государственную. Ты больше, чем обычно вылезаешь из кожи по этому поводу, хотя ни

разу не видел эту девчонку.

— Это огромная загадка, — обороняюще говорю я. — Я имею в виду, что никто не

говорит про нее, несмотря на то, что это было суровым испытанием, когда ее родители

сбежали. У старой миссис Грэм нет ни единой ее фотографии, и БАМ, ее отец исчезает, и

появляется она. Был ли ее отец высоким? Ты знаешь?

Если он закатывает глаза, значит, ничего не знает. Его волосы полностью закрывают

лицо.

— Не имею ни малейшего понятия, — спокойно говорит он. — Но, думаю, она или

твоего роста или где-то на полфута выше.

— Почему ты так говоришь? — я открываю рот. — Это слишком высоко! Она

подумает, что я карлик!

— Ну, ты можешь сам это выяснить. Вон, две девчонки, которых я никогда раньше

не видел.

— Что? Две?

Я смотрю за угол фойе, туда же куда и Дастин. Он не шутил, две незнакомых мне

девушки стоят в толпе. Одна — невысокая блондинка с неприветливым взглядом. Вторая

— богиня. Ее кожа цвета молочного шоколада, волосы мерцают почти черным, и гладкие,

тонкие черты лица. Она оглядывается вокруг с чувством контролируемого ужаса и

поджимает губы. Нелетающий ангел заблудился в лесу. Я должен помочь ей. В моей

жизни нет никакой другой цели.

Мои ноги начинают идти вперед. Но прежде, чем я успеваю зайти за угол, рука с

большими толстыми пальцами впивается в моё плечо, и я спиной ударяюсь в шкафчики. Я

смотрю вверх на Чэйза Армстронга, который старше меня на год и размером с медведя.

Его имя ему соответствует.

— Ты смеялся с моего шкафчика, карлик, — грохочет он.

— Не в последнее время, — огрызаюсь я, раздраженный, что за его спиной мне не

видна Причина Моего Существования.

— Это смешно. Ты забавный. Настолько забавный, что я, пожалуй, выбью это из

твоей шкуры. Надеюсь, содовая того стоила.

— Содовая? — протестую я. — Какая содовая? Понятия не имею, о чем ты

говоришь!

— Та, которую ты стащил с моего шкафчика, придурок. Она была там вчера

вечером, а сейчас ее нет.

— Я что похож на человека, который будет громить шкафчик того, кто может

угробить меня до смерти?

— Он не разгромлен. Замок выковыряли или что-то в этом роде, — говорит он,

прищуривая глаза. — Дело ботанов.

— Наши шкафчики тоже были взломаны вчера, — говорит Дастин, съеживаясь,

когда взгляд Чэйза перемещается на него. — Мы этого не делали.

Он смотрит на нас с подозрением.

— Если не вы, то кто?

— Ниндзя, — отвечаю я, желая отделаться от этого разговора.

— Ниндзя? — повторяет Чэйз.

Дастин кашляет.

— Да, наша территория принадлежит ниндзя, — говорит он. — Это часть заговора

с участием иностранных инвесторов, и он только сейчас начинает влиять на учеников.

Это один из первых манифестов. Похоже, ты был выбран, так же как и мы. Ты один из нас,

— торжественно говорит он, хлопая Чэйза по плечу.

— Ну, всё, я уже достаточно наслушался уродов, — рычит он, смахивая руку

Дастина. — Держитесь подальше от моего шкафчика, — свирепствуя, он идет вниз по

коридору, размахивая руками.

— Хорошая попытка, — говорю я Дастину.

Он вздыхает.

— Ниндзя? Серьезно? Ты пытался получить по лицу, чтобы показать своей мнимой

подружке свои мужественные шрамы?

— Говорю в последний раз — она не воображаемая! Она…ох!

Я быстро поворачиваюсь, ища девушку своей мечты, но директор Унимо

перехватила ее и потащила в свой кабинет.

Возможность упущена. Но ведь будут и другие. Я отбросил свои непослушные

светлые волосы с глаз. Шестерни в моей голове начали крутиться.

