– Первым делом хочу вас заверить в том, что вам ничего не грозит. Но для этого вы должны правдиво отвечать на все мои вопросы и беспрекословно выполнять мои команды. – Большим пальцем руки американец надавил на нервный узел, расположенный на внутренней стороне ее локтя. Это было сделано, чтобы продемонстрировать ей серьезность его намерений. – Ну так как, мы поняли друг друга?

Аннака кивнула и тут же вскрикнула, так как янки надавил на то же место, только гораздо сильнее.

– Когда я задаю вам вопрос, вы должны отвечать, а не использовать язык мимики и жестов.

– Да, я все поняла, – сказала она.

– Замечательно. – Янки втащил ее под козырек подъезда дома 106/108. – Я ищу Джейсона Борна. Где он?

– Я не знаю.

Американец надавил еще раз, и ноги Аннаки подломились. Это было ужасно.

– Попробуем еще раз, – ласково проговорил он. – Где находится Джейсон Борн?

– Наверху, – ответила Аннака. По ее щекам текли слезы. – В моей квартире.

Он ослабил хватку.

– Вот видите, как все просто! Ни соплей, ни воплей. А теперь – идем к вам в гости.

Американец открыл дверь ключом Аннаки, они вошли в подъезд и стали подниматься по лестнице. Когда они добрались до четвертого этажа, Макколл дернул ее за руку и развернул лицом к себе.

– А теперь слушайте меня внимательно. Если вы не станете глупить, с вами ничего не произойдет. Понятно?

Она уже хотела было кивнуть, но вовремя вспомнила полученный урок и ответила:

– Да.

Макколл крутанул ее, прижал спиной к своей груди и прошептал:

– Сделаешь ему хоть какой-нибудь знак, попытаешься предупредить, и я выпотрошу тебя, как рыбу. – Он толкнул ее вперед. – Давай действуй.

Аннака сделала два шага вперед, всунула ключ в замок и открыла дверь своей квартиры. Скосив глаза вправо, она увидела, что Борн с закрытыми глазами лежит на диване. Услышав звук открывающейся двери, он поднял голову и посмотрел на нее.

– Я думал, что вы…

В этот момент Макколл оттолкнул ее, вышел на авансцену и направил свой пистолет на Борна.

– Папочка – дома! – пропел он и нажал на курок.

Аннака, которая только и дожидалась удобного момента, ударила назад согнутым локтем, угодив в руку Макколла, отчего та отлетела в сторону, и пуля вонзилась в потолок, высоко над головой потенциальной мишени.

Взревев от ярости, Макколл, пытаясь прицелиться в Борна из пистолета в правой руке, левой – схватил Аннаку за волосы и вздернул ее в воздух. В этот момент Борн извлек из-под одеяла свой керамический пистолет. Он собирался выстрелить незваному гостю прямо в грудь, но на пути пули оказалась бы Аннака. Сместив прицел чуть влево, он все же нажал на курок, и пуля впилась в правую руку противника – ту самую, которая сжимала оружие. Пистолет упал на ковер, из раны брызнула кровь. Аннака закричала, а янки обхватил ее за талию и прижал к себе, используя женщину в качестве живого щита.

Борн успел встать на одно колено. Дуло его пистолета дрейфовало из стороны в сторону, ни на секунду не выпуская противника из прицела. А тот, продолжая прикрываться Аннакой, стал пятиться к входной двери.

– Мы еще не закончили нашу беседу, – крикнул Макколл, глядя на Борна сумасшедшими глазами. – До сих пор ни одна сволочь, которую мне было приказано устранить, не уходила от меня живой. Не уйдешь и ты!

Произнеся эту тираду, Макколл швырнул Аннаку прямо в Борна. Последний, все еще находясь на диване, ухитрился поймать женщину раньше, чем она ударилась виском об острый угол. Отшвырнув ее назад, Борн метнулся к входной двери, но опоздал: двери лифта уже закрывались. Оставалось только одно – спускаться по лестнице, что он и сделал. Борн хромал, его бок горел, как в огне, ноги подкашивались, он задыхался, но, несмотря на все это, продолжал спуск, перепрыгивая через две-три ступеньки кряду.

