– Чем торгуете?

– Да всем. – Карнай повернулся, лег, опираясь на левый локоть, на правой руке загнул палец: – Скотом...

– У вас его так много, что на продажу хватает? – тут же перебил его Артур. – А нечисть? А зверье хищное?

– А пастухи? – вопросом на вопрос ответил Карнай.

– Хорошие у вас пастухи.

– Хорошие. Станешь хорошим, если жить хочется. Еще мы сеем, разводим виноград, наши горы богаты водой, леса – дичью, и местные духи подружились с нашим народом.

– И много вас?

– Ты еще спроси, сколько у нас бойцов, – хмыкнул Карнай.

– Да хрен ли мне с бойцов? – Артур досадливо щелкнул пальцами. – Надо будет, так доберемся и зачистим, сколько бы вас там ни было. Ты скажи, людям там место найдется? Хватает у вас земли, или самим мало?

– А если мало? – чуть улыбаясь, поинтересовался Карнай.

– Если мало, а красноволков вы и в самом деле запугали, мы вас там потесним, – честно ответил храмовник. – Люди на Лихогорье еще сто лет назад поглядывали. Много у вас всего.

– Смело судишь. А ну как нас там многие тысячи?

– Дело не в количестве, – Артур достал было трубку, глянул на сено и со вздохом убрал ее обратно в кисет, – дело в качестве.

– И чем же мы тебе не приглянулись?

– Меч твой в Средеце ковался, да?

– Да, – Карнай глянул на лежащий рядом клинок, – там лучшие оружейники.

– Доспех в Грачах делали?

– В Грачах.

– А одежка, что на тебе, вашими бабами выткана, верно?

– Наши женщины мастерицы на все руки. А хлопок в Лихогорье лучше, чем в Тырновской земле. Мы ходили туда, видели сами.

– Вот то-то и оно, – подытожил Артур, – бабы мастерицы, а кузнецов грамотных нет. Доспехов нет. Оружия нет. А ну как мы с вами торговать перестанем? Долго вы протянете?

– Как это перестанете? – нахмурился Карнай. – Мы же продаем дешевле.

– И что? Нам достаточно сунуть в каждый патруль на тракте по человеку, который крещеных от некрещеных за раз отличает. И далеко вы тогда со своими обозами доберетесь? До первой заставы. Там вас прищучат, а товар конфискуют, и все дела.

– Чего с товаром сделают? – недоуменно переспросил мечник.

– Отнимут, – объяснил Артур. – Но это я так, навскидку. Первое, что в голову пришло. На самом деле нам с вами, так же, как и вам с нами, ссориться не резон. Если пустите к себе людей да, того лучше, еще и окреститесь, не надо будет вам обозы аж в Добротицу гонять. Купцы сами приезжать будут, в ножки кланяться. А, ладно, – он махнул рукой и достал-таки трубку, – живы будем, разберемся.

– Скажи, рыцарь, а кто будет это решать? – спросил Карнай, сладко зевая. – Герцог?

– Храмовники, – ответил Артур, – командор. Я ему о вас доложу, а он пускай думает. Окрестить вас можно, вот что хорошо.

– Почему хорошо?

– Если крестить можно, значит, убивать нельзя. – Артур улыбнулся. – Ордену и без вас работы хватает.

Уже под утро, после того как маги наконец-то наспорились и вроде пришли к какому-то соглашению; после того как поужинали все, кто не постился; после того как Ирма, устав ругаться с Варгом, обвиняя его во всех смертных грехах, утащила оборотня в спальню... В общем, небо выцвело до светло-серого оттенка, и почти не видны стали на нем крупные звезды, когда Артур с Альбертом выбрались во двор. Артур – проверить лошадей да покурить на сон грядущий. Альберт – просто так. Без определенной цели.

Просто так, конечно, не получилось. Старший тут же сунул горсть сухарей и велел идти угощать кобылу. Альберт успел уже обозвать паскудную тварь Стерлядью. На попытки Артура возразить, мол, стерлядь – это же не лошадь, это рыба, маг отрезал:

– Зато звучит как! Один в один про нее.

Артур подивился, но спорить не стал. А сухари все равно сунул. И угостить все равно велел.

Губы у Стерляди были мягкие, возле круглых, жарких ноздрей топорщились жесткие волосы. Снимая с ладони сухари, кобыла щекоталась, а похрустев соленым кусочком, начинала качать головой.

