Захар Кожедубыч схватил толстыми пальцами гроздь винограда и почти полностью сунул себе в здоровенную пасть, облившись соком.

— Тут указ князя нужен. А он не в духе сейчас. Ты дары-то собрал?

— Почти! — оживился Топор.

Видно, почуял намёк, что золото может значительно смягчить настроение князя.

Ох, уж этот князь. То Елизаровым липовые грамоты подписывает, то титулы раздаёт всяким сомнительным элементам.

Надо бы с ним как-нибудь повидаться.

— Почти — это как? — нахмурился боярин.

— Немного осталось. Через пару дней остаток получу — и сразу к тебе!

Ах, вот зачем он своих людей обдирает. И общак, видно, затребовал для этого. Чтобы, как говорится, в люди выбиться.

Сукин сын.

— Ну, вот когда соберёшь… Э-эх! — Захар Кожедубыч с кряхтением встал на ноги. — Тогда и поговорим. А пока пришли-ка ко мне какую-нибудь бабёнку… Этакую!

— Этакую?

— Этакую!

Топор сначала явно озадачился. Но затем на лице появилась противная ухмылка, от которой мне стало не по себе.

Чутьё прямо-таки кричало, что мысли в голове этого ублюдка заставят меня от ярости рвать и метать.

— Будет тебе «этакое», боярин, — кивнул Топор. — Спускайся к себе, скоро приведут нужную девку.

Бородач ушёл, еле попав в дверной проём. А Топор, немного выждав, позвал Стрекозу.

Тот шустро появился перед ним, и оба снова вернулись к прежним ролям.

— Слышал?

— Да, господин.

— Веди к нему Злату. Пусть отрабатывает.

Тут Стрекоза немного замялся.

— А как же срок…

— Что срок! — гаркнул ублюдок. — Проценты отработает. С неё не убудет!

Я уже хотел порвать ему глотку собственными руками. Ярость так сильно кипела внутри, что Источник терял равновесие.

Так, погоди, Светозар. Успокойся и вдохни.

Сейчас терять самообладание нельзя.

— И накажи ей! Если будет ерепениться, тех троих на дыбе прокачу.

— Как скажете, господин, — поклонился Стрекоза. — Ещё чего изволите?

— Чего ещё… — Топор взглянул на поднос с виноградом, поморщился и отодвинул в сторону. — Ах, да. Ясыха — в расход. Сначала это. Скажи Глыбе, пусть сделает. А потом девку веди.

— Хорошо, господин, — ещё раз поклонился Стрекоза и засеменил прочь.

Ублюдки!

Грёбаные проклятые курвины отродья!

Да я вас всех!…

Чёрт, хватит. Нужно собраться. И думать.

Нет. Нет времени думать. Нужно действовать!

Я пустился следом за Стрекозой. Тот, стоя возле своей двери, подозвал здоровенного громилу и прошептал ему указ Топора.

Громила нахмурился тупой рожей, но хмыкнул и кивнул. После чего развернулся и ушёл куда-то в коридоры, позвав с собой нескольких головорезов.

А Стрекоза, ухмыльнувшись ему вслед, направился к лестнице. По пути сально взглянул в сторону вакханалии и шагнул по ступенькам вниз.

Выродок пошёл за Златой.

Демоны вас всех побери!

Я замер на распутье. Ясых мне нужен живым, чтобы прикончить Топора и сбросить с себя внимание бандитов. Судя по всему, бунт может поднять только он, других смельчаков искать времени нет.

А Злату сейчас поведут на потеху тому грёбаному боярину, чтоб он провалился.

И как мне за всеми успеть⁈

Я рванул в коридоры за громилой. Будем рассуждать логически — они доберутся до Ясыха первыми, а Стрекозе ещё нужно дойти до Златы, вытащить её, привести…

Короче, времени тут немного больше.

Только, думается мне, совсем уж немного. Поэтому нужно спешить.

Голышом я за бандитами ещё не бегал, конечно. Хорошо хоть невидимость работает.

Она, кстати, немало духовной силы жрёт, так что времени у меня и по этой части в обрез.

Я проскочил по коридору мимо пьяных прохожих. Глыба с двумя верзилами подошёл к стоящему на посту Ясыху, все вместе его повязали, заткнули рот тряпкой, забрали саблю и под сдавленный писк и пары здешних работниц поволокли наружу через отдельный выход, ведущий к лестнице со второго этажа на задний двор, огороженный стенами.