— Не знаю, о чем ты думаешь, но это плохой план, — предупреждает Дастин.

— Тогда иди в класс без меня, — говорю я. — Потому что я считаю, это

великолепный план.

________________

*80 градусов (по Фаренгейту) — 26,6 градусов по Цельсию.

Глава 4

Джул

Ранее этим утром

Восходящее солнце отражалось на капоте древнего Кадиллака Беа, когда она везла

меня в школу. Привод был тихим, но двигатель грохотал, а задняя покрышка звенела время

от времени. Меня игнорировали, но я, наверное, будучи не в себе, надеясь на хоть какое-то

подобие разговора.

Впереди маячил первый школьный день, безумно тяжелый, как по мне. Ну, не

первый день в школьном году — учеба уже шла полным ходом. Но это будет мой первый

день посещения. Преображение было словом сегодняшнего дня, у меня был шанс стать

кем-то другим — новое место — это всегда возможность произвести хорошее первое

впечатление. Пытаться казаться лучше, чем я есть, будет настоящей мукой.

Прошлой ночью я часами примеряла раз по двенадцать всю одежду, которая у меня

была, отчаянно надеясь, что подойдя в следующий раз к шкафу, найду в нем что-то

удивительное и волшебное, что подготовит меня к предстоящему школьному дню. Это

заняло у меня столько времени, что в результате я проспала, и у меня не было достаточно

времени, чтобы собраться. Я ограничилась блузкой и бриджами, и собрала волосы в

свободный хвост. Преображение не состоялось.

— В обед в школе может быть большая перемена, ты сможешь вернуться, —

наконец, заговорила Беа, прерывая затянувшееся молчание. — Это не так уж и далеко. По

вторникам и пятницам я работаю в библиотеке. Она находится прямо, если идти через лес.

А вот и школа, слева. Кто-то хорошо потратился на нее.

Она не лгала. Сначала вдали двухполосной дороги, по бокам окруженной

деревьями с самого дома, ничего не было видно, но как только машина повернула за угол,

школа внезапно предстала перед нами. Гигантское здание из серого камня выглядело

весьма нетипично для глубокого юга. Сочетание камня и кирпича делали здание

приземленным, а однообразные серые тона придавали престижа. Вьющиеся лозы и

ухоженные кустарники отлично вписывались в общую атмосферу, навевая мне мысли о

Восточном побережье и Лиге Плюща. Не было похоже на то, что здание было построено

несколько лет назад, но кто-то весьма хорошо благоустраивал участок. Мне пришлось

напомнить себе, что хоть не в поле зрения, но не дальше трех миль назад находился

«умирающий» торговый центр с отделом видео, двумя барбекю и сервисом по

обналичиванию чеков. Потребовалось менее десяти минут, чтобы доехать, и в основном

дорога пролегала вдоль леса. Почувствовав мое отвращение, Беа сказала, что есть и другая

дорога, но, вероятнее всего, она займет намного больше времени.

Беа припарковала свой древний Кадиллак на стоянке, и я снова начала нервничать.

Внезапное чувства страха всё усугубило. Кое-как я вышла из машины и уставилась на

трехэтажное здание, вскидывая на левое плечо сумку. Три этажа — это ничто для Нью-

Йорка, но я была очень, очень далеко от дома, и по сравнению с остальным городом,

школа выглядела как замок.

— Я заберу тебя в три, — сказала Беа, заводя мотор.

— Ты не проводишь меня внутрь? — спросила я, пытаясь унять панику в голосе.

— Это не начальная школа, — ответила она. — Главный офис сразу возле двери,

там тебе всё объяснят, — с этими словами она уехала.

Я проглотила ее отказ и подошла к зданию, чувствуя себя подавленной, и сожалея,

что не попыталась найти чего-нибудь на завтрак. В животе летали бабочки. Я застенчиво

вцепилась в ремень сумки. Она могла упасть с плеча, будучи пустой. Всё, что в ней было

— это ноутбук и чистый дневник мамы. Я просто не смогла оставить его.

Некоторые старшеклассники неторопливо шли с парковки в здание школы,

засовывая ключи в карманы, вероятно, от их собственных машин. Я почувствовала укол