— Мы такие, какими решили быть.

Всё хорошо.

— Нет! — вскричала Нита. — Жизнь гораздо разнообразней, чем вы себе представляете! Вы должны двигаться! Вы должны совершать поступки!

— Мы такие, какими решили быть, — прошептал один, к нему присоединились другие голоса, сливаясь в полном согласии.

— Все хорошо. Все хорошо…

Даже во сне Нита не была в этом убеждена. Она пошла вдоль пляжа, пытаясь найти хоть одного человека, способного сказать что-нибудь кроме "всё хорошо". Затем она перешла на бег, вглядываясь в улыбающиеся лица. Одежда статуй развевалась, когда она пробегала мимо них… но ничего более. Никто не двигался, никто не наблюдал за ней. Наконец, после долгой пробежки, Нита остановилась. Поскольку это был сон, она даже не запыхалась. Всё еще был слышен шепот, бесконечный, словно звук моря:

— Мы такие, какими решили быть…

— …и все хорошо…

Она стояла в медленно светлеющих сумерках и ощущала настойчивое желание покинуть это место, просто убежать… Ей не хотелось видеть эти статуи, освещенные солнцем, потому что сияние дня еще больше подчеркнет их неподвижность. Нита начала искать возможность уйти с пляжа. Но вокруг не было ничего другого, все тот же песок, все те же статуи, куда бы ни падал ее взгляд. Ниту охватило отчаяние.

Затем, вдалеке, появилось какое-то движение. Нита прищурилась, пытаясь понять, что это. Через некоторое время она увидела кого-то пониже ростом, чем все эти застывшие фигуры, направляющегося прямо к ней. По мере его приближения Нита почувствовала безрассудный страх, который нарастал в ней с каждым его шагом.

Ей захотелось убежать. Но ничего не выходило. Теперь и она застыла, словно статуя.

Нет! запаниковала Нита, всё пытаясь и пытаясь сдвинуться с места; но она пробыла здесь слишком долго, и неподвижность статуй передалась и ей. А эта единственная движущаяся фигура все приближалась. Она была уже так близко. До нее оставалось не более пятидесяти метров…

В ужасе, прикованная к песку, она стояла и смотрела, как он приближается. Он был такого же роста, как и она, но Нита чувствовала такой страх, как будто он был в сотню раз выше. Он был темнокожим и одет в светлую, длинную и свободную одежду, как у всех статуй.

У него были длинные, темные распущенные волосы с красноватым оттенком, глаза его тоже были темными, абсолютно непроницаемыми. Он остановился прямо перед ней, а Нита не могла пошевелить ни единым мускулом, хотя ей отчаянно хотелось убежать.

— Я очень долго ждал тебя, — произнес человек. — Ты знаешь, что произойдет.

Но Нита не могла ответить, не могла даже пошевелить головой.

— Всё в порядке, — сказал он. — Скоро наступит утро.

И солнце, конечно же, начало всходить. Было такое ощущение, что что-то сдерживало его, дожидаясь, пока не появится этот человек. Теперь же все небо на востоке наполнилось светом, переходящим от бледного до ослепляющего, и солнце резко взошло на небе, словно выпрыгнув из-за стены. Пляж наполнился единым криком ужаса, когда статуи, наконец, заговорили…

Это солнце разбудило ее, проникнув своими первыми лучами в ее комнату через обращенные к востоку жалюзи, которые она забыла закрыть. Папка доклада, запрограммированная на сбережение энергии, выключила сама себя, когда Нита заснула, и сейчас висела в воздухе над ее головой в виде аккуратного темного свертка. Нита схватила ее, открыла обложку, и, активировав ее, положила в свой рюкзак, который висел на спинке стула. Затем она влезла в свои джинсы и натянула на себя мешковатую футболку, стащенную у папы.

"Всё хорошо…"

Ой-ой, подумала Нита. Это нужно зафиксировать в Учебнике. Она открыла его на разделе "снов" и добавила запись того, что она запомнила. Думаю, что я запомнила большую часть сна. Он был очень яркий. Как будто вживую.

Затем она спустилась к завтраку. Дайрин уже была там, что само по себе являлось необычным. Она сидела за столом, поглощая кукурузные хлопья, рядом с ней на столе лежала папка.

