— Держи спину ровно, — приказала Шэань и положила перед ней часы. — Час ты будешь стоять на коленях. А тебя… — Шэань повернулась к Чжан Цзиню. — Фу Ло, — позвала она, — выведи его во двор и выпори в кровь.

Чжан Цзиня от испуга бросило в дрожь. Лань Гуй прикусила губу: это ведь она настояла на том, чтобы пойти поглазеть на казнь, однако она ни за что не станет просить мать, даже ради своего слуги.

Дворецкий торопливо увел юношу, и вскоре с улицы послышался свист палки. «Да, похоже, сегодня день наказаний», — подумала Лань Гуй. Что и говорить, ей еще повезло. Однако колени уже начали побаливать, а ведь она простояла всего несколько минут. Как знать, подумалось ей, уж не предпочтительнее ли была бы порка?

Шэань вышла из комнаты, вместо нее остались Дэ Шоу и Гай Ду. Сестры уселись на полу по бокам от Лань Гуй. Гай Ду, двумя годами младше, смотрела на нее с благоговейным обожанием, она сама никогда бы не осмелилась пойти смотреть на казнь. А уж заявить матери о своей помолвке, да еще с варваром…

Дэ Шоу, напротив, относилась к поступкам сестры откровенно осуждающе. Она была на два года старше Лань Гуй и никогда не попадала в неприятные ситуации.

— Будь уверена, отец здорово на тебя рассердится, — сказала Дэ Шоу. — Он очень расстроен: на юге поднялся мятеж. Разве ты не слышала?

Лань Гуй безразлично кивнула. Колени уже явственно болели. Она не понимала, с чего бы это мятеж так огорчил Хуэйчжэна. Круглый год изо дня в день то там, то сям вспыхивали восстания против правления маньчжуров.

Дэ Шоу прямо-таки разбирало от желания поделиться своими соображениями.

— Это, видимо, крупный мятеж, — предположила она. — Он называется Тайпин Тяньго, что означает Небесное королевство великого спокойствия. — Последнее она добавила уж вовсе не к месту: Лань Гуй прекрасно знала, что означает Тайпин Тяньго. — Повстанцы захватили всю провинцию Гуандун и вступили в Гуанси, — продолжала Дэ Шоу. — Теперь они двинутся к Аньхой. Мало того, в их намерения входит овладеть Нанкином.

Лань Гуй наконец проявила интерес к словам сестры и повернулась к ней. Как же это? Ведь чтобы войска с юга и востока провинции Аньхой достигли Нанкина, они сначала должны взять Уху.

Дэ Шоу улыбнулась, обрадовавшись, что привлекла внимание сестры.

— Наместник полон решимости остановить их и объявил набор рекрутов из провинции Аньхой в знаменное войско. Отец тоже собирается туда. Как раз сегодня, когда тебя не было дома, ему пришел вызов.

— Отец собирается? — Лань Гуй была поражена.

— В соответствии с воинскими полномочиями ему приказали явиться, хочет он того или нет.

Лань Гуй так и поняла. Ее отец всегда предпочитал удобства собственного дома опасностям военной кампании.

Дэ Шоу взглянула на часы: Лань Гуй отбывала наказание всего полчаса.

— Тебе не следует злить отца, когда он и без того расстроен, — еще раз предупредила она.

Лань Гуй горестно вздохнула. Стоять на коленях само по себе мучительно, но выслушивать еще и нравоучения — вовсе непереносимо. Бедный отец, ему предстояло покинуть их из-за каких-то мятежников. От неожиданности она резко вскинула голову — перед ней стоял отец.

Хуэйчжэй был ненамного выше своих дочерей, но гораздо плотнее. Его тонкие усы уныло свисали по сторонам рта, придавая лицу выражение постоянного недовольства. И это впечатление вовсе не было обманчивым: Лань Гуй знала, что ее отец — пессимист по натуре.

Свист палки и стоны на улице смолкли. Шэань вернулась в комнату и встала радом с мужем.

— Негодная девчонка, — начал Хуэйчжэн, — ты опозорила наше имя, да еще в такое время. Ты тайно встречалась с молодым Баррингтоном.

— Совершенно случайно, папа.

— И твоей руки он попросил тоже совершенно случайно? А что еще он просил?

Лань Гуй вскинула голову. Глаза девушки горели гневом: Как мог кто бы то ни было, тем более отец, заподозрить ее в чем-либо подобном! Но Баррингтон коснулся ее языка своим! Неужели это прикосновение изменило ее? Хуэйчжэн в замешательстве кашлянул: в глубине души он чуть ли не трепетал перед своей средней дочерью.

