Заплатив нищему, как и обещал, три монеты серебром, Дарк угрожающе продемонстрировал кулак вертевшейся во время их беседы поблизости шайке попрошаек и, торжественно пообещав спустить шкуру с любого, кто обидит его «дружка», направился именно к четвертому мосту, туда, куда совершенно не стоило ходить степенному человеку.
Мост в Старый город был длинным, пожалуй, самым длинным из всех мостов, по которым приходилось когда-либо ходить Аламезу. Он протянулся на добрую треть мили и хоть был довольно широк, но на самом деле оказался слишком узким для того, чтобы обеспечить быстрое перемещение пихающихся локтями и все время ругающихся между собой людей. Пока Дарк пересекал мост, трижды возникали заторы, и моррону не оставалось ничего иного, как смотреть на мутные воды мерно текущей внизу реки и любоваться совсем неприятной глазу панорамой простиравшегося впереди города, похожего на огромное грязно-серое спящее чудовище, на горбатую спину которого он и остальные крохотные букашки-людишки пытались зачем-то взобраться. Местами поднимавшиеся в небо клубы черного-пречерного дыма угнетали, вселяли в душу ощущение обреченности. На краткую долю секунды Аламезу даже показалось, что он находится не в мирном городе, а на войне: плетется в колонне разбитого, но все же сохранившего порядок в своих павших духом рядах войска. Вокруг пылали сожженные деревни, а жестокий враг преследовал, желая настигнуть и наголову разбить остатки потерпевшей поражение армии. Однако призрачная иллюзия развеялась, как только людской поток снова пришел в движение, а спина моррона ощутила ненавязчивый, дружный напор бредущих позади.
Чем ближе приближался моррон к желанному берегу, тем четче и подробнее становились очертания убогих домов и тем меньше оставалось в голове места для полета вдруг проснувшейся фантазии. Дарк уже точно знал, что дымят отнюдь не костры далеких пожарищ, а всего лишь десяток-другой одновременно работающих кузниц. Гулкий звон молотков и лязг железа, далеко разносимый эхом над рекой, лишь подтверждал это предположение. Теперь уже стало видно, что по правую руку от выхода с моста на остров протянулись оружейные цеха, обнесенные высоким забором, вокруг которого не спеша прогуливался патруль из шести скучающих стражников. По левую же руку виднелся неровный строй двухэтажных домов-инвалидов, примыкавших друг к дружке вплотную. У всякого, кто видел эту картину в первый раз, складывалось впечатление, что если бы дома не стояли стена к стене, то давно бы уже развалились, рассыпались на множество мелких камней и бруски гнилой древесины. Все было, как и описывал нищий: убогость, разруха, нищета, серость и обреченность царили в этом проклятом месте. Тому, кто здесь родился и вырос, уже никогда не выбраться из запустения нищенского квартала, превращенного в огромную ночлежку и непрерывно работающий с восхода до заката огромный цех.
Давление толпы вынесло моррона на не очень большую площадь. Аламез быстро сориентировался, вовремя вынырнул из понесшегося дальше, в глубь Старого города, людского потока. Плотно прижавшись спиной к закопченному и столь же гнилому, как оконные рамы и крыши домов, забору оружейного цеха, Дарк совмещал приятное с полезным: переводил дух после измотавшей его толкучки; вдыхая дым и запах нечистот под ногами, отдыхал от удушливого амбре из чесночных паров, исходивших из ртов соседей по толпе, и из запахов потных, несколько дней не мытых человеческих тел, а также осматривался по сторонам, размышляя, куда бы ему направить уже изрядно подуставшие стопы. К тому же неугомонный желудок вновь преподнес хозяину неприятный сюрприз. Видимо, половины жареного карася показалось ему унизительно мало, и он еще настойчивей, чем прежде, затребовал еды.
В неровном строю примыкавших друг к дружке домов на противоположной стороне то ли площади, то ли просто расширенной улицы виднелся довольно большой постоялый двор. Зоркий глаз моррона даже смог прочесть многообещающую вывеску: «Отдых путника». Дарк уже собирался отправиться туда и, оплатив комнатку, тут же завалиться спать на кишевшей клопами и прочей мелкой кусачей живностью кровати, однако вовремя передумал. Во-первых, когда под окном непрерывно галдит многоголосый человеческий поток, хорошенько не выспаться, а во-вторых, что более важно, постоялый двор был расположен слишком неудачно, чтобы стать пристанищем моррона на ближайшие дни. Он находился на северной окраине Старого города, в то время как более удобно было бы обосноваться ближе к центру бедняцкого квартала, где и потеряться проще, да и до церкви с тюрьмой куда ближе, а именно эти отнюдь не веселые заведения Дарк прежде всего собирался осмотреть (последнее заведение только снаружи). К тому же в случае нападения на его пристанище, а Аламез почему-то не сомневался, что обретет врагов куда быстрее, нежели друзей, отступать было практически некуда: с одной стороны на треть мили простиралось открытое пространство моста, на котором не скрыться от преследователей, а позади постоялого двора уже плескалась река. В случае возникновения опасности выпрыгивать из окна в холодную воду и перебираться вплавь на ближайший остров моррону не хотелось, тем более что многие твари, например вампиры, не ощущали разницы температур и плавали куда быстрее людей.