Спот сидел на другой стороне стола и своими стебельчатыми глазами с сомнением разглядывал кукурузные хлопья.

— Доброе утро, — поприветствовала ее Нита.

— Ага.

Нита включила тостер, положив туда несколько кусочков хлеба, и пошла взять кружку с сушилки для посуды.

— Что ты читаешь?

— Общие данные о прибывающих гостях. Папа тоже получил их.

— Когда это вы успели? — поразилась Нита.

— Вчера вечером.

— Они на английском?

— Нет, — ответила Дайрин. — Там есть встроенный переводчик с Речи. Достаточно точный.

Он начал читать вчера поздно вечером. Я думаю, что он и сейчас продолжает читать, лежа в постели.

— Здорово. Сколько гостей к нам должно приехать?

— Похоже, что трое.

Нита открыла шкафчик и порылась там в поисках своего любимого черного чая.

— Откуда?

— Из разных мест. С Дэмисива, Рирхата и еще с Веллакха, о котором я никогда раньше не слышала.

— Веллакх, — задумчиво произнесла Нита. — Не думаю, что я тоже слышала о нем.

И только тут до нее дошла вся информация.

— Трое? Где мы будем их всех размещать? У нас только одна гостевая комната, да и в моей нет двухэтажной кровати, — она достала чайный пакетик из коробки. — Это при условии, что они вообще спят на кроватях, а не на каких-нибудь, насестах, крюках или чем-нибудь подобном…

— Они остановятся в специально для этого предназначенных "палатках", — ответила Дайрин. — Туда можно положить все, что необходимо, и в любой момент извлечь наружу.

— Кровати, постельное белье, всё, что угодно, — Дайрин взглянула на Ниту. — Я тут посмотрела информацию в документах, они могли бы взять гораздо больше, чем все это, если бы захотели…

У Дайрин было то самое выражение лица, которое Нита и так слишком часто наблюдала у нее — довольное лицо человека, нашедшего новый способ преодолеть известные законы во вселенной. Ооо, еще слишком рано для всего этого, подумала Нита, наливая воду в чайник.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она.

— У палаток есть "запасной вход".

— Для чего? Для того же, для чего нужен и главный вход?

— Нет, не для этого, — ответила Дайрин, выдержав паузу. — Если в настройках палатки изменить герметичность…

— Стоп-стоп, погоди-ка, — прервала ее Нита. — Это же реверсивное инженирование! В информации о промежуточных Вратах указано, что ты не можешь использовать его с этой целью.

— Ох, ну, относительно Врат это верно. Но для палаток…

— Дайрин!

Последовала пауза, прерываемая только хрустом кукурузных хлопьев.

— Я сказала, что ты могла бы сделать это, — хмыкнула Дайрин. — Я не говорила, что я могу.

Это нисколько не успокоило Ниту, но ей оставалось только испустить раздраженный вздох и резким движением включить чайник, поставив его на подставку. Тут она решила, что не стоит беспокоиться о вещах, которые могут случиться во время ее отсутствия.

Одной мысли о том, что Дайрин придется самой справляться с тем, что она натворила, было достаточно, чтобы привести Ниту в отличное расположение духа.

Поджарившиеся тосты выпрыгнули наружу, и Нита направилась к холодильнику за маслом.

— Так как вы собираетесь добираться до той планеты? — поинтересовалась Дайрин. — Опять забыла, как там она называлась.

— Алаалу. Для начала воспользуемся общественным транспортом. Около двух телепортируемся к Центральному Вокзалу и оттуда далее к Перекрестку. После этого воспользуемся одним из регулярных способов перемещения на Алаалу. Судя по словам Учебника, Врата с Перекрестка открываются каждые два часа или около того. Ничего сложного.

— Спешите побыстрее убраться, да? — хмыкнула Дайрин, насыпая в соседнюю миску хлопья из стоящей перед ней коробки. — Разве вам неохота посмотреть на папино выражение лица, когда он увидит наших гостей?

— Неа, — ответила Нита, разрезая тосты напополам. — Я уверена, он справится… И чем скорее я отправлюсь, тем будет лучше для него — меньше проблем, о которых стоит беспокоиться.