А вот меч… Если Венька спец по художественной ковке, то должен худо-бедно разбираться в холодном оружии. Узнать хотя бы, где такие мечи делали, — уже немало.

На лестнице послышались голоса. Корсаков завернул оружие и вновь спрятал его под кроватью.

Анюта заглянула в спальню.

— Игорь, мне придется уехать ненадолго, — сказала она виновато.

— Вы уж извините, Игорь Алексеевич, — зарокотал за ее спиной Сань-Сань, — что увожу дочурку. Самое позднее после обеда она вернется.

— Ну, если надо, значит, надо, — развел руками Корсаков. — Мне тоже, возможно, придется уехать. Машину оставишь?

Анюта передала ему ключи.

— Ты поспи хоть немного. У тебя круги под глазами, как у трубочиста, — сказала она.

— Если получится. Дай на минутку телефон — надо Пашке позвонить.

— А в чем дело?

— Хочу кое-что узнать насчет нашего однокурсника, — уклончиво ответил Корсаков, не желая при Александре Александровиче вдаваться в подробности.

Анюта отыскала номер Воскобойникова и передала трубку Корсакову.

Ответила Марина. Расспросив, как доехали и как, вообще, дела, Корсаков попросил позвать Пашку. Марина сказала, что он где-то на втором этаже, обсуждает с заказчиком планировку комнат, но она сейчас его позовет. Через пару минут в трубке раздался баритон Воскобойникова. Оглядываясь на Сань-Саня, бродившего по комнате, Корсаков разузнал, где сейчас обитает Венька Гладышев. Оказалось, что тот открыл свое дело — кует ограды в художественном стиле, решетки на окна, ну и так, по мелочи. Воскобойников рассказал, что виделся с Вениамином около полугода назад, был у него в мастерской.

— Какие он цветы выковывает! Это просто слов нет! — басил в трубку Пашка. — А какие ножи, мечи, алебарды там всякие.

— Где он живет? — спросил Корсаков.

— Сейчас вспомню, — после минутного бормотания Пашка обрадовано сообщил Корсакову адрес.

Оказалось, что Венька жил где-то за Химками. Воскобойников продиктовал номер телефона и стал прощаться, извиняясь: «заказчик, понимаешь, ждет». Корсаков сказал, что все в порядке, передал привет Марине и отключился.

Анюта и Сань-Сань сидели в холле и пили кофе, ожидая его. Игорь церемонно попрощался с Александром Александровичем, поцеловал Анюту в щеку, отметив, что Сань-Сань при этом незаметно поморщился, и проводил их до джипа.

В пору юности Вениамин Гладышев был невысокого роста крепышом, застенчивым и краснеющим от всякого бранного слова. Еще, как помнил Корсаков, Венька очень смущался, когда при нем начинали обсуждать девушек — как однокурсниц, так и незнакомых, но достойных обсуждения. На уроках обнаженной натуры Вениамин поначалу выводил такие каракули, что преподаватели только диву давались. Потом Венька отпустил бороду и волосы, стал ходить в безразмерном свитере и научился прятать свою застенчивость за природной молчаливостью, если не сказать угрюмостью. Был он малоразговорчив, и многие, поэтому, считали его тугодумом, однако нередко своими выводами и неординарным мышлением он ставил одногруппников в тупик. В конце концов он завоевал славу этакого философа, немного не от мира сего, а потому чуть сумасшедшего.

Корсаков подумал над тем, как построить разговор: они не виделись и не созванивались несколько лет, а потому Вениамин мог насторожиться от внезапного проявления ностальгии.

На звонок отозвался приветливый женский голос. Корсаков представился и попросил к телефону Вениамина Гладышева, ожидая, что ему предложат немного подождать, однако в голосе собеседницы проскользнули нотки, присущие вышколенной секретарше, оберегающей покой шефа.

— А не могли бы вы уточнить, по какому вопросу хотели переговорить с Вениамином Владимировичем?

— Э-э-э… — заблеял не готовый к такому повороту Корсаков. — Видите ли, сто лет не виделись, вот я и решил, что Веня будет рад, а я…

— Уважаемый Игорь Алексеевич, — всякая приветливость исчезла из голоса женщины, — если вы оставите свой номер телефона, я уверена, что в ближайшее время Вениамин Владимирович вам перезвонит.