К сожалению, Дарк забыл расспросить нищего, на каком постоялом дворе лучше остановиться и как до него дойти, но когда на поясе раскачивается кошель, полный монет, советчики находятся быстро. Немного переведя дух у забора, Дарк с новыми силами вновь погрузился в самую гущу ничуть не ослабшего потока прохожих и, интенсивно шевеля локтями, что вызвало не только ругань пострадавших, но и ответные тычки, добрался до входа в небольшую таверну под названием «Грохот стакана».
Бывалые моряки знают, что за сильным штормом непременно следует полный штиль. Прорвавшись к заветной двери и переступив через порог заведения, Дарк внезапно очутился в приятном полумраке и успокаивающей тиши практически пустого зала. Бокал вина, еще более мерзкого, чем кислое пойло, попробованное им в «Петухе», не доставил Аламезу удовольствия, а вот сладкие речи улыбчивого хозяина, быстро принявшего от гостя столицы и еще быстрее припрятавшего в боковом кармане засаленного камзола серебряную монету, весьма порадовали слух моррона. Трактирщик правильно понял истинное желание щедрого посетителя и честно отработал серебро, рассказав, не только как быстрее добраться до тюрьмы и церкви, но и порекомендовал ему остановиться в комнатах, сдаваемых на втором этаже находящейся почти в самом центре Старого города таверны «Хромой капрал». По словам хитро прищурившегося корчмаря, оттуда было очень удобно ретироваться через окно, если среди ночи вдруг пожалуют нежеланные посетители. Прыжок со второго этажа не привел бы к повреждению конечностей, поскольку весь задний двор «Капрала» был превращен в огромную, хоть и необычайно зловонную, но весьма мягкую кучу редко вывозимых пищевых отходов, а удобное расположение таверны позволило бы беглецу быстро оторваться от погони в лабиринте узких улочек и не оканчивающихся ловушками-тупиками подворотен.
Одним словом, Дарк ничуть не пожалел, что распрощался с серебряной монетой, но корил себя за то, что испил противного вина. Весь путь до «Хромого капрала» его промучили икота с изжогой, усугубленные усилившейся резью внутри быстро переварившего рыбу и вновь опустевшего желудка.
Оповестив о своем прибытии громкой икотой, непроизвольно вырвавшейся из недр измученного плохими напитками и отсутствием еды желудка, Дарк переступил порог довольно приличного и сносно чистого, по меркам бедняцкого квартала, заведения. Здесь посетителей было гораздо больше, чем в предыдущей таверне. Почти весь зал оказался заполненным, и стоило лишь моррону пробежаться взглядом по рядам присутствующих, как он сразу понял, почему хозяин назвал свою питейную именно так. Примерно две трети гостей составляли мужчины почтенного возраста, имевшие за плечами богатое армейское прошлое. На телах одних виднелись увечья, у остальных же былые сражения и тяготы военной поры навеки отпечатались в недоверчивых взорах. Аламез сразу признал в них бывших солдат, а они в свою очередь тут же поняли, что новенький посетитель – бывший офицер, по каким-то причинам одевшийся скромнее своего достатка и гораздо ниже своего истинного положения. Отдавших войне годы, а то и десятилетия своей непростой жизни не обмануть переодеванием в костюм путешествующего наемника. В этом случае довольно удачный маскарад сработал против него, но Дарка это ничуть не опечалило. Люди с богатым боевым прошлым никогда не донесут друг на друга гражданским властям, даже если во время службы они воевали по разные стороны. Зал не проявил враждебности, а совсем даже наоборот. Отдыхавшие за общими воспоминаниями и стаканчиками крепленых настоек ветераны приветливо закивали переодетому офицеру, как будто говоря, что хоть за свои столы «Его Благородье» и не приглашают, но не имеют ничего против его присутствия, а также не станут докучать излишними вопросами, пытаясь разузнать, что такого бывший офицер натворил, если вынужден скрываться под видом простолюдина, а гордость рыцарства – меч сменить на недостойный его происхождения кинжал.
