– Где Келсон? – спросил он, обшаривая комнату взглядом и отходя от двери. – А вы, – приказал он слугам, – все прочь!

Когда слуги выбежали, Морган быстро подошел к балконной двери и, постучав по стеклу, увидел, что Дункан оглянулся и понял, что их зовут. Рядом с Морганом уже стоял, кивая, Нигель. Когда Келсон поднялся на ноги, Морган открыл дверь и впустил их.

– В чем дело, дядя? – с тревогой спросил Келсон. Он увидел суровое лицо Нигеля и почувствовал, что сейчас услышит что-то весьма важное.

Нигель прикусил губу и нахмурился. Как сказать мальчику о том, что он видел? И еще хуже: как сказать так, чтобы это не прозвучало обвинением?

– Келсон, – начал он, не глядя никому в глаза, – мне нужно сказать тебе кое-что такое, что трудно произнести…

– Ближе к делу, – прервал его Морган.

Нигель кивнул, с трудом переводя дыхание, затем продолжил:

– Ладно. Кто-то прошлой ночью взломал гробницу Бриона.

Келсон быстро взглянул на Дункана и Моргана, а потом снова на Нигеля.

– Продолжай.

Нигель бросил короткий взгляд на Келсона, а затем опустил глаза в легком недоумении, так как мальчик вовсе не был удивлен новостью. Может ли быть…

– Кто-то взломал гробницу и открыл саркофаг, – осторожно продолжил Нигель. – Воры содрали с мертвого все драгоценности и одежду, – его голос сорвался, – а затем бросили его голым лежать на каменном полу, – его голос уже перешел на шепот. – Два охранника были найдены на своих постах с перерезанными горлами без всяких следов борьбы. И Роджер – Роджер лежал мертвым у самой гробницы с кинжалом в руке, с ужасным выражением на лице, как будто он боролся с преступниками.

Лицо Келсона побелело, и он схватился за руку Дункана для поддержки.

Дункан тоже побелел, а Морган смотрел в пол.

– Ты хочешь спросить, не мы ли это сделали? – спокойно спросил Морган.

– Вы? – голос Нигеля сорвался. – Боже, я знаю, что вы тут ни при чем, Аларик, – он смотрел вниз, переминаясь с ноги на ногу, чувствуя себя все более неуверенно. – Но вы же знаете, что скажут люди?

– Что в этом повинен проклятый Дерини, – с горечью ответил Дункан. – И будет почти невозможно доказать обратное, потому что мы были там ночью.

– Я знаю, – Нигель медленно кивнул.

– Ты знаешь? – переспросил Дункан.

Нигель вздохнул, и его плечи безнадежно опустились:

– Да. И боюсь, на этот раз в деле замешан не один Аларик. Когда я сказал, что нашли мертвого Роджера с рукой на рукояти кинжала, я не упомянул, что было у него в другой руке.

Все трое старались не пропустить ни звука:

– В ней было золотое распятие – твое, Дункан!

«Золотое распятие – твое, Дункан!»

У священника перехватило дыхание. Спасения от обвинения не было, так как распятие принадлежало ему. Он не мог отрицать этого. Все предметы, положенные в гробницу вместе с Брионом, были описаны. Теперь эта гробница ограблена, и на месте преступления найдено распятие, которого там не должно было быть. Дункан внезапно понял, что он задержал дыхание, и сделал глубокий вдох. Ситуация бесконечно осложнилась. Теперь не только бесчисленные допросы ждут его, но и сама его жизнь под угрозой. Пока только Аларик и Келсон знают о том, что в его жилах течет кровь Дерини. Он хотел бы, чтобы так оставалось и в дальнейшем, но теперь ему не избежать расспросов о его родственных связях с Алариком. Он мало что мог сказать в объяснение своего участия в ночной вылазке.

Он откашлялся, решив наконец, что должен кое-что сообщить Нигелю. Он был уверен, во всяком случае, что сможет обязать принца хранить его секрет, пока не наступит время, когда можно будет сказать все.

– Мы были в гробнице прошлой ночью, Нигель. И мы открывали саркофаг Бриона, – медленно начал Дункан. – Я даже не буду пытаться отрицать это, – он нервно стиснул руки. – Когда мы ушли, гробница была закрыта, а Роджер и охранники были живы. Нет нужды говорить, что мы не виноваты в их гибели.

Нигель неодобрительно покачал головой.