Альберт ежился сначала: а ну как укусит? Зубы-то вон какие. Или пнет. Но Артур сказал, что раскрытую ладонь лошадь укусить не сможет. Да и не собирается она кусаться. А то, что башкой мотает, так все они так делают, когда едят.

Сухари кончились.

Стерлядь обнюхала пустую ладонь Альберта и, вздохнув, прихватила его губами за верхнюю пуговицу камзола. Помусолила, жарко и влажно дыша. Юноша замер, боясь пошевелиться.

– Артур, – прошипел сдавленно, – она мне в горло целит...

Старший фыркнул не хуже лошади. Хлопнул Стерлядь по морде. Она послушно убрала голову и принялась скрести зубами край яслей.

– Беда мне с тобой! – почему-то весело заявил Артур. – До чего договорились-то?

– С Варгом?

– Ну не с кобылой же!

– Это ты Стерлядь кобылой назвал или Ирму?

– Братик, не злобствуй.

– Дура она, – сердито буркнул Альберт, протянул руку и осторожно погладил свою лошадь по широкому лбу под челкой, – просто дура. – Он подумал и добавил: – Интуитивная.

– Не злобствуй, – мягко повторил Артур, – еще неизвестно, что бы из тебя вышло, не попадись ты профессору.

– Если тебе верить, хороший христианин мог бы получиться.

– Это верно. Ну так что вы решили?

– Как я сказал, так и сделаем. – Альберт ловко запрыгнул на край яслей, прислонился спиной к деревянному столбу. – Варг будет работать с полями, вас прикрывать и нас заодно. По обстановке или сам будет соображать, что поставить, или я скомандую. Если случится нужда в поглощающем поле, считать тоже мне придется. Я это быстро делаю, а Варг медленно.

– Опыта не хватает, – понимающе сказал Артур.

– Ну... ну да, – согласился Альберт после некоторой заминки, – Варг вообще-то умный.

– Хотя до тебя ему далеко, – продолжил старший то, что не было сказано вслух.

– Но ведь правда же далеко, – чуть обиженно заметил Альберт, – и ничего смешного. Если я самый лучший маг, почему бы мне этим не гордиться?

– Да гордись, пожалуйста. – Артур пожал плечами. – Я тобой тоже горжусь. Ладно, Варг делает поля. Ирма, я так понимаю, просто дурью мается?

– Да, но зато изо всех сил. Толку от нее, конечно, мало будет, зато шума много. Может, отвлечется мертвяк. А я с тобой и Карнаем работать буду. Сначала по схеме попробуем: по мозгам дадим, файт-поле на лезвие, а там уж ты главный. Если все пойдет как надо, этого будет достаточно. Если нет, задействуем арсенал.

– Угу.

– Слушай, тебе эта Ирма в самом деле глянулась?

– Не настолько, чтобы... – Артур помолчал, прислушиваясь к себе, кивнул. – Да, не настолько. Откуда она, ты не выяснил?

– Знаешь, нет. Дура – не дура, но об этом она молчит. Я так понял, у интуитов есть теперь что-то вроде гнезда. Они там не живут, но иногда встречаются. Опытом делятся, цацками меняются. Вроде бы как собираются делать общую книгу заклинаний. Варг об этом больше знает, но даже Варг туда не вхож. Интуиты и раньше-то ученым не верили, помнишь ведь?

– Тогда я в тонкости не вникал, – признался Артур, – не до них было.

– Не верили, – повторил Альберт, – а сейчас и подавно. Ты прав, их последнее время все больше становится.

– Плохо.

– Плохо. Они людей не любят.

– Почему?

– Ты же сам сегодня объяснял, кто нынче в дикие маги идет.

– А, ты вот о чем... – Артур присел на корточки возле столба, задумчиво уставился в темноту. – Я не думал, что зависть остается. Чему завидовать, когда есть уже что-то свое?

– А память? – спросил Альберт со своего насеста.

– С Безымянным непонятно, – тут же отозвался рыцарь, – профессор ведет себя так, словно он и вправду обычный ходячий мертвяк. И Варг тоже. А он... к гитаре за эти дни ни разу не притронулся. Ни разу. О нем разное говорят: и что от Бога его дар, и что рогатому он душу продал. Разное. В одном сходятся – дар все-таки есть. Такой, в каком душа плавится в слиток золотой... Я сам уже как менестрель стал, скоро стихи слагать возьмусь. – Артур невесело улыбнулся. – Безымянный не поет больше.