– Потрясающе, – прошептала Брукса, указывая на "танцующую" змею: серебристо-зеленую, с темными кругами на спине. – Как они такого добиваются? Ведь у змей нет ушей и теоретически…
– Если здешние методы таковы как на земле то я открою тебе великую тайну: перед началом представления змей до полусмерти забивают флейтами и когда заклинатель начинает свое представление, поводя дудочкой из стороны в сторону, несчастная лишь пытается избежать удара, защититься.
На лице подруги явственно проступило разочарование, и я почувствовала себя виноватой за то, что разрушила эту сказку. Наверное, то же самое чувствует ребенок, когда узнает что Дед Мороз – не более чем выдумка, умышленный сговор взрослых подкладывающих подарки под елку пока он спит.
– Брукса! Что ты собираешься делать?! – всплеснула я руками, когда девушка двинулась к заклинателю. Хакер и остальные уже скрылись из виду, и перед нами маячила безрадостная перспектива их поисков.
Что собиралась делать моя подруга? Ха! Она всего лишь купила змею. Гадину длинной с мою руку и толщиной в четыре пальца.
– Бедненькая, – Брукса ласково погладила змею по голове, и та прикрыла желтые глаза с тонкими ниточками зрачков, позволяя обмотать себя вокруг шеи. – Теперь никто не будет тебя обижать.
– Где вы застряли? – спросил вернувшийся к нам Хакер но, заметив "ожерелье" Бруксы машинально потянулся к мечу. – Брукси кажется у тебя на шее змея…
Я покачала головой и рассказала печальную историю ставшую причиной покупки. Хакер возмутился:
– Может, ты всех змей Самальшита выкупишь?
Брукса промолчала и направилась к выбранной караванщиками таверне с гордо поднятой головой.
– О! В нашей команде пополнение! – улыбнулся Мастер. К гадам земным он относился с куда большей симпатией, чем Хакер. – И как зовут очаровательную даму?
– Я еще не решила, – сказал подруга, жестом подзывая девушку. – Нам дежурное блюдо и ваши фирменные сладости.
– И кувшинчик незабываемого мятного напитка, – добавил Мастер, чем вызвал у девушки понимающую улыбку.
Пока несли и расставляли заказ, я с головой нырнула в дебри самокопания, пропуская мимо ушей болтовню друзей.
Месть не приносит облегчения. Не дарит забвения…
Иначе, почему мне так хочется кричать и рвать не себе волосы? До боли впиваться ногтями в ладони и рыть мокрую после дождя землю?
Почему хочется набрать в грудь как можно больше воздуха и закричать, срываясь на крик: "Ненавижу…" и добавить уже тише, глотая невольные слезы "себя".
Я слишком поздно поняла, что убийством ничего не изменишь… Разве что уподобишься своим мучителям. Станешь такой же грязной и беспринципной как они.
Я опустилась на колени и молитвенно сложила руки. Слезы сами собой катились по щекам, и я утирала их украдкой, будто боясь, что их увидят. Хотя точно знала, что в величественном зале с витражами и распятием никого больше нет.
Только я.
Но почему мне никак не удается избавиться от настойчивого ощущения чьего-то присутствия рядом? Незримого присутствия и устремленного на меня взгляда. Кажется, еще мгновение и я услышу тихие шаги подкрадывающейся Смерти. Заглянуть в глаза цвета плавленого серебра и…
Не мечом, не огнем, покоряется мир,
Не злом, не добром, измеряется вечность,
Если ты человек, пронеси сквозь века,
Человечность, человечность…
И победа войны не отменит утрат,
А новый рассвет не сотрет все закаты,
Хочешь много монет, ну так будь же богат,
Только счастье не мерят деньгами…
Я едва удостоила поющую девушку взглядом и вернулась к невеселым думам. Жара постепенно спадала, но мои щеки горели огнем, когда я перехватывала встревоженные взгляды друзей. Особенно Хакера. Господи я убила его друга! Как после это смотреть ему в глаза? Хуже того я поняла что…
– Выпей! – Брукса указала на кружку слегка зеленоватой жидкости с приятным мятным запахом.
