Ивейн первым прервал затянувшее молчание, язвительно усмехнувшись:

– Так это и есть твое предостережение!

– Нет. Это факт. – Элис печально улыбну-дась. – Слушай внимательно, и я сейчас дойду до предостережения. Оставшись без надлежаще­го обучения, какое только ты в силах дать ей, девушка может поддаться соблазну и сбиться на опасный, но более легкий путь, подобно нашей тетушке Гите. Тебе известен ее ужасный конец.

Ивейн яростно тряхнул черными, как воро­ново крыло, кудрями, отгоняя даже мысль о том, что его маленькой нежной фее грозит опасность оказаться во власти злых сил – тех самых страшных, отвратительных духов, которые чуть не погубили ее, когда она была совсем ма­лышкой.

Элис на мгновение умолкла, чтобы он мог в полной мере, точно при свете магического крис­талла, осознать всю серьезность опасности.

– Хотя я не желаю, да и не могу общаться с темными силами, властвовавшими над моим прошлым, я чувствую, как они пробуждаются и тянутся к Анье. Если ты не хочешь, чтобы они завлекли ее в свои сети, ты должен заставить их умолкнуть.

Брат, казалось, не мог или не хотел взглянуть в лицо этой страшной угрозе. Веретено сосколь­знуло с колен Элис, она еще крепче сжала руку друида, встревоженно заклиная:

– Я слишком хорошо знаю, как соблазняет и влечет этот путь. И я прошу тебя, умоляю – подумай об этом!

Ивейн сжал ее пальцы – в глазах сестры он прочел искренность слов, лившихся, словно река в половодье.

– Злые духи приманивают такими нехит­рыми радостями, как благовония и душистые травы. Затем они предлагают в дар величайшее из наслаждений – власть над могущественными силами, которые станут подчиняться тебе и ис­полнять малейшее твое повеление. К этому привыкаешь… пока не узнаешь, какой ужасной ценой приходится за это платить. Но узнаёшь это только тогда, когда поздно уже что-либо изменить и разорвать эти узы. – Элис горько усмехнулась.

– Но ты ведь это сделала. Я же видел. – Ивейн попытался утешить сестру.

– Да, – Элис легонько кивнула, и голос ее зазвенел, как натянутая струна. – Но за это я за­платила еще дороже. Я навеки обречена пребывать в одиночестве. Одиночестве куда более всеобъем­лющем, чем отсутствие собеседников и друзей. Это внутренняя пустота, пустота души. – Подыс­кивая верные слова, она задумчиво продолжи­ла: – Нет, не пустота, ведь я чувствовала и знаю, чего теперь лишена. Пустота эта заполняется лишь призрачными видениями чужих жизней, счастья или печалей других и предостережениями о гро­зящей им опасности. Временами я даже вижу кар­тины того, что могло бы случиться со мной, но те­перь уже никогда не случится.

– Я мог бы научить тебя общаться с добры­ми силами.

Ивейн не был уверен, что это возможно, если жрица разбила кристалл и разорвала те узы, что связывали ее с духами природы, но он попытался бы, если бы только это помогло его заблудшей сестре.

– Нет, ты не понял, хотя я и пыталась объ­яснить тебе все. Если бы мне даже каким-то об­разом и удалось восстановить мои нарушенные связи с природой, я почти наверняка снова под­далась бы соблазну, отдавшись во власть темных сил. Лучше уж больше не рисковать.

Ивейн попытался придумать хоть что-ни­будь, чтобы спасти ее от печального настоящего и невеселого будущего, но Элис прервала его на первом же слове нелепым, казалось бы, заявле­нием, достойным только резких перемен настро­ения жреца.

– У нас есть сестра… по крайней мере, была…

Ивейн нахмурился. Конечно же, у них есть сестра. Ради Ллис он и отправился на поиски Адама. Что Элис хочет этим сказать? Неужели с Ллис что-то случилось?

Догадавшись о его опасениях, Элис слегка улыбнулась:

– Я говорю не о Ллис. При этих словах Ивейн вскинул голову. Де­сять лет назад он увидел сестру, о существовании которой не подозревал, – Элис. Но не может же это случиться опять!

– Первая жена нашего отца умерла, подарив ему девочку. Та выросла, достигнув зрелости как раз к тому времени, когда он взял себе в жены нашу мать.

