— Мам, вас подвезли….

— Да, спасибо доброму человеку! Ехал на окружную, видимо собирался выезжать на Московскую трассу, заметил нас, остановился, предложил подвести. Я сначала отказалась, думала переждем, а тут, дождище в проливной перешел. Деваться некуда, запрыгнули в машину. Алиса у водителя на шее, углядела родимое пятнышко, точь такое, как у нее и Степы. Сообщила мне об этом громко, водитель тоже наверное слышал, но внимания не обратил. Тань, тебе бы тоже переодеться, посмотри — вся блуза в мокрых пятнах. Тань. Ты напряженная и сама не своя. Что-то случилось? Этот человек, что нас подвез…. Ты с ним знакома?

Мама смотрела внимательно и чуть напряженно. Врать не хотелось.

— Да мам, знакома. Он отец Алисы и Степы. Там, в Калининграде, он мне очень помог. Он… Знаешь мам, он меня научил любить. Он мне три месяца сказки подарил и Степку с Алиской.

Он о них знать не знает. У него есть жена и ребенок, возможно уже и не один. Я мам, от неожиданности сопли и слюни распустила. Накрыло. И это тоже пройдет. А про родимое пятнышко…. Ну слышал и слышал, через минуту забыл. Зачем ему запоминать слова посторонней, случайно оказавшейся рядом, маленькой девочки….

Василий

На подъезде к Московской трассе, он достал из бардачка солнцезашитные очки, нацепил на нос. Нащупал пульт, нажал на кнопку — из динамиков грянула “Пятая симфония”.

Странное чувство, будто не доделал чего-то…. Или, что-то упустил…

Джип отматывал колесами километры, за окном проплавали пейзажи: леса, поля, населенные пункты, он проехал больше половины пути, а в голове, все жужжало назойливой мухой, ощущение чего-то упущенного…

Осенило в районе Сергиево посада. Чёрт возьми! Точно! Упустил. Четырехлетнему племяннику Никите, ничего не купил в подарок. Твою же мать! Заскочить в детский магазин не проблема, проблема в другом. Что ему купить? Никитка избалованный мальчишка, угодить не просто, все ему не так, то машинка не того цвета, то самокат не такой… Что не по нему, тут же в истерику кидается. Да.

Четкой картинкой в голове, нарисовались сегодняшние маленькие, промокшие пассажиры. Забавные. Хорошенькая темноглазая девочка, деловитая. Мальчик, явно озорной, и в то же время серьезный.

Мальчик чем-то, меня самого в его возрасте напомнил. Василий переключил скорость, пропустил карету Скорой помощи, вернулся в свой ряд.

— Есть какое — то сходство, да, но к счастью, только внешнее, я в его возрасте не был серьезным, я был забитым в его возрасте…

Из глубины подсознания, полезли ранние детские воспоминания…

В самых ранних детских воспоминаниях, он жил с мамой, на самом верхнем этаже дома из серого кирпича. В подъезде дома, пахло сыростью, и еще чем-то неприятным. Мама говорила — воняет кошатиной. Вася спросил один раз:

— Кошатина, это что?

— Такая же гадость, как ты, когда достаешь с вопросами! — сильно дернув за руку, ответила мама. Он совсем маленький был, расплакался.

— Ладно не ной, я пошутила. — она тогда его по голове погладила. Первый раз в жизни. И, первый раз в жизни, поцеловала в макушку.

В их квартире в том доме, была малюсенькая кухня, туалет совмещенный с ванной и комната, поклеенная зелеными обоями в серебряных завитушках. В комнате стоял желтый шкаф с перекошенной дверцей, мамин диван, его кушетка скрипучая, телевизор на тумбочке, стол покрытый скользкой скатертью, с красными цветами посередине.

Цветы были страшные, ему, маленькому, казалось, что у них не бутоны, а пасти, открытые пасти, готовые укусить.

А мама…. В тех, детских воспоминаниях мама красивая: вкусно пахнет, на работу носит черные юбки, блузки белые, туфли на высоких каблуках. Когда остается дома, надевает спортивные штаны и широкую футболку. Как же он любил, когда мама оставалась дома и не нужно было ехать в детский сад, в вонючем автобусе. Дома с мамой было здорово, даже если ей не нравилось, когда он норовил к ее ногам прижаться. Ей не нравилось: “Не хватай меня грязными руками, перепачкаешь” морщилась мама, а ему так хотелось прижаться. И чтобы опять по голове погладила, и поцеловала в макушку, и мультик с ним посмотрела или книжку почитала. Ему хотелось. А маме нет.

