Делейни с тревогой оглядел помещение, поскольку не любил подвалов. Он боялся их с детства, хотя ни в одном с ним никогда ничего плохого не случилось. Здесь все было, как в любом другом подвале. Полки, уставленные банками с краской, коробками с гвоздями, винтами и прочим крепежом, разные инструменты. Но все равно во всем этом ему чудилось нечто зловещее.

Пирс принюхался.

— Что, — спросил Делейни, шаря глазами по потолку, — тоже почуял запах?

— Да, — ответил напарник, — мне кажется, откуда-то чем-то разит.

Под верстаком на полке Делейни увидел красную пластиковую канистру с надписью: ГОРЮЧЕЕ ДЛЯ ДВИГАТЕЛЯ.

— Наверное, бензин.

Пирс пожал плечами.

— Да какая нам разница! Все равно здесь никого нет.

Он двинулся к выходу, поднялся на несколько ступенек и остановился, увидев, что Пирс остался в подвале.

— Что там? — спросил он, оглянувшись на напарника, который держал фонарь на уровне плеча, освещая дальний угол подвала.

— Вон там, — пробормотал Пирс, медленно направляясь в ту сторону. — По-моему, это странно.

Делейни вгляделся. Да, действительно странно. Угол в конце подвала был отгорожен двумя шлакоблочными стенами, которые возвели совсем недавно. Расположенные под углом друг к другу, каждая примерно метр двадцать в ширину, высотой от пола до потолка, они образовывали своеобразный чулан. Чулан без двери. Кладка была выполнена непрофессионально. Из-под шлакоблоков выпирал раствор, сами они положены кое-как, наспех, неровно.

— Это из тех материалов, что он купил в «Хоум дипо», — заметил Делейни. — Должно быть…

— Ты чувствуешь вонь? — спросил Пирс.

Делейни, конечно, чувствовал. Два года он прослужил на военно-воздушной базе в Довере, и ему в том числе пришлось познакомиться и с запахом смерти.

— Наверное, крыса, — предположил Пирс. — Случайно оказалась в чулане и…

Делейни отрицательно покачал головой и начал внимательно осматривать сооружение.

Наиболее небрежно были положены шлакоблоки ближе к потолку. Он отломил кусочек засохшего раствора и растер между пальцами.

— Ты не думаешь, что это… — Пирс не успел закончить фразу, поскольку Делейни бросился к верстаку и вернулся с молотком и отверткой. — Может, нам лучше позвонить и сообщить?

— Сейчас, — сказал Делейни и с помощью принесенных инструментов стал откапывать раствор. В воздухе образовалось небольшое облачко пыли.

— Разве ты не знаешь, что на месте происшествия ничего трогать нельзя? — проворчал Пирс.

— Нам с тобой положено произвести тщательный осмотр, — пробормотал Делейни, продолжая работать. — Вот мы и его и производим.

Через минуту шлакоблок зашатался, и зловоние усилилось настолько, что стало едва переносимым. Делейни несколько раз ударил по блоку молотком, положил инструменты на пол и повернулся к Пирсу.

— Давай вместе.

Они несколько раз качнули блок и вынули из стены. Теперь полицейские уже не сомневались в том, что ждет их в чулане, но увидеть пока еще ничего не могли, ведь дыра располагалась слишком высоко. Делейни снова взял инструменты и с остервенением принялся за нижний шлакоблок. Работать пришлось, задерживая дыхание. Вскоре второй шлакоблок был тоже вынут, и они наконец смогли заглянуть внутрь чулана.

Делейни сбегал к верстаку за стулом, взобрался на него и посветил фонариком в дыру. Откуда-то сверху из дома доносились взрывы хохота. Наверное, по телевизору шла юмористическая программа.

— Ну и что там? — спросил Пирс. — Чего ты молчишь?

Делейни покачнулся.

— Погоди… меня сейчас стошнит.

Через сорок минут прибыли медэксперт, детектив по расследованию убийств, трое помощников, судебный представитель и санитарный автомобиль. Медэксперт Икабод Крейн — пожилой человек, тощий, длинный (рост под два метра, вес килограмм семьдесят), судя по желтоватым пятнам на пальцах, заядлый курильщик.