Ивейн никак не мог в это поверить:

– Если бы это было правдой, мы с Ллис, без сомнения, знали бы о ее существовании.

– Отец ничего не говорил тебе и обо мне, – напомнила брату Элис. – Так почему же тебе так трудно поверить в это?

– У него были причины не говорить о тебе ради спокойствия и безопасности всех осталь­ных. – В голосе Ивейна слышалось раздражение.

– Но, согласись, это никак не объясняет, для чего ему было скрывать от всех старшую дочь?

Элис не хуже Ивейна понимала, почему отец не хотел никому говорить о ее существовании. Любая женщина, которая одновременно произ­вела на свет более одного ребенка, вызывала опа­сения и недоверие окружающих. Тем более у друидов, для которых, как всем было известно, число три являлось священным. Родить тройню значило подвергнуть неминуемой грозной опас­ности жизнь малышей. Ради того чтобы спасти всех троих, отец отослал Элис на воспитание к своей сестре Гите.

– Тайна нашей сестры открывается куда проще. – Элис опустила глаза на свои переплетенные пальцы. – Наш отец, друид, отрекся от нее, потому что она вышла замуж за христианина, простого саксонского фермера.

Действительно, секрет открывался так про­сто, что Ивейн сразу поверил. Он вполне мог представить себе, что отец, каким он его помнил, должен был повести себя именно так.

Гаснувшее пламя сверкнуло в серебряных нитях волос Элис; она была довольна, что брат наконец-то поверил ей. Но это было еще не все.

– Сестра подарила своему мужу, фермеру, сына и дочь… Она погибла в полыхавшем аду по­жара… в объятиях супруга.

В последних словах Элис звенело страстное томление ее тоскующей души по любви, которой ей не дано изведать.

– Так для чего же ты говоришь мне о ней теперь, когда она умерла? – Ивейн уже почти догадывался и все же, не отводя от сестры при­стального взгляда, ждал ответа на свой вопрос. – Ее дети живы, – загадочно усмехнувшись, ответила Элис. – Одно дитя сейчас находится с человеком, которого ты хочешь освободить.

Ивейн прищурился, невидящим взглядом всматриваясь в пространство. В сознании его всплыло видение сестры: малышка на носу лодки, прикорнувшая на коленях у Адама. Но кто же другой? Он не решался задать вопрос, боясь по­верить, что и эта его догадка подтвердится.

Элис не в силах была дольше молчать:

– Наш племянник уже находится под твоим покровительством.

– Киэр?

Хотя это и прозвучало вопросом, все было ясно, и Элис даже не стала подтверждать оче­видное. К тому же, ей осталось сказать послед­нее, самое главное.

– В этом мальчике тоже заложены связи с природой, и он нуждается в твоей помощи, чтобы эти связи развивались правильно.

Ивейн успел уже полюбить мальчугана, так что даже обрадовался, узнав, что тот оказался его племянником. Жрец вспомнил, как, разговари­вая с крестьянином, сказал ему, что мальчик – сын его покойной сестры. Похоже, это было про­рочеством. Однако ему не так-то просто было привыкнуть к мысли о том, что не только Анья, но и Киэр обладает способностями, редкими у тех, в ком течет смешанная кровь. Где-то в глу­бине его сознания мелькнула мысль: вдруг тем­ное прошлое Элис вновь дало о себе знать, под­вигнув ее – может быть, бессознательно – ввести в заблуждение жреца, заставить его разорвать свои собственные могучие связи с приро­дой поступком, который поднял бы против него мо­гущественных духов стихии?

– Я должна была сказать тебе все это – и ты услышал.

Элис заметила недоверие, даже подозрение в глазах Ивейна и пожала плечами:

– Можешь верить моим предостережениям или нет – как угодно. – Подобрав веретено, она встала, пристально взглянула на Ивейна и до­бавила: – Спроси у своих спутников, как им удалось вырваться из темницы епископа.

– Разве не ты спасла их?

– Они хлопотали около тебя, когда я при­шла. Я только привела их сюда, в укрытие.

– Тогда кто же помешал нашим недругам?

Кто-то ударил его сзади по голове, и это не мог быть саксонец, который шея впереди. В те мгновения, когда сознание ненадолго вернулось к нему, друид отчетливо видел, что лежит на земле, под ногами врагов – их было двое… И тут чья-то неведомая рука отвела от него опасность. Но чья?