Поток мегарахнидов заслонил землю, серое кольцо сомкнулось вокруг горстки Детей Императора.

– Всем приготовиться, – скомандовал Тарвиц.

Люций, держа по бокам поднятые мечи, с радостью позволил приятелю командовать боем.

Кольцо врагов смыкалось все туже, и теперь кроме беспрестанного отрывистого чириканья люди слышали сухой треск – топот четырех сотен ног.

Тарвиц кивнул Балли, лучшему стрелку в отряде.

– Очередь за тобой, – сказал он.

– Спасибо, сэр. – Балли поднял болтер и прицелился. – С десяти метров, – скомандовал он. – Стрелять, пока не кончатся заряды!

– А потом перейдем на мечи, – добавил Тарвиц.

Едва сужающийся круг мегарахнидов приблизился на десять с половиной метров, Балли крикнул: «Огонь!» – и круг космодесантников словно взорвался.

Залп, несмотря на бурю, прокатился оглушительным раскатистым громом. Первые ряды противников отбросило снарядами, большая часть мегарахнидов попадала на землю. Кого-то из них разорвало пополам, кто-то просто разлетелся на куски. В воздух полетели поблескивающие цинком обломки оболочек.

Как и было приказано, космодесантники стреляли до тех пор, пока не кончились заряды, а затем встретили натиск врага поднятыми мечами. Мегарахниды нахлынули, словно прилив на утес. Грохот выстрелов сменился резким металлическим лязгом скрестившихся клинков. На мгновение взгляд Тарвица выхватил Люция, ринувшегося навстречу врагам с поднятыми мечами. Отличный фехтовальщик ловко наносил удары то сверху, то сбоку.

Весь бой длился не дольше трех минут. По интенсивности он мог сравниться с двухчасовым сражением. Еще пятеро космодесантников были убиты. На красной земле остались лежать десятки обезглавленных или разрубленных мегарахнидов. Позже, пытаясь восстановить ход битвы, Тарвиц не мог вспомнить ни одного отдельного эпизода. После того как он бросил разряженный болтер и поднял палаш, все вокруг слилось в сплошное мелькание стали. Он опомнился от боли в натруженных руках и ногах, с залитыми клейкой массой доспехами. Мегарахниды отпрянули и стали отступать.

– Перегруппироваться! Перезарядить оружие! – услышал Тарвиц собственный крик.

– Вверх! Смотрите вверх! – завопил Кац.

Тарвиц поднял голову.

Из тяжелых грозовых туч на них падали еще какие-то существа.

Как оказалось, у мегарахнидов имелась еще одна биологическая разновидность.

Летающие существа снижались на длинных блестящих крыльях, махая ими так часто, что казались размытыми пятнами и испускали резкий дребезжащий звук. Тела этих чудовищ имели черную окраску и были гораздо длиннее, чем у их пеших собратьев. Длинные тонкие ноги были опущены вниз, наподобие железных шасси.

Крылатые особи нападали на людей с воздуха. Они резко пикировали и цепкими крючьями на ногах хватали воинов за доспехи. Космодесантники отмахивались от них мечами, стреляли, пытались увернуться, но уже через несколько секунд четыре или пять кричащих и извивающихся солдат были подняты в штормовое небо.

Единый строй был сломан. В попытках увернуться от падающих с неба врагов люди бросились врассыпную. Тарвиц командовал, стараясь восстановить порядок, но и сам сознавал тщетность своих приказов. Гудение крыльев раздалось над его головой, и Тарвиц был вынужден припасть к самой земле, чтобы не попасть в лапы врага. Уголком глаза он успел заметить на черной голове гребень, оканчивающийся длинным острым крючком.

Еще один летающий мегарахнид прожужжал мимо. Раздался выстрел болтера. Тарвиц, все еще лежа на земле, попытался достать противника мечом. Дребезжащее гудение крыльев было таким громким, что у космодесантника завибрировала диафрагма. Он поднялся и ткнул мечом вверх, так что летающее существо перевернулось и беспомощно ударилось о землю. В следующий миг оно неуловимым движением перевернулось, взлетело, и острые когти унесли в небо ближайшего воина.

