«Ты расстроена, потому что он этого хочет», – угрюмо подумала Джил, затем обернулась, услышав, что кто-то идет по коридору.

– Кто там?

В коридоре стояла какая-то женщина, явно не из охраны.

– Джил-Шалос? – узкая полоска света появилась в темном коридоре, высвечивая нечесаную, темно-рыжую копну волос. – Мне сказали, что здесь госпожа Альда.

– Входи, Лолли, – Альда выпрямилась на стуле, когда высокая пенамбрийка вошла в комнату. – Как Снелгрин?

Джил никогда не переставала удивляться, что даже, казалось бы, самые робкие жители Убежища относились к Альде как к королеве и как к подруге одновременно. Она видела, как Альда делала обходы по Убежищу или сидела на скамьях у Святилища, держа на коленях Тира, и разговаривала с прачками. Джил заходила в бараки и обнаруживала там Альду, сидевшую и внимательно слушавшую какого-нибудь ветерана, который участвовал в разграблении дюжины городов.

– Миледи, он не совсем в порядке, – тихо сказала Лолли. – Я должна была придти и увидеть вас. Вы ведь знаете, как лечить людей?

Альда покачала головой.

– Но вы же грамотная. Вы читали книги?

– Всего несколько книг. Но я не могла...

– Я говорила с Майо, но ему нечего было ответить мне. И Бектис, этот колдун... Прошу прощения, госпожа, ведь он состоит в вашей свите, но он не может даже заговорить бородавки – это слишком сложно для него.

– Что случилось со Снелгрином? – спросила Альда. – Он болен?

– Нет! – в отчаянии воскликнула женщина. – Он прекрасно себя чувствует, но с ним что-то не так. Он стал каким-то другим после той ночи.

– Если он провел ночь за воротами, – тихо заметила Джил, – то неудивительно.

– Нет, – упорствовала Лолли. – Бектис мог бы сказать то же самое, но дело не в этом, – она посмотрела на Альду умоляющими карими глазами. – Временами я думаю, что в нем не осталось ничего от того Снела, каким он был. Совершенно ничего.

– Что? – воскликнули обе девушки.

– Что это значит? – спросила Альда.

– Я не знаю! Если бы я знала, все было бы намного проще. – Лолли закрыла лицо большими красными руками, и ее голос зазвучал приглушенно. – Он забывает вещи, которые обязан знать, например, расположение коридоров в Убежище, и он не помнит, зачем выходил ночью из Убежища. Иногда он просто бредит. Я не знаю, что делать, госпожа! И он ничего не говорит. Только иногда, да и то какие-то странные вещи.

Глаза Джил и Альды встретились над копной рыжих волос.

– Шок? – спросила Джил тихо. Альда качнула головой.

– Это не просто шок, – Лолли взглянула на них глазами, полными мольбы. – Это было не только в ту ночь, когда он вышел и ждал Дарков. Когда он прикасается ко мне... – ее лицо выразило отвращение. – Я не могу этого вынести. Мы поженились всего несколько недель назад. И мы просто хотели быть счастливыми. Но теперь... я не переношу, когда он дотрагивается до меня. Это не он, и, о Боже, я не знаю, кто это. О, Снел, – пробормотала она безнадежно. – Снел!

Альда положила руки на плечи женщины, ощутив упругие, дрожащие мускулы. Лолли снова опустила голову, слабо вздрагивая от прикосновений Альды, как загнанное животное.

На какое-то время воцарилась тишина, нарушаемая лишь всхлипами Лолли, но что-то в этой тишине заставило Джил насторожиться. Она чувствовала себя так, как будто за ней наблюдая. Золотые блики света переместились на медные волосы Альды, на ее тонкие пальцы, высветили глубокую синеву ее глаз, когда она взглянула на Джил. У нее был обеспокоенный, ищущий помощи взгляд.

– Лолли, – секунду спустя спросила Джил. – Где он сейчас? Где Снел?

Женщина лишь устало покачала головой.

– Один Господь Бог знает это, – пробормотала она. – Он все время гуляет по ночам. Просто ходит. Мертвые глаза на мертвом лице. Он мой муж, и я любила его, но я ни за что не останусь с ним наедине.

– Нет, конечно, нет, – согласилась Альда. – Послушай, Лолли, ты все еще живешь в той келье на пятом этаже? Тогда я предлагаю тебе переехать. Забирай свои вещи и поселись в другой келье, лучше с кем-нибудь еще. Как ты думаешь, Винна позволит тебе поспать одну ночь на ее этаже? – она назвала девушку, которая воспитывала детей в Убежище и в чьей компании Альда и Джил часто видели Лолли.