— Дай отдохнуть! Я всю неделю вкалываю, чтоб тебя прокормить! Не лезь ко мне! -

Ругалась.

Тот, маленький Васька из его воспоминаний, забивался в уголок и копошился со своими немногочисленными игрушками.

Сколько ему тогда было? Года четыре? Да, пожалуй четыре. Ближе к пяти годам, она уже не просто ругалась, а постоянно кричала, переходя на визг.

Да. В тот зимний день, он нечаянно чай он пролил на рубашку. Мама отвесила подзатыльник, так, что у него голова дернулась. Больно было и очень обидно, слезы конечно же потекли. Он плакал, она кричала:

— Урод! Криворукий безмозглый урод! Всю жизнь мне испортил! В чем тебя в сад вести? Какого хрена, я аборт не сделала? Понадеялась на твоего папашу козла, а к нему не прорвешься. Оставайся дома, сменная рубашка в стирке!

Он ее в прихожей догнал. Цеплялся в подол, ревел и просил:

— Мамочка, не надо, не оставляй меня, мне одному страшно…

Отшвырнула от себя, он отлетел к стене, а она, сдернула с вешалки серое пальто с лохматым воротником, и ушла. Хлопнув дверью. Перепугался он тогда, до смерти. Весь день просидел на табуретке у окна. Даже не ел ничего кажется. Смотрел в окно, дрожал как осиновый лист, скулил, как щенок, рыдал навзрыд, икал до боли в груди, и снова скулил, потому что, рыдать уже силенок не было. Удивительно, что заикой не остался.

Уже темнело, когда он услышал звук поворота ключа в замке. Хлопнула дверь, зашуршали пакеты.

— Только не пугайся, у меня скромно и прибраться не успела, — кому-то сказала мама. Непривычно ласковым голосом.

— Не парься, мне главное пожрать и в постель, — ответил голос мужской. Незнакомый.

Вася спрыгнул с табуретки.

— Кто там? Не кот случайно? Если да, то вышвыривай его нахрен, у меня на них аллергия! — доносится из прихожей.

— Я бы вышвырнула. Только, это не кот — это Васька, мой…. сын, — виновато оправдывается перед незнакомым дяденькой мама.

— Сын? На сына, мы не договаривались! Шла бы ты….

— Коль, не психуй, не будет он здесь отсвечивать, я в профкоме была, попросила перевести его в другой садик, на пятидневку. Сказали, места есть, путевку, как матери одиночке дадут. Сразу после Нового года.

— Мать одиночка? Так, ты даже алименты на него не получаешь? Я не планировал, брать чужих детей на содержание! Тут у тебя не прокатит.

— Алименты. С алиментами задница. Не получается осчастливить папашу, сообщением о сыночке. Прорваться к нему не могу, хотела на прием записаться, не получилось. Должность у него, не предусматривает приема населения. Знаешь, кто его папаша? Хлебодаров.

— Хлебодаров? Это тот, что из Белого дома? Не трынди. Стал бы он с тобой связываться, кто ты, а кто он.

— Все, случайно получилось. Я в их ведомственном доме отдыха, практику проходила, в буфете работала. Он там с невестой отдыхал, не поделили что-то, невеста его типа бросила. Он с расстройства напился, ну а я подкатила к нему и утешила. Сволочь! Смылся на утро, не попрощавшись.

Через месяц, выяснилось, что я беременна, подумала и решила: это шанс! Шанс женить на себе этого козла! Рожу, а потом сообщу, узнает раньше — заставит делать аборт. Родила на свою голову. Шанс какой-то неудачный выпал. Хрен с ним, прорвемся. Давно надо было отдать на пятидневку, а потом, по прямой — в интернат.

— Шанс, мать твою. Губы раскатала. Так-то развести на бабло, чиновника из Белого дома, заманчиво. Незаконнорожденный ребенок, это — аморалка…. Ну допустим, я по своим каналам смогу помочь тебе выйти на Хлебодарова. Только вряд ли он тебя вспомнит. Какие есть доказательства, что это его сын?

— Прямых доказательств нет, ежу понятно. Но. У Михаила Хлебодарова, на шее, ближе к правому плечу, заметное родимое пятно, необычной формы — знака бесконечности.