— А кого? — Я спросила, и поняла, как холодеют руки. Нет… — Я…

Кит едва заметно улыбнулся, действительно по-взрослому.

— Тут дело даже не в вас, Вера, — сказал он. — Всегда можно найти повод. Не будь вас, был бы кто-то еще. Главное понять, что можно им противопоставить. А вы… вы не бойтесь, он не допустит, чтобы вы пострадали.

— Я не боюсь.

— Вы ведь скоро вернетесь домой, да?

Так, словно мое возвращение почти предательство.

— Это зависит не от меня, — я почти оправдывалась. — Я не могу остаться.

— Вы можете снова вернуться сюда, — сказал Кит упрямо. — Мы скоро разберемся со всем этим делом, я добьюсь, и… Вы были в Илое?

И еще, Кит не говорит ни «отец», ни по имени, только «он». Сложно, да? После почти двадцати лет. Целая жизнь. Да еще и Рой такой колючий, не подпускает близко.

— Кит, я знаю твоего отца всего неделю. А он даже никогда не видел меня настоящую. Я просто одна и сотен туристок, которых он водил по городу…

Кит покачал головой.

— Вы ему очень дороги.

Я вдруг смутилась. Не знала, что сказать. Не то, чтобы это было таким открытием для меня, но услышать вот так… Не была готова услышать.

— Все очень сложно, Кит…

— Вы тоже бросите его? — сказал он, и в этом было столько детской обиды, да и сам вопрос такой по-детски наивный, что я…

У меня дрогнули губы, и едва ли не слезы из глаз.

Кит смотрел на меня… я видела, как многое он хочет мне сказать, и как изо всех сил пытается справиться с собой.

— Простите, — сказал он сухо. — Я не должен был. Это не мое дело.

Поднялся на ноги.

— Кит, я…

— Простите…

Он отошел на несколько шагов вперед. Думаю, собирался вообще уйти, но вспомнил, что должен охранять меня.

Сел на землю.

Я видела только его широкую спину.

«Тоже». Как мать? Один раз любимая женщина уже предала Роя…

А Марко спал.

Ближе к вечеру ему стало лучше, потому, что я видела, как он расслабился, дрожи больше не было. Он даже вытянулся слегка, перевалившись на спину. Глубоко и ровно дышал, пока еще не открывая глаз.

Я позвала Кита, и он, наконец, снял с Марко ремни.

— Теперь ему нужно отдохнуть. Пусть спит.

— А с тобой тоже так было? — спросила я.

— Да я навернулся с такой высоты! — Кит усмехнулся. — Мне было очень плохо, но от чего именно — сложно сказать. Не волнуйтесь. Все оборотни очень крепкие. Он скоро проснется.

Я сидела рядом и ждала.

— Еще одна ночь, — сказал Рой.

Он смотрел мне в глаза, и в его взгляде так странно мешались — отчаянье и спокойная уверенность. Так нужно, и так будет, все правильно, и ничего сделать нельзя.

— А как же еще три?

Разве так можно?

— Тебе выплатят компенсацию и дадут пятидесятипроцентную скидку на следующее путешествие. Но сейчас тебе придется уйти домой. Завтра в полдень.

Его голос нечеловечески спокоен.

— Нет! Они обещали! Я подписала…

Я почти всхлипнула, мне казалось, земля уходит из-под ног, я не готова!

— Вера, не спорь, — спокойно и ровно сказал он, почти механически. — Так будет лучше.

— Я не согласна!

Он покачал головой.

— Это уже решено.

— Кем?!

— И мной в том числе, — сказал он. — Я так решил. Здесь небезопасно для тебя.

— Ты? — я хотела было возмутиться, но скорее испугалась за него. — Все так плохо, да?

Всегда можно найти, как прижать человека.

Он вздохнул, долго молчал, словно собираясь с силами. И как-то судорожно сглотнул…

— Мне еще нужно закончить дела, а ты… мешаешься под ногами.

Слова — словно пощечина. Я опешила.

Мешаюсь под ногами?

— Да ты… Ты!..

Он ведь это специально, он хочет обидеть меня. И я обижаюсь, конечно. Еще бы — нет! И хочется дать ему в морду… но…

Рой молчит. Смотрит мне в глаза и молчит. Все действительно так плохо?

— Что они сказали тебе? — говорю я.

— Это мое личное дело, Вера.

— Я хочу знать.

Наверно, я не имею на это право, но и он тоже хорош! Так нельзя! Мне уже больше не остаться в стороне и не закрыть глаза…

Я же вижу, что что-то произошло. Вижу, как ему плохо. И мне не все равно.