— Но мне весьма срочно надо с ним переговорить, а телефона у меня нет, — надеясь разжалобить собеседницу, пожаловался Корсаков.

— Боюсь, что в таком случае не смогу вам помочь. Всего доброго!

— Минутку! — вскричал Корсаков. — Одну минутку, девушка! Я его надолго не задержу, ей богу. Просто парой слов перекинуться. Как здоровье, как семья…

— Здоровье у Вениамина Владимировича хорошее, семейная жизнь протекает нормально. Что-нибудь еще?

— Скажите, что ему передает привет Павел Воскобойников, — уже ни на что не надеясь, сказал Корсаков.

— Павел Викторович? — голос женщины потеплел. — Что ж вы сразу не сказали, что от него. Сейчас я позову Вениамина.

Корсаков облегченно выдохнул. «Ишь, как оберегают Веньку, — подумал он. — Интересно, жена, любовница или секретарша?»

Ждать пришлось довольно долго. Наконец в трубке зашуршало, и низкий голос произнес:

— Слушаю?

— Веня, привет, это Игорь Корсаков. Сколько лет, сколько зим! Дай, думаю, позвоню, как дела, спрошу, — зачастил Корсаков, стараясь разрядить возможную атмосферу неловкости, когда давно не видевшиеся друзья не знают, что друг другу сказать.

— Здравствуй, Игорь. Дела в порядке.

Корсаков подождал продолжения, но в трубке молчали.

— Мне тут Пашка Воскобойников звонил, — с легкой душой соврал он. — Старых друзей вспомнили. О тебе поговорили. Он тебе привет просил передать.

— Спасибо, — сказал Вениамин.

«Да, разговорчивее он не стал, — подумал Игорь. — Хорошо, что вообще говорить не разучился».

— А у меня свободный денек выдался, — жизнерадостно сообщил он, — а Пашка сказал, что ты в Москве живешь. Я и подумал: может, встретимся, посидим, поговорим. Вспомним студиозусов наших, а?

— Да?

— Ну, а что, — Корсаков начал злиться, — денек-то сможешь выкроить?

— Денек?

— Ты, я слышал, кузнецом знатным стал, а я на Арбате промышляю. Пишу, понимаешь, портреты и живу там же. Особнячок старинный на Арбате по случаю достался.

— На Арбате?

— Венька, мать твою! — заорал Корсаков. — Да что ты, как попугай переспрашиваешь? Не хочешь встречаться, так и скажи. Мне у тебя по делу проконсультироваться нужно было, но если ты такой занятой, так иди ты в…

— Ну чего ты разорался? — рассудительно сказал Венька. — Подъезжай, конечно. Посидеть долго не получится — работы много, а проконсультирую с удовольствием. Если это по моей специальности.

— Ну, слава тебе, Господи, — с облегчением сказал Корсаков, — разговорился наконец. А я уж думал, ты теперь жестами изъясняться стал. Как тебя найти?

— Проедешь до Речного вокзала, потом по улице Дыбенко до конца…

Вениамин объяснял дорогу обстоятельно, детально, и Корсаков сразу представил его: бородатого, в разношенном свитере, кивающего в такт словам. Была у него привычка во время разговора пристально глядеть на собеседника, как бы проверяя, дошли слова или придется повторить.

— …ну, запомнил?

— Запомнил, — подтвердил Корсаков. — Так я через пару часов подъеду. Очень у меня к тебе интересный вопрос.

— Давай, Игорек, жду, — прогудел Венька и отключился.

Не теряя времени, Корсаков вытащил из-под кровати сверток с саблей и мечом и сбежал вниз.

До Ленинградского шоссе он добрался довольно быстро, но там начались проблемы: Ленинградка, как всегда, была забита. Смирившись с тем, что быстрее пешехода двигаться не удастся, Корсаков опустил боковое стекло, закурил и попытался привести вопросы, которые он хотел задать Гладышеву, в более-менее стройную систему. Перво-наперво спросить, сможет ли тот починить «карабелу» — как Корсаков понял, Рогозин очень дорожил этой саблей, — ну а затем, осторожно, следует выяснить, что Венька может сказать по поводу меча. В идеале, конечно, хотелось бы узнать, где и когда оружие изготовлено. Ну, а если Венька сможет определить мастера, это будет просто прекрасно. По имени мастера отследить историю необычного оружия будет намного проще.