Чары-иллюзии были просты, как и все иллюзии. «Клоп-вонючка», – решил Руди. Безвредный, черный, маленький, ползущий по своим клопиным делам. Какой дурак станет смотреть на клопа-вонючку? Представляя критический взгляд Ингольда, он перевоплотился в иллюзию и остался весьма доволен результатом. Чтобы облечь себя в иллюзию, нужно было почувствовать на коже ветерок от холодного огня, мягкий мерцающий покров неправильности.

Он раздвинул кусты перед собой.

Если бы новообращенный клоп не находился в середине лагеря, он едва бы узнал, каким тот был. Лагерь располагался на плоской площадке, поросшей полынью, а сделанные из веток укрытия сливались с окружающей местностью. С того места, где он стоял, был виден только один костер, но он почувствовал запахи и других, сложенных из бездымной древесины и полузарытых в землю.

Около костров собрались Рейдеры: и мужчины, и женщины. Женщины, которых Руди заметил сразу, напоминали Джил – девы войны, одетые и вооруженные, как мужчины, и смотревшиеся, как воины. У них были одинаковые плотно прилегающие мундиры и брюки из волчьей или кугуаровой кожи серого и золотистых тонов, сливающихся с землей. Некоторые носили плотно облегающие куртки из волчьей или буйволиной кожи. Все они были вооружены ножами и луками. Перед некоторыми укрытиями Руди заметил воткнутые в землю копья с древками-ручками.

Он заметил раньше, что помост стоял в центре лагеря. Какой-то старик украшал его, как рождественскую елку, бусами костей и сплетенной травы, разбитым стеклом и цветами, а у его подножия женщина точила длинный нож для снятия кожи. Вдали виднелись лошади и мустанги, которых можно было случайно принять за пасущееся дикое стадо.

С величайшими предосторожностями Руди-клоп начал свое путешествие по открытой местности лагеря.

Он полз медленно, стараясь не выйти за рамки принятого образа. Руди миновал караульного, который разговаривал с одной из женщин в двух шагах от его бывшей тюрьмы и который даже не взглянул на преобразившегося пленника. Впервые за много дней высоко в небе появился бледный, серебристый диск солнца, и тень, которую Руди отбрасывал на песок, была тенью насекомого, великолепной тенью клопа-вонючки. Холодный ветер пустыни играл переплетенными веревками жертвенного помоста, развевая лепестки зимних роз, вставленных в глазницы черепов. Рейдер закончил накручивать перья вокруг поперечной балки и отступил назад. Он был стар, белые волосы отливали голубизной, а лицо напоминало почерневшую узловатую кору немолодого дуба. Руди остановился пропустить его.

Но тот не проходил.

Кровь застыла у Руди в жилах. Старый воин смотрел на землю, где должен был видеть иллюзорного клопа-вонючку, и тень догадки появилась на его задубелом бесстрастном лице. Затем, не отрывая глаз от Руди, он сделал пару шагов к одному из укрытий и знаком подозвал к себе мужчину и женщину. Те подошли, прихватив копья.

Руди бросило в холодный пот.

«Эй, проходите, как вы можете подозревать невинного клопа... Но, конечно, – припомнил он. – Ледяной Сокол тоже подозревал всех и каждого». Руди пополз решительнее, насколько позволяла храбрость, делая круг, чтобы обойти старика. Но три Рейдера, спешно обменявшись знаками, двинулись навстречу.

«Это нечестно!» Руди был уже на грани безумия. Он огляделся по сторонам в поисках какого-нибудь оружия. Он сделал последнюю попытку обойти врагов, но старый воин снова перерезал путь.

Нервы у Руди не выдержали. Чары спали, и белоголовый Рейдер в испуге резко отпрянул назад, когда Руди материализовался из воздуха. Это мгновение удивления и дало Руди шанс на спасение. Он выхватил из земли деревянный кол, который загорелся в руках холодной иллюзией белого пламени. Когда Рейдеры обступили его, он полоснул одного из них раскаленной дубинкой и, прорвав строй, бросился бежать.

