– Душа, в самом деле! – продолжала она. – У колдунов нет души и сердца. Я знаю, что говорю, так как одна из них, и сердца у меня не больше, чем у сорокопута.

С этими словами она скрылась из виду.

– Она права, – проговорил мягко Ингольд. Вос был шокирован, а Кта засмеялся.

– Алвир обеспечивает корпус колдунов тем же, чем и стражу, – объясняла Джил, пока Кара, ее мать и худая рыжая девочка подавали им овсяный хлеб и тушеное мясо из общего котла. – Бектис все еще обедает за высоким столом – думаю, потому, что еда там лучше, но полагаю, что они оба, он и Алвир, скоро останутся в одиночестве. – Она ухмыльнулась, взглянув на Альду, которая сидела по-турецки на шкуре бизона между Руди и заснувшим принцем Тиром, разделяя радость неожиданного пиршества.

Руди блаженно замурлыкал, не в силах скрыть счастье. Впервые за последние два месяца он был вымыт, выбрит и спокоен, и новизна всего этого доставляла ему удовольствие. Он был рядом с женщиной, которую любил, и среди таких же колдунов, как и он сам. Во время путешествия он даже не подозревал, что такое возможно. «Как странно, – мелькнула у него мысль, – заснуть под крышей».

Он отыскал под мехами руку Альды, которая счастливо улыбалась.

В тусклом свете ее лицо казалось более уверенным в себе – менее смазливым, но более красивым, алогично подумал Руди.

«Джил тоже изменилась», – решил он, разглядывая худую, похожую на сухопарого подростка девушку, сидящую рядом с Ингольдом на полу. Она стала нежной, хотя физически, наоборот, окрепла. Глаза у нее были добрые, но жесткие линии в углах рта говорили о жизненном опыте, который она приобрела за эти два месяца.

«Ладно, что за черт, – подумал он. – Мы все изменились. Даже старый Ингольд».

Может быть, позже старик вновь обретет ту безмятежность, с которой раньше смотрел на мир. Кво сломал что-то внутри него, и Руди надеялся, что это излечимо.

После первых приветствий и новостей Ингольд погрузился в молчание. Он не произнес ни слова. Не сказать, что в комнате стояла мертвая тишина. Когда хор чавкающих ртов утих, нашлись и новости, и истории о приключениях, и большинство из них исходило от Руди, Джил и Альды.

Сейчас, как и тогда, глаза старика не перескакивали с одного лица на другое – не пытаясь оценить, на что все они годны, хотя этого можно было ожидать. Сейчас Ингольд лишь знакомился с ними – добропорядочные жены и любители чая, хулители, которые допустили разрушение Кво, да один-единственный ведущий аскетическую жизнь высохший старик-отшельник и бродяга, по случайности оказавшийся таковым в середине жизни. Все они были той силой, с которой Ингольду предстояло работать, силой, отданной под его начало.

«Неудивительно, что он выглядит, словно перегрелся», – подумал Руди.

– Теперь, – наконец произнес Ингольд в завершение приятной трапезы, ласково обняв Джил за плечи. – Покажите, что вы обнаружили.

Словно по команде, Джил и Альда вскочили на ноги.

– Мы обнаружили все там, – сказала Джил, показывая дорогу. – Эта дверь ведет в комнату с лестницей в лаборатории, обычно мы запирали ее на засов. Мы хранили там свои вещи...

Многие уже видели их и поэтому остались на своих местах. Лишь некоторые – Вос, Кта и Кара – последовали за Руди, Ингольдом и девушками через небольшой дверной проем. Когда они зашли, вокруг них образовалось слабое свечение колдовского света – комнаты корпуса колдунов были единственными в Угловой башне, имевшими хорошее освещение. На столе были разбросаны сосуды, коробки, цепочки из ватерпаса, аппараты из стеклянных шариков и золотых стержней, сплетенные из металлических трубок узлы, волнообразные куски ничего не означающей скульптуры и гладкие непонятные многогранники из белого и серого стекла.

– Вот это поразило нас больше всего, – произнесла Джил, поднимая с пола один из них и бросая Ингольду. – Они были повсюду – под механизмами в насосной комнате, на полках в кладовых, в сетках, натянутых над цистернами в гидропонном саду. Но годятся лишь для Тира, который любит с ними играть.

