленным разговаривать не положено.

Я смерила ее взглядом и гордо пошла вперед.

– Обалденно выглядишь, – шепнул мне Тесей, пристраиваясь в кильватере.

– Мерси, – пискнула я.

– И больше не проси, – добил Геракл. Мой жаргон оказался прилипчив, как три пуда смолы.

Нас провели в самый центр лагеря к роскошному шатру из темно-синей с золотом ткани. Я осматривалась по сторонам, но не видела ни одной худой женщины. Кто придумал изображать на фресках и кувшинах амазонок на лошадях? Его бы сюда! На таких коров одного кувшина не хватит! Их на бочке надо рисовать! А еще лучше к бочке приделать голову, руки и ноги соответствующих размеров. Над шатром, кстати, развевалось то самое знамя. Одна из наших конвоиров вошла в шатер, выскочила через пару минут и кивнула остальным:

– Царица приказала вести пленников.

Внутри было довольно светло и тепло. Горели две ароматические курильницы, и по всему шатру разливался отвратительный запах. Я вздохнула и расчихалась.

– Ап-чхи! А-ап-чхи! Ап-чхи!!! Какая гадость!

За моей спиной раздалось чихание. Тесей тоже не выдержал.

Царица обнаружилась довольно скоро. На мехах, в самом центре шатра, с удобством развалилась амазонка в таком же наряде, как и все остальные, – юбочка и урезанный лифчик. Единственное отличие – ее наряды были белого цвета, а на темноволосой голове сверкала диадема. Рядом с ней в золотых ошейниках сидели двое парней с обалденными фигурами. Вместе они составляли примерно полцарицы.

Остальное я особенно не рассматривала, потому что царица заговорила. Голосок у нее был под стать размерам. Полком командовать. Или разборки на коммунальной кухне устраивать.

– Я хочу знать, кто вы такие!

– Меня зовут Тина, – спокойно ответила я. – Я приехала на переговоры.

– На переговоры? – удивилась царица. – И кто же решил со мной говорить? Чей ты голос?!

– Царя Эмрипея, – бодро ответила я. – Прикинь, приезжаем мы с приятелем к нему в гости, а он нам и говорит, так, мол, и так, пирушку по случаю вашего явления устроить не могу, собираюсь с амазонками воевать. Я его спрашиваю, из-за чего воюете, а он ни «бе» ни «ме» в ответ! Только и удалось добиться, что это традиция такая! Типа вы уже триста лет общего языка найти не можете! Ну, я и решила самостоятельно разобраться. Свистнула приятеля – и на коня. Никак такого быть не может, чтобы вы триста лет спорили и ни до чего не дошли!