Дэнни резко отвел глаза и тут же взглянул снова. Он слышал, что настоящие пистолеты, когда смотришь на них, выглядят как игрушки. Этот действительно походил на игрушечный, однако спутать было нельзя. Удобное портативное оружие, которое легко спрятать. Небольшая смертоносная штуковина. Может, так надо, подумал Дэнни, и в Риме все привлекательные женщины носят оружие для защиты?

— Итак, — проговорила Паулина, — я сейчас напишу название ресторана. Столик заказан на двенадцать тридцать. — Она достала из сумочки ручку и быстро написала адрес на салфетке.

— Далеко туда ехать? — спросил Дэнни, беря у нее салфетку.

Она очаровательно сморщила носик.

— Если пешком, то минут двадцать. А если возьмете такси, то… — Паулина сделала паузу и одарила Дэнни еще одной улыбкой мощностью в несколько киловатт, — дольше. — Она бросила взгляд на часы и подняла руку, приглашая официанта.

— Я расплачусь, — промолвил Дэнни.

— Ладно. — Она встала и оправила юбку. — Извините, но мне действительно нужно идти. Если вам что-нибудь понадобится, звоните.

— Хорошо.

Неожиданно Паулина наклонилась, скользнув волосами по его лицу, и, одурманив ароматом дорогой косметики, поцеловала сначала в одну щеку, затем в другую. И это не были поцелуи, как обычно в галерее, когда люди целуют воздух, — она это делала по-настоящему. А на втором поцелуе даже чуть задержалась, слегка расслабила губы, и Дэнни ощутил на щеке ее дыхание. Затем Паулина отстранилась, положив руки ему на плечи, и хихикнула.

— Ой, я кажется испачкала вас помадой. — Она потерла салфеткой его щеку, внимательно посмотрела и удовлетворенно уронила ее на стойку. — Buona fortuna![29]

Он и слова не успел произнести, как переводчица исчезла.

Дэнни представлял маленькую тратторию уютным тихим местечком с клетчатыми скатертями на столиках и бутылками «Кьянти», завернутыми в пальмовые листья. Заведение, куда он вошел, оказалось обителью изощренного минимализма. Темно-синие стены, покрытые белой кисеей столики. Дэнни назвал себя метрдотелю, и тот указал на столик у окна, за которым уже сидел невысокий полный человек лет пятидесяти пяти. Увидев приближающегося Дэнни, он поднялся и почтительно кивнул.

— Investigatore![30] Рад познакомиться. — Они обменялись рукопожатием.

Он был в видавшем виды темно-синем костюме. Рукава в некоторых местах лоснились, а в одном заметны крошечные дырочки. Значит, в Ватикане водится моль, подумал Дэнни. На духовный сан указывала единственная деталь — маленький золотой крест, прикрепленный к лацкану пиджака.

Появился официант с меню, спросил насчет напитков. Для Дэнни было непривычно пить за ленчем, но он предложил Инцаги выбрать вино. Священник согласился с видимым удовольствием. Водрузив на нос очки, он внимательно, со скептическим выражением лица изучил карту вин, захлопнул ее и протянул официанту. Они немного поговорили, после чего официант удалился.

Инцаги откинулся на спинку стула и начал протирать очки, поглядывая на Дэнни.

— Вы очень молоды.

Дэнни кивнул.

— Для детектива, я имею в виду. Но вы, должно быть, смышленый.

Дэнни не знал, что сказать, лишь пожал плечами. Все начиналось как-то не так.

— Известие о смерти Кристиана меня буквально повергло в шок, — продолжил священник. — Я все время пытался с ним связаться, посылал сообщения по электронной почте, звонил и… ничего. Тогда я позвонил в университет, и мне сообщили. Самоубийство! — Он сокрушенно покачал головой.

— Вас это удивило? — спросил Дэнни.

— Удивило? Конечно. Да, у него были проблемы, но он очень любил жизнь! И обладал замечательным чувством юмора. Хотя… — священник подался вперед и добавил конфиденциальным тоном: — порой его шутки звучали весьма странно.

Дэнни улыбнулся.

— Как?

— Может, это потому, что мой английский…

— Мне кажется, вы владеете им превосходно.

