– Уже вызвали, – заголосила одна бабка. – В нашей деревне только фельдшер. Из Нижнего должна приехать реанимация.

– А сколько до Нижнего?

– Пятьдесят километров.

– Бог мой, она может умереть!!! Звоните еще! Кричите в трубку, чтобы срочно ехали! Медлить нельзя. Зовите своего фельдшера, чтобы он хоть что-нибудь ей вколол.

Бабка бросилась бежать. Вокруг толпились деревенские. Я положила голову Марты к себе на колени. Увидев, что она стала совсем синей, я изо всех сил заорала:

– Что вылупились?! Интересно?! Звоните в “скорую”, женщина умирает! Где ваш гребаный фельдшер?! Дайте мне мобильный!

– Тут нет мобильного, – ответил кто-то из толпы. – Здесь всего два телефона на всю деревню. В сельсовете и в клубе. “Скорую” вызвали. Звонили уже несколько раз. Фельдшера никак не можем найти.

Прибежала испуганная бабка и громко заголосила:

– Реанимация из Новгорода уже выехала. Должна скоро быть. Я уже их звонками измучила. Сказали, больше не звонить…

– Как это не звонить?! Человек умирает, а им не звонить!

– Правда, что девушке руку оторвало? – спросил кто-то из толпы.

– Правда, – глухо ответила я и стала трясти Марту за плечи:

– Марта, ты только держись! Не смей умирать, слышишь, не смей! Уже едет “скорая”!

Людей собралось много. Кто-то принялся тушить пожар. Кто-то громко кричал и костерил извергов, взорвавших дом. Неожиданно Марта открыла глаза. Я громко зарыдала и попробовала улыбнуться сквозь застилавшие глаза слезы.

– Марточка, осталось чуть-чуть. Ты должна выдержать. Ты сильная. Уже едет “скорая”. Все будет хорошо.

– Что у меня с правой рукой? – глухо спросила Марта.

– Все нормально. Просто сильно ударила, когда падала.

– Не ври. Я должна знать правду.

– Ее оторвало. Марта, да хрен с ней, с этой рукой, главное, ты жива!

Марта застонала и с трудом произнесла:

– Ищи… Срочно ее ищи…

– Кого? – Мне показалось, что мое сердце остановилось. – Господи, кого искать-то?!

– Руку… Ищи мою руку. А если не найдешь, не смей меня спасать. Без руки я жить не буду…

Марта закрыла глаза. Я стала трясти ее за плечи и кричать:

– Марта! Марта!

Нащупав пульс, я с облегчением вздохнула. Она была жива. Она просто потеряла сознание…

Я бросилась к пепелищу. Обжигаясь и падая, стала ворочать обгоревшие бревна, громко рыдая. Руки нигде не было. Местные жители с испугом смотрели на меня. Две женщины сидели рядом с Мартой, смачивая ее губы. Не выдержав, я смахнула слезы и громко закричала:

– Люди добрые! У этой красивой девушки оторвало руку! Христом Богом прошу, помогите ее найти!

Деревенские замерли в оцепенении, а затем бросились на поиски, разгребая пепел. Но все было напрасно…

Услышав вой сирены, я обернулась и увидела две машины с надписью “Реанимация”. Следом ехала пожарная. Марте надели кислородную маску, сделали уколы и поставили капельницу.

– Где рука? – спросил пожилой врач, с надеждой посмотрев на меня. – Хотя ее вряд ли можно пришить. Слишком много разорванных и сожженных тканей… Скорее всего, произойдет омертвление. Но на всякий случай сделаем все, что в наших силах. Это один шанс из тысячи.

– Руки нигде нет…

Через несколько секунд к нам подбежала пожилая женщина с громкими криками:

– Нашла! Нашла!

Женщина протягивала головешку, отдаленно напоминавшую кисть руки.

– Господи, что это? – прошептала я.

– Это рука вашей подруги. Вернее, то, что от нее осталось. Сами понимаете, это нельзя пришить даже покойнику, не говоря уже о живом человеке.

Я села рядом с Мартой, и машина рванула с места.

– Не надо себя казнить, – успокаивал меня врач по дороге в город. – Со временем поставите ей протез. Главное, что девушка осталась жива. Да и то молите Бога, чтобы не было никаких осложнений.