Через несколько минут после их приезда началась гроза. Молнии, гром, все как положено. Помощники детектива быстро распределили обязанности. Один организовал освещение места, которое теперь называли «склепом», второй принялся снимать отпечатки пальцев со всех поверхностей, а третий фотографировал, устраивая маленькие молнии в подвале в дополнение к тем, что мелькали снаружи. Затем медэксперт попросил частично разобрать стены, чтобы осмотреть тело.

Пока он не вынесет заключения, гибель хозяина дома будет считаться убийством. И не только в этом случае, а всегда, даже если налицо несчастный случай, до заключения медэксперта, а потом и окончательного, сделанного коронером, смерть считается насильственной. Таковы правила.

— Поразительно, — пробормотал медэксперт.

Делейни набросал отчет о своих и Пирса действиях на месте происшествия до прибытия группы и передал детективу. Там были перечислены места, к которым они прикасались — входная и задняя двери, одно из окон, почтовый ящик, дверца «тойоты», а также молоток, отвертка, шлакоблоки и выключатель. К отчету приложил товарный чек из «Хоум дипо».

— Какие изверги! — громко возмутился Делейни. — Надо же сотворить такое с человеком!

Медэксперт прикурил сигарету от спички и взглянул на него:

— Что вы имеете в виду?

Делейни пожал плечами.

— Что я имею в виду? А то, черт возьми, что его похоронили заживо!

— Кто?

Делейни помрачнел. Какой идиот этот медэксперт!

— Откуда мне знать? Преступники.

— Скорее всего он сделал это сам.

Делейни ошеломленно уставился на тощего верзилу.

В разговор вмешался детектив:

— Да, пока здесь все указывает на самоубийство. Довольно своеобразное. Посмотрите, — он кивнул в сторону «склепа», — внутри все заляпано раствором. Там же чан, мастерок, мешки из-под цемента.

— Вы думаете, что он сам себе соорудил могилу? — усмехнулся Делейни.

— Похоже на то.

Делейни вгляделся в «склеп», который был теперь почти открыт. Мертвец сидел на полу, опершись спиной о стену. Ноги раскинуты, глаза выпучены.

— Не понимаю, — проговорил Делейни. — Зачем ему понадобилось городить такое?

С его точки зрения, это было немыслимо. Даже мастерок, лежащий на полу у ног мертвеца, ничего не доказывал. Кто сказал, что не было второго мастерка, второго чана, еще одного мешка с цементом?

Медэксперт молча протиснулся в «склеп», на ходу надевая хирургические перчатки. Начав осматривать карманы мертвеца, задумчиво произнес:

— Существует множество причин, почему люди решают расстаться с жизнью. Немало таких, кто делает это из ненависти к себе. — Он раскрыл бумажник и вытащил водительское удостоверение. — Терио. Диктую по буквам. Кто записывает?

— Я, — отозвался один из помощников детектива.

— Имя: Кристиан; второе имя Энтони. Дата рождения: шестое ноября тысяча девятьсот пятьдесят третьего года. — Медэксперт положил бумажник в прозрачный полиэтиленовый пакет, подписал, осветил фонариком-ручкой глаза мертвеца. — Два года назад у меня было дело. Человек сам себя обезглавил… отрезал себе голову!

— Ничего себе! — воскликнул Пирс. — Разве такое возможно?

— Оказалось, что да, — промолвил медэксперт, обращаясь ко всем. — Он сделал это следующим образом: один конец веревки привязал к дереву, а другим обвил себе шею. Затем сел в машину и дал полный газ. У него был «камаро», все получилось чисто.

— Но… зачем? — удивился Делейни.

— Депрессия, — буркнул медэксперт и продолжил осмотр тела.

— Вот это да! — Пирс нервно всхохотнул.

Делейни снова почувствовал дурноту и покинул подвал. Пробежал под дождем к машине, откинулся на спинку сиденья и попытался не думать о подвале, наблюдая струи, стекающие по ветровому стеклу. Но это оказалось невозможно. Увиденное ошеломило его. Он замечал у себя некоторые признаки клаустрофобии, и представить кошмар, когда несчастный сидит в темноте, в тесном, наспех сооруженном «склепе», ожидая смерти, было совершенно невыносимо. Даже если медэксперт прав и это действительно самоубийство, то тогда все получалось еще хуже. Потому что Терио, очевидно, передумал. Делейни был в этом уверен. Первое, что он увидел, осветив фонариком мертвеца, были его руки. Вернее, то, что от них осталось. Они представляли собой сплошное кровавое месиво.