– Действительно, – Ингольд повертел в руках многогранник, словно проверяя вес и пропорциональность. Затем совершенно неожиданно тот загорелся в его руках, и мягкий белый свет согрел черты обветренного лица. Он кинул его Джил, и та неловко поймала совершенно холодный многогранник.

– Лампочки, – сказал Ингольд.

– О... – пришла в восторг Джил. – О, как прекрасно! Но как же древние включали и выключали их? Как эти штуки работают? – она взглянула на него, свет, исходивший из ее сложенных чашечками ладоней, падал на худощавое лицо.

– Они просто закрывали их, если им требовалась темнота, – сказал Ингольд. – Сам материал способен долго хранить свет и может зажигаться при помощи очень простых средств. Многие из низших эшелонов магов, например, факиры, способны это сделать.

– Хм, – Руди взял один из белых кристаллов и исследовал дно. – Ты должна была прочитать это, Джил. Здесь написано: «сто ватт».

– Стукни его хорошенько, Альда. Но я действительно должна была это выяснить, так как никогда не задавалась вопросом, как раньше освещалась Угловая башня. И находящиеся в подвале гидропонные сады, комната за комнатой – совершенно без источника света.

– Ты всегда выращиваешь марихуану в чулане? – совершенно некстати спросил Руди.

– Эй, у себя я выращиваю лишь то, что растет в чуланах – грибы. Но, Ингольд, с таким освещением мы можем снова развести сады. С гидропоникой мы сможем вырабатывать заряженную материю, практически не занимая места, а внизу для этого достаточно тепло.

– Ты можешь качать энергию из насосов, чтобы нагревать цистерны, – добавил Руди, – и греть таким образом воду.

– Да, но нам не удалось найти основной источник энергии.

– Он должен быть магически спрятан и изолирован, – пояснил Ингольд, вмешиваясь в обсуждение, которое угрожало перейти в чисто техническое русло. – Насосы могут работать по тому же принципу, что и лампочки. В старые добрые времена колдуны, вероятно, могли выделять сущность материалов и делать их способными сохранять что угодно – свет или другую энергию – неограниченное время.

Джил, казалось, задумалась:

– Ты имеешь в виду, что вся Угловая башня работает по принципу гигантской грелки для ног?

– Естественно.

– Фантастика, – произнес Руди, отходя, чтобы исследовать осколки стекла и металлических изделий, разбросанных на столе. Альда, взяв из рук Джил светящийся многогранник, нежно спросила:

– Ты знаешь, что это на самом деле означает? Это означает, что нет больше шараханья по темным коридорам... или беспокойства о месте у камина...

– Это значит, что я не ослепну, читая эти проклятые книги при свете крохотной свечки, вот что это значит, – Джил хотела взять со стола еще один кристаллический многогранник, когда вдруг застыла, замерев на полпути. – Что за черт?..

Лицо Руди, вернувшегося к ним, сияло от гордости. В руках его были соединенные в единое целое предметы, которые Альда принесла из лаборатории и очень похожие сейчас на изогнутую тяжеловесную винтовку.

– Что это? – Альда подошла со стороны дула с той беззаботностью, которую никогда не занимала концепция о роли оружия в ее жизни. Руди инстинктивно поднял дуло ружья вверх.

– Это, э-э... – в ее языке не было такого слова. – Это выстреливает предметы из дырочки на конце.

– Выстреливает что? – требовательно спросила Джил, подходя ближе, чтобы рассмотреть. Она коснулась большого стеклянного пузыря, вставленного в древко оружия. – Что за тип патронника?

Руди вгляделся в конструкцию.

– Не знаю, – ответил он, – но догадываюсь.

Он поставил винтовку у правого бока, как стрелок на параде.

– Это стреляет огнем. Какое же еще оружие вы бы могли применить против Тьмы?

– Это огнемет, – для этого слово в Восе нашлось.

– Да. Скорее всего он работает с помощью магии.

– Ты имеешь в виду, – Альда запнулась от удивления, – что этот огнемет может бить струей огня?

– С помощью направляющего его ствола, – задумчиво проговорил Ингольд, взяв оружие и неловко целясь. – Пламя достигает дальней цели гораздо дальше, чем под силу колдуну. Но чем оно заправляется?