Добежав до лестничной клетки между первым и вторым этажом, Борн подскользнулся и, увлекаемый инерцией, преодолел последний пролет, наполовину падая, наполовину скользя на спине. Рыча от боли, он поднялся на ноги и, грохнув дверью, выскочил в вестибюль. На мраморном полу он увидел капли крови, но самого убийцы не было. Борн шагнул в вестибюль, но тут его ноги подломились, и он тяжело опустился на пол. Некоторое время он, полуоглушенный, сидел, будучи не в силах пошевелиться. Одна его рука сжимала пистолет, вторая была прижата к горящему боку, в глазах застыла боль. Ему казалось, что он разучился дышать.

«Надо догнать мерзавца», – думал Борн, но оглушающий шум в голове и полное отсутствие сил не позволяли даже просто шевелиться, не говоря уж о том, чтобы кого-то догонять. Пока не появилась Аннака, у него было достаточно времени для раздумий, результатом которых стал печальный вывод: собственная гибель в автокатастрофе, которую он разыграл в Париже, не обманула агентство.

При виде его Аннака побелела от волнения.

– Джейсон! – Она села рядом с ним и обняла его рукой за плечи.

– Помогите мне, – попросил он и, тяжело опираясь на ее руку, поднялся с пола.

– Где он? Куда убежал?

Эти вопросы не требовали ответа. Морщась от боли, Борн подумал, что, возможно, Аннака права и ему действительно стоит показаться врачу.

Возможно, именно злость заставила Хана прийти в себя так быстро. В любом случае он очнулся и выбрался из «Шкоды» через считаные минуты после нападения. Голова раскалывалась, но больше всего пострадало его самолюбие. Он прокрутил в памяти всю сцену и был вынужден со стыдом признать, что виной его позорного поражения стали глупые и, как оказалось, опасные чувства в отношении Аннаки. Какие еще нужны доказательства того, что эмоциональной привязанности следует избегать любой ценой! Чувства и без того стоили ему чересчур дорого: сначала – любовь к родителям, потом – к Ричарду Вику, а теперь вот к Аннаке, которая с самого начала предала его Степану Спалко.

А Спалко? «Мы ведь не чужие люди, если делим тайны столь интимного характера. Мне бы хотелось надеяться на то, что мы друг для друга – больше, нежели просто заказчик и исполнитель».

Как и Ричард Вик, Спалко пытался запудрить ему мозги, прикидывался другом, убеждал, что хочет ввести его в некий мир, вход куда доступен только избранным. «Своей непревзойденной репутацией вы во многом обязаны тем заказам, которые получаете от меня». Как и Ричард Вик, Спалко выдавал себя за благодетеля Хана. Эти люди ошибочно полагали, что живут в заоблачных высотах, считали себя элитой. Как и Ричард Вик, Спалко лгал Хану для того, чтобы использовать его в своих интересах.

Что нужно от него Спалко? Впрочем, это уже не имеет особого значения. Единственное, что хотел сейчас Хан, – это фунт плоти из тела Степана Спалко, поскольку только вырванное сердце этого подонка явится достаточной компенсацией за все несправедливости, произошедшие по его вине, переплавит неправильное в правильное. Спалко станет первым и последним заказом, который Хан сделает самому себе.

И именно тогда, сидя на корточках в тени возле подъезда и бессознательно массируя ладонью болевшую голову, Хан услышал ее голос. Он возник откуда-то из глубины, из сумрака, и плыл по катящимся волнам.

«Ли-Ли! – шептал он. – Ли-Ли!»

Это был ее голос, зовущий его. Он знал, что ей нужно: она хочет, чтобы он соединился с нею в той водной бездне, куда погрузилось ее безжизненное тело. Хан опустил не перестававшую болеть голову на руки, и с его губ сорвался всхлип, словно кровавый пузырь вздулся и лопнул на губах умирающего человека. Ли-Ли. Он не вспоминал о ней так давно! Или все же вспоминал? Ведь она снится ему почти каждую ночь. Но почему? Что изменилось теперь, что заставило ее прийти к нему с такой решительностью именно сейчас, после стольких лет?

Хлопнула входная дверь, и, подняв голову, Хан увидел, как из подъезда дома 106/108 выскочил огромный мужчина и побежал по улице. Одна его рука была прижата к плечу, и кровь, капающая из-под нее на асфальт, подсказала Хану, что у незнакомца только что состоялась встреча с Борном. Губы Хана искривились в улыбке. Он сразу понял, что именно этот человек вырубил его несколько минут назад.