— В любом случае некоторые каламбуры Кристиана я не понимал. Вот, например, я спрашиваю вас, что такого смешного в выражении «брикли, бракли Терио»?

— Не знаю, — усмехнулся Дэнни. — По-моему, есть такая детская прибаутка, только я ее точно не помню.

— Вот и я так думаю! Вовсе не смешно. Но Кристиан любил время от времени повторять «брикли, бракли Терио» и смеялся. Говорил, это у него вроде напоминающего сигнала, на случай, если он забыл компьютерный пароль. — Священник помрачнел. — Я его подвел.

— Почему вы так считаете? — спросил Дэнни.

— Потому что он был моим другом! — Инцаги тяжело вздохнул. — Мне следовало проявить большую чуткость… я должен был что-то заметить. Но я понятия ни о чем не имел.

— Так думают большинство людей, — утешил его Дэнни, — когда умирает кто-нибудь из близких. Человек погибает в результате несчастного случая, а друг изводит себя, повторяя: «Если бы я тогда был с ним, он бы сейчас был жив». Но как правило, никто ничего сделать не может. И в данном случае вы бы тоже ничем ему помочь не смогли.

Появился официант с бутылкой «Барбареско», эффектно откупорил ее и стал ждать одобрения Инцаги. Священник глотнул вина, замер на несколько секунд и удовлетворенно кивнул. Официант наполнил бокалы и принял заказ. Когда он удалился, Инцаги подался вперед и смущенно произнес:

— Детектив, мне очень неудобно, но…

— Я вас слушаю.

— Нельзя ли взглянуть на ваше удостоверение?

Дэнни удивился и нервозно улыбнулся. Одно дело — врать что-либо безобидное по телефону, а другое — выдавать себя за копа.

— Разумеется, — сказал он и полез в карман пиджака. — Вот.

— Это потому, что вы такой молодой, — пояснил священник извиняющимся тоном. — Я ожидал увидеть человека постарше. — Он едва взглянул на удостоверение и протянул его обратно.

— Все нормально, — промолвил Дэнни. — Вы поступаете правильно. В наше время лучше проявить излишнюю осторожность, чем потом жалеть.

— Да, да, конечно, — отозвался священник.

— Итак… вы позвонили в университет. Вам рассказали, как это произошло?

— Нет. — Инцаги сокрушенно покачал головой. — А какая разница?

— Есть, — задумчиво проговорил Дэнни, — есть разница. Это одна из причин, почему я здесь. Дело в том, что самоубийство было весьма необычным.

Священник удивленно поднял глаза.

Дэнни рассказал, как было обнаружено тело Терио. Инцаги внимательно выслушал, отпил из бокала вина и промокнул рот салфеткой.

— Боже мой! С одной стороны, это действительно какой-то абсурд, а с другой… — он поднял указательный палец, — я хочу сказать, что подобный способ ухода из жизни не столь уж неслыханный.

Дэнни прищурился.

— Лично я о таком узнал впервые. Большей частью самоубийцы прыгают откуда-нибудь или стреляются. Иногда глотают таблетки.

— Да, вы, конечно, правы… но в контексте веры — в контексте христианства — это явление имеет длинную историю.

— Вот как? Длинную историю? — Дэнни был озадачен. В религиозных вопросах он разбирался слабо, однако если бы люди часто заточали себя в склепах во имя Иисуса, он бы слышал об этом.

Священник снова выпил, долил еще из бутылки и на несколько мгновений залюбовался цветом вина.

— Мирская суета, — объявил он, — враг спасения души. И с этим ничего нельзя сделать. Это поле боя души, место, где плоть искушает дьявол. Откажись от мирской суеты, уйди, и дьявол тебя не коснется. — Он наклонился к Дэнни. — Таких людей звали отшельниками, затворниками, анахоретами — от латинского «анахорео», что означает «я ухожу, отказываюсь». Ранние анахореты уходили в пустыню или жили в пещерах. Самыми странными из них были пустынники, столпники, проводившие жизнь на верху колонн.

— Колонн?

— Да, обычно старинных развалин, — пояснил священник.

— И они проводили там жизнь? Сидя на колонне?

— Большую часть жизни, — подтвердил Инцаги. — Позднее, в Средние века, анахореты начали укрываться в церковных стенах, как правило, северных. Погребали себя там.