Тут стояли бочки с мусором, воняло испражнениями, а под ногами торчали кривые каменные плиты. Об одну из таких верзила Глыбы споткнулся, выругался и чуть не упал.

— Курвина мать! — взвыл он.

— Да харэ уже! — гаркнул Глыба. — Переживёшь.

Ясыха швырнули в угол. Он тут же попытался встать на ноги, но Глыба смачным ударом посадил его обратно.

— Звиняй, Ясых. Атаман приказал, — пожал он плечами, вытягивая из ножен кривой кинжал.

Ясых что-то возмущённо замычал через тряпку. Скорее всего не очень доброе. Но сделать ничего не мог.

Так. Его вот-вот прикончат. Нужно что-то делать.

Я огляделся и заметил, что плита, о которую оступился верзила, вылезла из земли. Она была довольно тяжёлой, с острыми углами, так что вполне подходила для оружия.

И пока люди Глыбы держали Ясыха за конечности, чтобы тот не дёргался, а сам он пробовал кромку кинжала на остроту, я подхватил плиту и со всей дури шмякнул ублюдка по голове, добавив к усилиям магию Источника.

Здоровенная туша бандита немного качнулась, из пасти вырвался неразборчивый рокот, а затем он рухнул на спину, едва не придавив меня самого.

Двое мордоворотов с удивлением и непониманием уставились в никуда. Даже по мне своими взглядами не попали.

И, слава богам, они были достаточно тупыми, чтобы соображать медленно. А Ясых — достаточно смышлёным, чтобы этим воспользоваться. Он выкрутился, сбил одного мордоворота с ног. Второй уже успел опомниться, но его тоже настигла кара каменной плиты, и ещё одна тяжёлая туша рухнула у моих ног.

Ясых тем временем расправился с третьим бандитом, разрезал верёвки и забрал свою саблю.

И тут же махнул ей по воздуху с возгласом:

— Кто здесь⁈ Покажись!

Вот она — благодарность… Не, у этих разбойников совсем нет чувства такта. Я его, значит, спас. А он меня мечом!

Кстати. А ведь можно ещё кое-что полезное из этой ситуации вытянуть…

Я напряг голосовые связки и загудел низким тягучим голосом:

— Я — твой пращур, недостойный сын своего рода! Склонись передо мной!

Ясых немного прихренел. На лице застыло удивлённое выражение, даже сабля немного опустилась.

— Ч-чего?

Он принялся осматриваться в поисках источника голоса, но никак не мог найти его.

А мне, демон побери, пришлось скакать по грязным холодным плитам, чтобы не столкнуться и не задеть участки с мягкой землёй. Да ещё и делать это так, чтобы лишнего шума не издавать.

— Склонись, сказано тебе! А не то покараю!

На этот раз подействовало. С сомнениями во взгляде, но Ясых встал на одно колено, взглянул на валяющихся рядом бандитов.

— Ты встал на кривую дорожку и позоришь свой род, недостойный потомок! В бандиты заделался! Люд честной грабить вздумал!

— Н-но, пращур, я ж по стопам бати пошёл, а он…

— Молчать! — рыкнул я.

Кажется, немного просчитался. Но ничего.

— Твои предки тоже опозорили мою кровь. Но только в тебе я смог увидеть луч надежды. И потому приказываю! Слушай внимательно!

Ясых закивал. Кажется, он до сих пор не верил в происходящее, но удар Глыбы по голове сделал своё дело, так что сейчас можно вбить ему правильные мысли в разум.

— Свергни своего неудавшегося убийцу. Займи его место и направь этих падших людей на путь истинный!

Ясых, чуть побледнев, глубоко вздохнул. Но не от слов — его шатало после сотрясения.

— Уб-убийцу? Это кого… Топора что ли?

Ну, вроде не совсем тупой.

— Верно, недостойный потомок!

Горло уже побаливало от натуги. Да и Злату наверняка скоро приволокут к тому боярину. Поэтому надо закругляться.

— Н-но как мне наставить людей? Этих разбойников и убийц?

— Защищайте слабых, а не грабьте их! Берите злато только у тех, кто нечестным путём его добывает!

Уж таких, судя по вакханалии на втором этаже, будет в достатке.

— На этом всё, недостойный потомок. Я удаляюсь, но помни! Вздумаешь противиться моей воле — и тебя кара настигнет… — последние слова я произнёс с затуханием и даже прибавил небольшое эхо для ещё большей убедительности.