– Но зачем, Дункан? Зачем вы открывали гробницу? Вот этого я не могу понять.

– Мы подверглись бы большой опасности, если бы не открыли ее, – вмешался Морган. – Для ритуала, составленного Брионом, требовалось кое-что, оказавшееся погребенным с ним по ошибке. Нам надо было это достать, другого выхода не было, потому и пришлось открыть гробницу, – он посмотрел на свои руки, на которых сверкали два кольца. – И хорошо, что мы решились на это: Брион был под заклинанием, его облик изменен и душа связана. Мы смогли разрушить заклинание и освободить его.

– О мой Бог! – прошептал Нигель. – А вы уверены, что не сделали ничего другого?

– Нет, – продолжал Морган. – Мы взяли то, за чем пришли:

Глаз Рома. Келсон не хотел брать его просто так, и Дункан дал ему свое распятие, чтобы мальчик оставил его отцу взамен. Мы не предполагали, что кто-то вскроет гробницу после нашего ухода.

– И все же так случилось, – прошептал Нигель, качая головой. – Бедный Брион, несчастный Келсон. Вас будут обвинять во всем, несмотря на то, что вы мне рассказали. Аларик, что ты собираешься предпринять?

Прежде чем Морган смог ответить, раздался стук в дверь, и Нигель встревоженно поднял голову.

– О Боже! Это, наверное, Джехана! И она уже узнала о распятии.

Лучше впустите ее сюда, пока она не выломала дверь!

Келсон, раньше чем кто-нибудь успел сдвинуться с места, подошел к двери и открыл засов. Как они и предполагали, в комнату влетела разгневанная Джехана. Но Келсон моментально запер за ней дверь, не дав возможности войти сопровождающим. Джехана была в такой ярости, что даже не заметила этого. Она сразу набросилась на Моргана и Дункана, обрушив на них поток брани:

– Как вы посмели! – разбрызгивала она слова. – Как вы посмели так поступить с ним! И вы, отец Дункан! – она повернулась к священнику. – Вы называете себя человеком Бога. Убийцы не имеют права на такое имя!

Она вытянула левую руку. На ладони лежало позолоченное распятие Дункана, теперь имеющее темный кровавый оттенок, она повертела им перед лицом священника.

– Что вы можете сказать? – потребовала она, не поднимая голоса выше того свистящего шепота, с которого начала. – Я требую от вас разумных объяснений!

Так как Дункан молчал, она повернулась к Моргану, чтобы продолжить обвинения, и тут заметила в ухе Келсона Глаз Рома. Она замерла, не в силах поверить своим глазам, а затем в холодном гневе переключилась на Келсона.

– Ты чудовище! – закричала она. – Ты порождение мрака!

Ты осквернил гробницу своего отца, ты убил, чтобы получить могущество! О, Келсон, посмотри, куда эта грязная магия Дерини привела тебя!

Келсон молчал, потрясенный. Как она могла подумать о нем такое? Как она могла связать все эти жуткие события в соборе с именами его и Моргана?

– Джехана, – спокойно обратился к ней Морган. – Ты ошибаешься. Мы были…

Джехана повернулась к нему. Гнев выплескивался из нее.

– Я не желаю слушать об этом, – закричала она. – Ты гнусный дьявол! Сначала ты развратил моего мужа, возможно, даже привел его к смерти, а теперь ты собираешься сделать то же самое с моим единственным сыном. И Роджер – бедный, ни в чем не повинный Роджер! – его зверски убили, когда он охранял останки своего короля от поругания… – ее голос сорвался. – Ну, теперь тебе придется все делать самому, Дерини, потому что я не собираюсь оказывать во всех твоих делах ни малейшей поддержки. А что касается тебя, Келсон, то я желала бы, чтобы ты никогда не родился!

– Мать! – Келсон стал белым.

– Не называй меня так, – сказала она, отворачиваясь от него и направляясь к двери. – Я не желаю иметь с тобой ничего общего. Пусть Морган ведет тебя на коронацию. Я не хочу видеть, как трон Гвинеда узурпирует…

Она зарыдала, спрятав лицо в ладони и повернувшись спиной к ним. Келсон хотел подойти к ней и попытаться успокоить, но Морган остановил его взглядом. Если есть хоть малейший шанс получить поддержку Джеханы, надо попытаться использовать его, пусть даже и при таких обстоятельствах. Настало время разыграть козырную карту.