А девушка продолжала работать, не замечая приближение смерти…

Теперь я зажала рот руками, чтобы не закричать. Но хрип все равно вырвался из него за секунду до того, как монстр одним прыжком перемахнул через ограду и, бросившись к девушке, повалил несчастную на землю и, перехватив вскинувшиеся руки, вгрызся в горло.

Истошный крик огласил окрестности, тут же превратившись в хрип. Существо не торопилось убивать свою добычу, предпочтя начать ужин пока дичь еще тепленькая, живая и бьющаяся в агонии…

Я невольно поразилась тому, насколько равнодушны и нелепы мысли и едва не расхохоталась. Остановило только то, что монстр был слишком быстро и мог наброситься на меня. Это сейчас он занят пожиранием живой еще девушки… Со своего места я хорошо слышала чавкающие звуки и короткие рыки насыщающегося чудовища. Тот был настолько увлечен своей добычей, что не обращал внимания ни на что больше. Но кто знает, что будет в следующий миг?

Я крепко сжала камень в руке и тихо двинулась вперед, по возможности отбрасывая мысли о том, что этот монстр бродит здесь не в гордом одиночестве.

Когда нас разделяли не более двух шагов, существо настороженно подняло голову и замерло. Я затаила дыхание, надеясь… да собственно ни на что не надеясь. Монстр шумно сглотнул и вновь вернулся к прерванному занятию, с аппетитом поедая то, что еще несколько минут назад было молодой цветущей девушкой. От ударившего в снос запаха гнилой плоти захотелось плакать.

Я сделала еще шаг, оказавшись на вполне достаточном для удара расстоянии. Занесла руку с камнем…

Чудовище медленно повернулось, обращая ко мне безносое запачканное кровью лицо с воспаленными, но еще не лишенными остатков разума глазами. Неужели "оно" все осознает? С воплем ужаса я с силой ударила существо, слыша, как трещат кости и, удивляясь тому, как легко они ломаются. Как просто оказывается убить…

Чудовище не двигалось, а я с криками продолжала наносить удары один за другим не в силах остановиться. Когда силы иссякли, я усилием воли разжала конвульсивно сжатые пальцы и отбросила окровавленный камень. Опустившись в липкую грязь, я обхватила себя за плечи и, раскачиваясь из стороны в сторону, разрыдалась.

Осознание того, что в этом мире я одна нахлынуло с новой силой. Но нет, нельзя сдаваться! Должны же быть здесь люди! Наверняка неподалеку есть деревня или что-то в этом роде. Хоть какое-то поселение. Не могла же эта девушка соткаться из воздуха?

Черт его знает. Сейчас я готова поверить во что угодно.

Желудок напомнил о себе урчанием и вопреки здравому смыслу, я ощутила просто зверский голод. Глаза невольно устремились к растерзанной девушке, и я с горечью подумала, что вскоре уподоблюсь этому несчастному монстру и начну охотиться на людей. Хотя еще неизвестно кто из нас несчастен.

Мертвым не надо думать о жизни. Им не нужно спать, питаться, не нужно… ничего не нужно.

Пытаясь сохранить остатки разума и не опуститься до людоедства, я кое-как поднялась на ноги. Пошла вперед, стараясь идти по оставшимся следам девушки – едва ли она пришла из леса. Сотрясающая тело крупная дрожь заставила задуматься о последствиях прогулок нагишом. Раньше, чем я умру от истощения или зубов одного из монстров, меня свалит лихорадка.

Сквозь затянувшие небо дождевые тучи на землю краешком выглянуло солнце. Его лучи были единственным светлым моментом за последние несколько часов. Пустившийся дождь, смыл следы, и я вынуждена выбираться, следуя интуиции. Которая наверняка меня подводит… Иначе, почему я никак не могу покинуть это странное кладбище без крестов?