— Ему следовало бы сначала поговорить со мной, — уже без прежнего напора пробормотал он.

— Он увидится с тобой завтра.

— Завтра я уеду с войсками.

Лань Гуй запаниковала:

— Тогда пошли за ним сейчас, папа.

— И не подумаю. Моя дочь не выйдет замуж за варвара. Даже если этот варвар — Баррингтон. В любом случае он должен был сначала просить руки Дэ Шоу.

— Во всем виноват этот неотесанный китаец, — вступила в разговор Шэань. — Он должен был следить, чтобы Лань Гуй не попала в беду — вот его основная обязанность. А он же, наоборот, втягивает ее во всякие неприятности.

— Да, — проворчал Хуэйчжэн, — ты права, Шэань. Он него никакого проку. Завтра же перед отъездом продам его. Посмотрим, сможет ли Вэнфэн получить с него доход.

Лань Гуй просто обязана была вмешаться. Она знала, что станет с Чжан Цзинем, если его отправят к Вэнфэну.

— Он не виноват, папа, — взмолилась девушка.

Хуэйчжэн нахмурился: детям не дозволялось разговаривать, пока их наказание не кончится.

— Я заставила его отвести меня к месту казни, — заявила Лань Гуй. — И встречу с Баррингтоном организовала тоже я.

— Да она совершенно не умеет себя вести, — возмутилась Шэань.

— Во всем виновата я, и только я, — настаивала наказанная дочь, не отводя взгляда от отца. — Чжан Цзинь пытался остановить меня, но я пригрозила и сказала, что рассержусь. Ему ничего не оставалось, как согласиться.

Хуэйчжэн несколько минут смотрел на нее молча, затем сказал:

— Все равно он виноват. И завтра отправится к Вэнфэну.

Лань Гуй вскочила на ноги, вызвав вскрик негодования у Дэ Шоу: сестра позволила себе неслыханное непослушание. Гай Ду от ужаса спрятала в ладонях лицо.

— Ты этого не сделаешь, папа! — Закричала Лань Гуй. — Чжан Цзинь хороший мальчик. Ты не можешь отдать его кастрировать!

Хуэйчжэн Осторожно поднял брови и отступил назад, словно опасаясь нападения; но тут же сумел восстановить душевное равновесие.

— Его следовало оскопить еще несколько лет назад. Непристойно, когда взрослую женщину сопровождает мужчина, который ей не брат и не муж. Уже и так пошли разговоры, но теперь-то они прекратятся. Он пойдет к Вэнфэну, — твердо повторил отец.

— Ты — зверь, — дерзко бросила Лань Гуй.

Хуэйчжэн вопрошающе взглянул на жену.

— Да она совсем распустилась, — заявила Шэань. — Разве можно вести себя так, когда отец уходит на войну?

Дэ Шоу возмущенно тряхнула головой. Она явно была на стороне родителей и не одобряла поведения непокорной сестры. Гай Ду поеживалась от страха.

Хуэйчжэн взглянул на часы и спросил:

— Как долго она стоит на коленях?

— Почти час, отец, — ответила Дэ Шоу.

— Повторите наказание, — распорядился Хуэйчжэн и вышел из комнаты.

Лань Гуй вздохнула и осталась стоять на коленях.

Шэань понуро последовала за мужем.

Лань Гуй так переживала за судьбу Чжан Цзиня, что ни разу даже и не вспомнила о Баррингтоне. Да что убиваться, он ведь и так останется не более чем мечтой. Она прекрасно понимала, что этот варвар не для нее, хотя он, без сомнения, мог бы стать прекрасным мужем. Однако по-настоящему глубоко сердце ее не тронул ни один мужчина. Боль в коленях настраивала девушку на мечтательно-мстительный лад. Что для нее мелкие неудобства, незначительные разочарования? Разве не она родилась на десятый день десятой луны? Разве не ей предначертано величие в браке? Жаль, конечно, Джеймса Баррингтона, но, быть может, он вовсе и не достиг величия, достойного ее? Ах, лучше бы он ее не целовал.

Правда, об этом никто не знает, разве что Чжан Цзинь, но он никогда не выдаст ее. Значит, ничто не мешает ей вознестись настолько высоко, насколько позволят ее собственные силы. Она выйдет замуж за капитана своего клана… нет, за генерала! Возможно, за наместника. Она станет женой наместника и будет жить во дворце, окруженная многочисленной челядью и евнухами. Все встречные поклонятся до земли, когда слуги будут проносить ее мимо. Она непременно достигнет такого высокого положения и тогда будет смеяться над Баррингтоном и той, наверняка отталкивающей женщиной варваров, на которой он женится.