Лагерь пришел в движение. Тощие, бледные фигуры, казалось, возникали ниоткуда и начинали преследовать его. Руди увертывался от них, виляя во все стороны на бегу, слыша мягкое теньканье стрел, чувствуя, как зазубрина стрелы обожгла ему кожу на лодыжке, и продолжая размахивать пылающей дубинкой. Враги падали под ударами горящего оружия. Кто-то из верховой охраны схватил его сбоку. Руди изловчился и ударил его коленом в пах и, вновь обретя свободу, продолжил свой бег. Он ухватился за повод бросившегося в сторону мустанга, когда чьи-то ладони сжали его левую руку. Кружась, он наносил удары направо и налево, и круг расширился на мгновение, столь необходимое для спасения. Он неуклюже вскарабкался на спину лошади, благодаря бога за то, что лошадь не очень высокая, и продолжал отбиваться от Рейдеров. Руди поверил в свое спасение, повернул мустанга в сторону открытой пустыни.

Мустанг взвился на дыбы, опустил морду и отбросил Руди на десять футов в заросли кустарника.

На редкость сильный удар выбил дух из его тела, а сломанные ребра впились в бок, словцо ножи. Он попытался встать, но копье с каменным наконечником вошло в землю около него и пришпилило полу его плаща. Тени Рейдеров появились над ним, и следующее копье было нацелено ему прямо в грудь.

Брошенное с расстояния десяти футов, оно внезапно невероятным образом, отклонилось высоко в воздухе, задрожало и упало со звоном в стороне, не причинив ему вреда. Рейдеры замерли, указывая с тревожным шепотом на нечто, видневшееся в глубине коричневой пустыни.

«Это призрак», – повернулся в отчаянии Руди, но увидел только темную фигуру в мантии, которая, казалось, выплавилась из ветра и безмолвия, и знакомый старый бродяга, гневно сверкая глазами, приближался быстрыми шагами к лагерю, как к себе домой. Рейдер, который выстрелил в мамонта, пустил в него стрелу и промахнулся самую малость. Руди почти заплакал от счастья.

Ингольд остановился рядом с ним и вытащил из земли копье, пришпилившее его. Покрытая шрамами рука с грубоватыми пальцами дотянулась до него и потащила за ногу, и рядом раздался знакомый дребезжащий голос:

– Во что ты превратился?

– В клопа-вонючку, – рыдал Руди. – Какого черта они заподозрили паршивого клопа?

Глаза Ингольда сухо блеснули в тени нависающего капюшона:

– Ты когда-нибудь видел клопов-вонючек с тех пор, как пришел в этот мир?

Руди подавленно умолк.

Ингольд продолжал:

– Таких здесь нет, ты должен был знать это, если бы обращал внимание на то, что происходит вокруг тебя.

Он перевел взгляд с Руди на Белых Рейдеров, которые образовали вокруг них круг, нацелив копья, будто окружали пещерного медведя. У Ингольда было копье, которое он держал острием вниз и еле сжимал в руке.

– И к тому же, – продолжал он так, будто их не окружали враги и они были в безопасности, – ты мог применить простое заклинание-покров, чтобы выбраться из лагеря, не изображая огня, в который только ты один облекаешься. Тебе не нужна была лошадь, Руди. А теперь, когда мы уже рассекретили себя и стали видны, конечно, не в такой степени, чтобы действительно допустить убийство кого-нибудь из нас, такого вопроса, конечно, больше не существует.

Кольцо вокруг них сузилось – ощетинившаяся изгородь каменных и стальных колючек, подобных акульим зубам. Ингольд смотрел на воинов, не шевелясь.

– Извини, – пробормотал Руди.

Волшебник проскрежетал:

– Мы с тобой, может быть, сейчас совершаем еще большую ошибку, чем все предыдущие.

Слабый звук заставил Ингольда сосредоточиться.

Несколько Рейдеров поспешно ретировались. Руди уловил невероятную силу, едва сдерживаемую этим неприметным с виду человеком. Рейдеры, казалось, тоже это почувствовали. Никто из них не рискнул напасть на Ингольда.

Кольцо вдруг разомкнулось, и на середину выступил высокий Рейдер, подняв руки и показывая, что он безоружен.

Это был великолепный викинг, бледные заплетенные усы свисали вниз к ямке его горла. Брови росли пучками, как у рыси, завиваясь вверх. Глаза излучали холод, словно замерзший янтарь. Выцветшее серое золото его одеяния из пантеры говорило о его сане. Без сомнения, это был вожак Рейдеров, гордый и величественный.