Ангелы, ангелы, ангелы… Одни лишь ангелы со скорбными лицами, потемневшими от времени и сырости. Больше никого. Сейчас я бы обрадовалась и давешнему монстру. Лишь бы не сойти с ума. Несколько раз мелькала мысль вернуться и попробовать найти дорогу назад. Зачем? Не знаю…

Странно, что я до сих пор жива. Странно, что меня еще не захлестнула волна безумия. Или вполне закономерно то, что боль и стрессы лучше переносят те, кого судьба не щадит? А уж она не раз играла мной…

Когда земля впереди разверзлась, и на свет выпрыгнуло что-то грязное, обмотанное тряпьем я почти не удивилась. Равнодушно скользнула взглядом по встрепанным волосам, скрюченным рукам и полусгнившему безглазому лицу. Нечто подалось вперед, шумно принюхалось и повернулось в другую сторону.

Звук человеческого (а человеческого ли?) голоса заставил меня напрячься.

Со смесью радости, удивления и страха я уставилась на окружающих нас людей. Два мужчины и девушка в пластинчатых доспехах на толстых кожаных поддоспешниках и с мечами наголо. Они вполголоса переговаривались, а выпрыгнувшее из могилы нечто тупо озиралось, будто не в силах найти источник звуков.

Девушка на мгновение задержала взгляд на мне и что-то крикнула остальным. Отбросив меч и предоставив мужчинам разбираться с монстром, она начала медленно приближаться ко мне по широкой дуге огибая сражающихся.

– I'll no cause to you evil. Shit! She me seems doesn't understand… #

# Я не причиню тебе вреда! Черт! Она меня не понимает… (англ.)

Я не слова не понимала из того, что она говорила, хоть последняя фраза показалась мне сказанной на английском, пока лицо девушки не озарилось внезапной догадкой, и она на ломанном русском произнесла:

– Не беги! – девушка вытянула руки перед собой и начала медленно приближаться. – Я не причиню вреда, – она остановилась в паре шагов от меня и протянула руку.

Я инстинктивно отпрянула назад, пристально глядя на незнакомку и боясь пропустить следующее ее движение. Меня настораживал землистый цвет ее лица и желтые омуты глаз с вертикальной ниточкой зрачков.

Впервые за время пребывания в этом странном мире я вспомнила слово "нечисть". Неужели это правда – я попала в Чистилище? Неужели… Силы покинули ведомое только местью тело, и я погрузилась во тьму.

Надеюсь это конец.

Нож Восьмого Судьи расписывал с такой скоростью, что в свете факелов мелькало только смазанное пятно. Да и среди метаний противников нельзя было вычленить отдельных движений: каждое из них являлось продолжением предыдущего, как ножи были естественным продолжением их рук.

– За что ты так не любишь вампиров, а Ирн? – спросил Третий, когда они прекратили схватку чтобы восстановить силы и отдышаться.

В отличие от поединка на мечах этот вид боя выматывал сильнее, требовал предельного напряжения внимания и молниеносной реакцией на действие противника. Тем более что спарринг был тренировкой: требовалось следить еще и затем чтобы не отправить партнера к праотцам.

– Они изменчивы, непостоянны и многолики как Темные Боги, – ответил Восьмой, меняя хват ножа с полуторной заточкой на диагональный. – Похожи на тряпку пропитанную ядом: вроде ветхая и неопасная, а убивает одним прикосновением. Отвратительные создания. А гаже всего их привычка питаться кровью… – поигрывая ножом, он приблизился к Третьему. – Какая ирония: именно этому племени принадлежат самые ярые противники моей политики. Видите ли, я слишком часто решаю проблемы летальным исходом. И это говорят существа каждую ночь сосущие кровь и не испытывающие при этом ни малейшего угрызения совести!

– Ну да, – усмехнулся Третий, – это ваш с Алексом давнишний спор. Только все равно ты зря тронул его девку. Она что мешала тебе? Даже не ведьма…

– Не ведьма, – согласился Судья, – но и не ангел тоже. Ты же знаешь: безгрешных мы не трогаем. – Он фыркнул, – в частности, потому что их уже днем с огнем не найдешь. А у этой шельмы провинностей на котел со смолой уже набралось.

Третий заинтересованно посмотрел на Восьмого, требуя пояснений. Его неуемное любопытство успело стать в тесном кругу вышестоящего звена притчей во языцех.

– По порядку, все по порядку. Имей терпение…

– Терпение! – третий безошибочно распознал скучающий взгляд Восьмого, и резко убравшись с линии атаки, крикнул: – Детка! Твой выход.