– Я попрошу Януса, чтобы стражники смотрели в оба, а когда они найдут Снела, то мы с Джил поговорим с ним. Может быть, он еще не оправился от шока. Это случилось всего день или два назад...

– Два дня, – прошептала женщина, – и две ужасные ночи.

– Пойдем, – Альда обняла ее и уговорила встать. – Теперь тебе надо отдохнуть.

«Альда только что получила политический нокдаун и была проклята человеком, которому верила, как самой себе, – размышляла Джил. – И у нее еще хватает сочувствия и сил, чтобы решать чужие супружеские проблемы». Следуя за ними с лампой в руках, Джил могла лишь удивленно качать головой, поражаясь способности юной королевы помогать другим.

В этот час коридоры были пусты, и в кельях было тихо. Джил дрожала, испуганная ужасной темнотой, в то же время удивляясь самой себе. Она проходила много раз мимо ночного караула, но никогда еще не чувствовала такого сильного страха. Дважды она вздрогнула, вертясь, как испуганная кошка, но лампа освещала совершенно пустой коридор позади. И все же она чувствовала себя жертвой какого-то страшного предчувствия и отскакивала от каждого тупика в извилистых коридорах.

Сироты жили на четвертом этаже. Там горел свет. Винна, семнадцатилетняя девушка, сидела среди горы одеял в поношенной ночной сорочке и пыталась успокоить плачущего малыша, которому было не больше лет, чем Тиру. Остальные дети толпились вокруг них, расстроенные и встревоженные, так как всем им приснились кошмары. Винна быстро подняла взгляд, когда ее помощник, маленький Тед, встретил вошедших.

– Что случилось? – спросила Альда.

Винна покачала головой.

– Похоже, это ночь сплошных кошмаров. Сначала Лидрис, потом Тед, а теперь еще и Прогнор.

– У меня не было ночного кошмара, – возразил Тед, желая избавиться от страха.

– Ты уже достаточно большой и должен говорить, что это был просто плохой сон, а не ночной кошмар, – поправила Винна. – Чем я могу помочь, Альда?

«Вот еще одна, которая, забыв свои горести, старается помочь другим», – подумала Джил.

Винна серьезно слушала рассказ Альды и менее связные объяснения Лолли, кивая головой и гладя светлые волосы сидевшего у нее на коленях ребенка.

Бледные лица и расширенные глаза, бесцельно следившие за тенями на стенах комнаты, принадлежали сиротам, родители которых погибли в обломках Гея или во время резни при Карсте.

«Потерявшиеся мальчишки Питера Пэна, – подумалось Джил, – стойкие мальчишки, уцелевшие в разрушенном мире». Когда они с Альдой уходили, Джил бросила последний взгляд на Винну, которая искала место для Лолли, а Тед и еще несколько детей предлагали ей свои шерстяные одеяла.

– Что ты думаешь обо всем этом? – спросила Джил, когда они снова вступили в темноту лабиринта. Мерцающее пламя их лампы отбрасывало чудовищные, фантастические тени, которые крались за ними, как неопытные сыщики.

Альда тряхнула головой, поправляя волосы. Вьющиеся локоны ниспадали, подобно запутанному шелку, по черной с золотом мантии.

– Я не знаю, – сказала она тихо. – Но Лолли испугана. Возможно ли, чтобы боязнь темноты довел Снелгрина до сумасшествия?

– Это как раз то, чего я боюсь, – сказала Джил. – Но поверь мне, мысль о сумасшедшем, блуждающем по Убежищу по ночам, не так уж и опасна для меня.

– И ты вооружена, – добавила Минальда. – Я думаю, следующее, что мы должны сделать, – это поговорить с Янусом. Если Снелгрин и вправду сошел с ума, что тогда? Посадим его под замок? Будем кормить его по зимнему рациону, чтобы остались семена на весну? Велим кому-нибудь перерезать ему глотку?.. Как... – она замолчала, но Джил могла докончить фразу: как Ледяной Сокол перерезал Медде, которая была няней Альды, когда ее разум поглотили Дарки. На дороге от Карста до Ренвета никто не мог присматривать за спотыкающимися зомби, и проблема была решена сразу. Альда знала это еще тогда. Но Джил понимала, что она не простила палача.