— Нет, — сухо говорит он.

И больше ничего.

— Они угрожали тебе, да? Ну, я же вижу, Рой!

— Это тебя не касается.

— Касается! Мне важно знать!

Совсем же ведь чужой человек, которого я едва знаю неделю. Ну, куда…

После всего, что с нами было…

Все так запуталось.

— Вера… — говорит он, злится, я вижу. — Ну, чего тебе надо, Вера? Скучно? У тебя отпуск, вот и отдыхай! Хочешь…

Запинается, поджимает губы.

И меня тоже разбирает злость, просто нереально! Если бы объяснил, сказал хоть чуть-чуть помягче, я бы сдалась, но тут… Накопилось за эту неделю.

— А если хочу? — спрашиваю я. — Мы ведь ходим по кругу, да? Это уже было. «Хочешь, я оттрахаю тебя так, что на ногах стоять не сможешь? Может, успокоишься». Так? Было? А если хочу? Вон, прямо в тех кустах? Сейчас? Сделай это, и я успокоюсь!

Я даже беру и начинаю расстегивать платье. Руки трясутся. Даже не понимаю, что на меня нашло, хочется убить его на месте. Хочется сделать хоть что-нибудь. Мне отчего-то кажется, что если я сдамся, если отступлю сейчас, то случится что-то непоправимое.

Он ловит, хватает за руки.

— Хватит, Вера, — говорит тихо.

— Хватит?! Я ведь здесь именно за этим! Забыл?! Чтобы веселиться и трахаться со всем подряд, а вовсе не затем, чтобы писать пачки заявлений, врать и выхаживать раненных волков или… или… — я запинаюсь, ничего не выходит, — драконов… И если уж так вышло, разве я…

Слезы. Слезы прорываются и льются ручьями. Если бы он до сих пор не держал меня, я бы убежала. Дергаюсь еще разок, не сильно, просто давая понять, что хочу, чтобы он отпустил меня.

Он не отпускает.

— Это важно для меня, Рой, — говорю совсем тихо. — Я не могу объяснить, но… важно. Я просто хочу помочь. Если хоть что-то в моих силах, я сделаю. Я уже влезла в это дело, и не боюсь. И очень-очень сильно переживаю за тебя. Очень сильно. Я… Просто так вышло.

Он все молча еще держит меня за плечи, не отпуская. Смотрит мне в глаза.

У меня ноги подгибаются.

И так невыносимо хочется отвернуться. Даже провалиться сквозь землю.

Потому, что я почти призналась… это ужасно. Если он сейчас скажет… Я просто умру…

— Вера… — он начинает и замолкает, словно собирается с духом. — Вера, пожалуйста… — отчаянье в его голосе. — Я очень прошу тебя, не спрашивай. Я не могу сейчас сказать тебе. Просто сделай, как я прошу. Иди домой. Завтра утром — иди домой. И не возвращайся. По крайней мере — сразу не возвращайся. Месяц, а лучше — год. Если все закончится хорошо, я сам найду тебя, обещаю… и все объясню. Я найду тебя, Вера. А пока, просто сделай, как я прошу. Хорошо?

— Я боюсь… — у меня дрожат губы и голос дрожит, — я очень боюсь за тебя.

— Вера… — чувствую, как он подается вперед, пытаясь обнять меня, и почти мгновенно отстраняется, почти на вытянутую руку, заглядывает мне в лицо. — Ты уйдешь и не вернешься, Вера. Обещаешь мне?

Я киваю. Что еще остается. Уйду и не вернусь. Разве можно насильно лезть туда, где ты не нужна и тебя не хотят.

Собираю последние силы.

— Обещаю, — говорю я. — Уйду.

Он отпускает.

Я отворачиваюсь, иду прочь. К краю скалы. Хочу побыть одной, посидеть. Подальше…

У меня больше нет сил. Совсем. И такая пустота.

И даже слез нет.

— Вера!

Кит. Я оборачиваюсь.

Он подбегает ко мне, в его руках летная куртка и шлем.

— Вера, а помните, вы хотели полетать на Сполохе? Помните? Хотите, я покатаю вас сейчас? Закат с высоты невероятно красив! И вечерний город! Полетаем?

Он улыбается, и в его улыбке столько смущения и сочувствия разом, столько искреннего желания помочь, что я не могу отказаться. Полетать в облаках! Когда еще? Может быть, такой возможности больше не будет.