В Новгороде Марту сразу же принялись оперировать. Я села на кушетку, опустила голову и закрыла глаза. Все-таки как порой бывает тяжело сдерживать слезы, особенно если они застилают глаза…

Как только операция закончилась, Марту перевезли в палату интенсивной терапии. Наркоз еще действовал, и она крепко спала. Понимая, что мне не избежать разговора с братом, я спустилась на первый этаж, чтобы позвонить ему. Славка моментально снял трубку. Мне ничего не хотелось объяснять по телефону, поэтому я быстро сказала, что с Мартой случилась беда, назвала адрес больницы и положила трубку.

Брат примчался так быстро, словно прилетел на самолете. Поняв, с какой скоростью он ехал, я подумала о том, что могла потерять не только Марту, но и его. Самое странное, что Славка даже не попытался выяснить, что произошло. Он взглянул на мое перепачканное сажей лицо и прорвался к Марте. Сколько часов он провел в палате, я не знаю, но когда вышел, сел рядом со мной на коридорную кушетку и опустил голову.

– Она спит? – спросила я чуть слышно.

– Спит.

Мы сидели молча. Я понимала, что он думает о том, справится ли с этой бедой Марта, сможет ли она жить дальше, да и захочет ли… Славка по-настоящему любил Марту, поэтому то, что она осталась без руки, для него не имело никакого значения.

– Ты ее видела? – нарушил он молчание.

– Марту? Конечно, – ответила я.

– Да нет, руку, которую оторвало.

– Видела. Она сгорела. Ее нельзя было спасти. Она превратилась в головешку…

– Ты смотрелась в зеркало?

– Смотрелась.

– Ты похожа на трубочиста, – постарался улыбнуться он. – Пойди умойся. Я жду тебя в машине.

Я зашла в туалет, припала к умывальнику и громко заревела. Наплакавшись вдоволь, я почувствовала себя лучше и направилась к Славкиному джипу.

– У тебя глаза красные. Хватит реветь. Поехали, – сказал он.

– Куда?

– Тут недалеко живет мой товарищ. Сегодня переночуем у него. А завтра с утра будем у Марты. Мне сказали, что сегодня она будет еще спать. Завтра с ней уже можно будет поговорить.

– Как прошла операция?

– Нормально, – пожал плечами брат.

– А какие будут последствия?

– Последствие будет только одно. Ей придется научиться жить без руки…

Мы молча доехали до небольшого старинного дома. Славка поставил машину на стоянку и повел меня к своему товарищу.

– Ты, по-моему, никогда в Новгороде не была?

– В первый раз. Всегда только проездом. Хозяином квартиры оказался крупный мордоворот с массивной цепью на шее, напоминавшей цепь, на которую сажают собаку. Он поприветствовал Славку радушным рукопожатием и смерил меня оценивающим взглядом.

– Ты что, Славик, не мог вторую девочку зацепить? Если не захочешь делиться, придется кого-нибудь заказать у Леньки по закупочной. Ты хотя бы позвонил, я бы все организовал по высшему классу, все-таки давно не виделись. Да ты проходи, я щас мигом все организую! И девочка пусть заходит. Эта дама сердца по любви трахается или за деньги?

– Это моя сестра, – отрезал Славка. Покраснев, мордоворот растерянно посмотрел на меня, опустил глаза и тихо пробурчал:

– Извините.

– Ничего, бывает, – улыбнулась я и прошла в комнату.

Мордоворот перевел взгляд на Славку и озабоченно спросил:

– Слава, что-нибудь случилось?

– Марте руку оторвало.

– Бог ты мой! Она где?

– Тут, в больнице. Мы с сестренкой у тебя заночуем. Нам с утра в больницу надо.

– Слава, чем я могу помочь? Что я должен сделать?

– Сообрази нам что-нибудь поесть и выпить.

Нам поговорить надо.

– Сейчас все сделаю. Я как раз к одной девчонке еду, так что ночуйте где хотите. Славка, а можно я завтра тоже Марту навещу?

– Пока не надо. Как будет можно, я скажу. Может, она и со мной разговаривать не захочет…

– А как же это случилось?

– Саня, не доставай меня вопросами, я сам ничего не знаю.

Саня побежал в кухню. Я села напротив телевизора и тупо уставилась в темный экран. Славка снял пиджак, бросил на диван кобуру с оружием и расстегнул рубашку.