Очередной противник вцепился в Люция. Он подлетел сзади, вцепился в спину и уже поднимал капитана над землей. Тарвиц с поднятым мечом бросился на выручку, но летающий мегарахнид нанес удар одной из ног, и оружие, кувыркаясь, полетело на землю. Тарвиц вцепился в Люция.

– Прыгай! Прыгай! – завопил Люций.

Когти мегарахнида вонзились в привязанный за спиной щит, и Тарвиц, извернувшись, достал одной рукой кинжал и ударил лезвием по креплению. Ремни лопнули, и Люций с Тарвицем рухнули на красную землю с десятиметровой высоты.

Летающие мегарахниды повернули назад, унося с собой девятерых космодесантников. Они направлялись к белым шарам, выделявшимся на фоне зарослей. Тарвицу не пришлось отдавать приказ. Все оставшиеся воины с предельной скоростью ринулись вслед за удалявшимися точками.

Они догнали их на дальнем краю поляны. Белые шары, образованные длинными шипами, были не просто деревьями, и теперь Люцию стало понятно их назначение.

Тела схваченных космодесантников были насажены на шипы и крепко удерживались в неподвижном состоянии, давая возможность мегарахнидам спокойно поесть. Существа непринужденно расселись на каменных деревьях, их крылья остановились, и можно было увидеть блестящие прозрачные полоски, сложенные вдоль тела, словно пластины слегка окрашенного стекла. Мегарахниды при помощи крючьев на голове вскрывали доспехи и выедали плоть.

Тарвиц и его товарищи в ужасе остановились и беспомощно смотрели на эту сцену. Алая кровь капала с белых шипов и стекала по толстым известковым стволам.

На страшных деревьях были не только их братья. Там были и другие тела, уже объеденные и высохшие до состояния мумий. Обломки красных доспехов покачивались на шипах и валялись под деревьями.

Наконец они узнали, что произошло с Кровавыми Ангелами.

За двенадцать недель перехода от Шестьдесят Три Девятнадцать к Сто Сорок Двадцать Локен пришел к выводу, что Зиндерманн его избегает. Он полностью погрузился в изучение бесчисленных материалов третьего зала Архива. Итератор почти все время проводил в металлическом кресле-подъемнике за чтением древних текстов, хранившихся на верхних полках самого темного бокового крыла Архива. Здесь не было заметно никаких признаков активной деятельности, даже сервиторы, разносящие книги, редко заглядывали в этот угол. Из чего Локен мог заключить, что составленные здесь материалы не представляют большого интереса для рядового ученого.

Зиндерманн не слышал шагов капитана. Его вниманием полностью завладел хрупкий старинный манускрипт, освещенный встроенной в спинку кресла лампой.

– Привет, – прошептал Локен.

Зиндерманн поднял голову и увидел Локена. Он даже немного поморгал, словно очнувшись от глубокого сна.

– Гарвель, – прошептал он. – Подожди минутку.

Зиндерманн отложил манускрипт обратно на полку, но несколько других книг так и осталось лежать в кармане кресла. Локен заметил, что руки итератора дрожали, пока он ставил манускрипт на место. Наконец он передвинул латунный рычаг на подлокотнике, и металлические ножки кресла с негромким шипением сложились, опустив сиденье на обычный уровень.

Локен шагнул вперед и помог итератору подняться.

– Спасибо, Гарвель.

– Что вы здесь делаете так долго? – спросил Локен.

– Ты и сам знаешь. Читаю.

– Что вы читаете?

Зиндерманн скользнул виноватым, как показалось Локену, взглядом по стопке книг, оставленных в боковом кармане кресла. То ли виноватым, то ли смущенным.

– Признаюсь, – отвечал Зиндерманн, – что искал утешения в некоторых безнадежно устаревших текстах. Это были фантастические произведения дообъединительного периода и кое-какие стихи. Просто разрозненные обрывки, ведь от тех времен мало что осталось. Но за их чтением я обрел некоторое спокойствие.

– Можно посмотреть? – спросил Локен.

– Конечно, – кивнул Зиндерманн.

Локен присел на латунное кресло, жалобно скрипнувшее под его весом, достал из бокового кармана несколько старых книг и стал их рассматривать. Книги выглядели потрепанными и пожелтевшими, хотя было заметно, что некоторые из них переплетены и подшиты заново перед тем, как отправиться в хранилище.