Я не задумываясь, послушалась. Так: мятный вкус, легкая нотка лимона… В следующий миг у меня перехватило дыхание от обжегшего язык огня. Этот "мятный напиток" не очень отличался от зелья Хакера.
– Уф! Монстр! – я передернула плечами и зажмурилась, пытаясь примирить тело с вылетевшей из него душой. – Могли бы и предупредить.
– Тогда пропал бы лечебный эффект. После внезапного отбытия Алекса ты совсем скисла. – Хакер подмигнул мне, и я едва не подавилась разом, потерявшим всякий вкус пирожным.
Кое-как дождавшись конца ужина, я наотрез отказалась прогуляться по городу и, отправившись в комнату, вдоволь наревелась в подушку.
– Зачем ты убивала его, если теперь глаза постоянно на мокром месте? – всплеснула руками подруга, когда застала меня за этим недостойным занятием. Змея экзотическим браслетом обвивала ее левую руку.
– Как ты не понимаешь! Я убила! Я никогда не убивала. Одно когда умирают на твоих глазах и совсем другое – когда от твоей руки.
– Боги, когда вы послали мне в подруги? – вопросила высшие силы Брукса, но те воздержались от ответа.
Тогда девушка достала из сумки несколько флаконов и, разведя водой остро пахнущую смесь зелий, Брукса протянула чашку мне.
– Выпей. Исходя из твоего состояния, я не могу гарантировать полного излечения от хандры, но легче стать должно…
Выпив муторное на вкус содержимое, я конечно не сразу, но почувствовала, какое-никакое облегчение. А еще глаза сами собой закрылись, погружая меня в такое желанное забытье…
Правда, продлилось оно не долго.
Сквозь оковы сна до меня долетал чей-то смутно знакомый, полный печали голос. Певец под сопровождение гитары исполнял колыбельную… очень странную. Определенно так детей не баюкают. Слишком много противоречивых, полных страсти чувств слышится в этих словах: приносящая боль разлука, обещание счастья за один только взгляд, отчаявшаяся надежда…
Медленный перебор струн наполнял ночь ласковой как самый лучший шелк мелодией. Если бы у музыки было физическое выражение, то эта колыбельная ассоциировалась бы у меня с пламенем костра безлунной ночью, густым мехом в который так приятно запустить пальцы и пьяным вином, играющим в хрустальном бокале сотнями алых и рубиновых искр.
Я на руках качаю полночь
Спокоен пусть твой будет сон,
Сиянье звезд на шелке неба
Биенье сердца в унисон.
Не потревожит ветра пенье,
Не беспокоит щебет птиц,
Остановить смогу я время,
Мир удержать пока спишь…
О ком ты плачешь певец? Кого молишь о взаимности? Почему в твоем голосе столько боли? Столько разбитых надежд?
Я закрыла глаза, и насильно очистив голову от мыслей, приказала себя спать. Мне нужны силы. Много сил чтобы вернуться домой. К семье, которая ждет меня и переживает…
Рядом заворочалась Брукса. Ей видимо тоже не очень-то нравились эти серенады под балконом, но от комментариев она воздержалась.
С первыми лучами солнца мы отправились в путь, чтобы к вечеру успеть добраться до Дан Маара. К счастью больше не придется останавливаться в кишащем нежитью оазисе… Конечно не факт, что мы нарвемся именно на такой, но рисковать все равно не стоит.
Когда до Дан Маара оставалось три часа пути, Мастер скомандовал "привал". Брукса, роясь в сумках, спросила:
– Кем хочешь быть: некромантом, некромансером или ведьмой?
– Чего? – не сразу въехала я.
– Конспирация, Мари, конспирация. Смена экипировки, – она помахала у меня перед носом темно-синей мантией. – Не заявляться же в город нежити в доспехах ловцов? Там и за меньший грешок на зомби пускают. Жители нервные, так что лучше их лишний раз не провоцировать. Так кем будешь?
– Пожалуй, некромантом. А у него хоть одежка нормальная?
– Ну вот! Другое дело, – хлопнул в ладоши Хакер. – А то надумала она умирать. Раз тряпками интересуешься, значит, жить будешь!
Закончив маскировку, мы вернулись в летуны. А когда впереди город, я почувствовала себя обманутой.
