– Ее тело?

– Да, сэр. Выброшено Темзой на берег у Тауэра. – Он уставился на начальника своими уставшими впалыми глазами.

– Самоубийство? – не веря, медленно спросил Питт.

– Нет. – Инспектор, продолжавший стоять в дверях, только слегка поежился, хотя утро было теплым. – Убийство. Она была задушена и брошена в воду. Похоже, это произошло вчера вечером. Но нужно мнение врача.

Острое чувство жалости, пронизавшее Томаса, превратилось в гнев. Прелестная беззащитная женщина, полная жизни и какой-то особой индивидуальности… Он хорошо помнил, как увидел ее на приеме у герцогини Мальборо. Пока Телман докладывал, в его памяти вставал образ погибшей. Редко когда он испытывал такую боль почти личной утраты.

– Почему? – яростно воскликнул он. – Кто мог убить такую женщину? Это чудовищно и бессмысленно! – Он невольно сжал кулаки и почувствовал, как напряглось его тело. Питт даже не сознавал, что стоит на пороге босиком и что на нем вместо брюк ночная сорочка.

– Возможно, это связано с Министерством иностранных дел… измена, – скорбно произнес его подчиненный. – Может, она что-то знала?

Суперинтендант в ярости ударил кулаком по перемычке двери.

– Одевайтесь, сэр, нам надо торопиться, – тихо остановил его Телман. – Пока никто не знает, кроме лодочника, который нашел ее, и констебля, доложившего мне о происшествии. Но долго это не продержишь в секрете. Как бы мы ни запрещали разглашать информацию, кто-нибудь из них обязательно проговорится.

– Они знают, кто она? – испуганно спросил Томас.

– Да, сэр. Вот почему я вас побеспокоил.

Питт разозлился на себя. Сам бы мог об этом догадаться.

– Как они узнали? – спросил он сердито. – Как мог ее знать лодочник?

– Констебли ее узнали, сэр, – терпеливо пояснил инспектор. – Они знали ее. Да и одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что это за женщина. Кроме того, у нее на шее был медальон, небольшой, золотой, а в нем портрет. – Телман вздохнул, в глазах его было подлинное сочувствие. – Это был портрет Лайнуса Чэнселлора. Все ясно как день. Вот почему послали за нами. Кто бы ни была эта женщина, но портрет означал одно – дело неприятное.

– Понятно. Где она сейчас?

– Возле Тауэра, сэр. Я накрыл ее и оставил там, где ее нашли, до вашего прихода.

– Я сейчас выйду, – сказал Томас и скрылся в доме, так и оставив Телмана ждать на пороге.

Поднимаясь в спальню, он еще на лестнице снял халат, а ночную сорочку стянул с себя, как только оказался рядом со своей кроватью.

Шарлотта снова уснула, и было бы жестоко будить ее. Питту необходимо было бы сказать ей, куда он уходит, но сначала Томас оделся, наскоро ополоснул лицо водой и вытер полотенцем. Лишь потом он легонько коснулся плеча жены. Что-то было в этом прикосновении, какая-то напряженность в его холодной руке, что заставило молодую женщину тут же проснуться.

– Что случилось? Какое-то несчастье? – испуганно воскликнула она, увидев мужа одетым, после чего мгновенно поднялась и села на постели.

У Томаса не было времени осторожно объяснить ей все, поэтому он вынужден был сказать правду.

– Пришел Телман. Найдено тело Сьюзен Чэнселлор, выброшенное на берег Темзы.

Шарлотта непонимающе глядела на него. До ее сознания с трудом доходили эти ужасные слова.

– Я должен идти. – Он нагнулся и поцеловал ее.

– Она утопилась? – прошептала миссис Питт, не сводя с мужа глаз. – Бедняжка… – Ее лицо сморщилось от боли.

– Нет, нет… Это убийство.

Теперь на лице Шарлотты застыл ужас, но вместе с тем и облегчение.

– Почему ты подумала, что она покончила с собой? – быстро спросил ее супруг.

– Я… я не знаю. Она была такой встревоженной… Ее что-то беспокоило.

– Кажется, причина для этого была, судя по тому, что сказал Телман.

– Как ее убили?

– Я еще не был там, – уклончиво ответил суперинтендант, не желая посвящать ее в малоприятные детали. Он еще раз быстро поцеловал ее в щеку и отошел.

– Томас!

Он остановился.

– Ты сослался на Телмана. Что он тебе сказал?

Питт, задержав дыхание, медленно выдохнул.

– Ее задушили. Прости, меня ждут.

Шарлотта неподвижно замерла на кровати. Глаза ее были полны печали. Томас ушел, испытывая горечь и чувство полного бессилия что-либо поправить.

Инспектор Телман, войдя наконец в прихожую, ждал его, но как только его начальник появился, молча повернулся и направился к двери. Питт последовал за ним, запер за собой входную дверь и поторопился догнать быстро шагавшего Телмана. Перейдя перекресток, они через пару минут поймали кеб. Инспектор велел вознице ехать к лондонскому Тауэру.

Путешествие из Блумсбери было долгим: сначала на юг к Оксфорд-стрит, потом на восток, где они повернули на Хай-Холборн и ехали целую милю по направлению к реке, через Сен-Эндрю-стрит, Шулейн и Сен-Брайдс до Ладгейт-серкус.

Несколько раз у Питта на кончике языка вертелись вопросы, но он не мог подобрать нужные слова. Телман, бесспорно, сказал ему все, что знал наверняка. Остальное было домыслом и предположениями. К тому же Томас не был уверен, что готов слушать мнение своего помощника о Сьюзен Чэнселлор. Милое, полное живого ума лицо этой дамы, не умеющее скрывать боль, стояло у него перед глазами. Он предвидел, какое зрелище его ждет у подножия замка Тауэр.

Они свернули на Ладгейт-хилл и обогнули огромную массу собора Святого Павла. Купол его темнел на фоне голубеющего утреннего неба, чуть прочерченного легкими белыми штрихами прозрачных облачков. Прохожих на улицах не было. Лишь на длинной Кэннон-стрит им повстречались несколько кебов, две повозки и телега мусорщика, подбирающего навоз. С Кэннон-стрит свернули на Ист-чип, а затем на Тауэр-стрит.

Инспектор вдруг нагнулся вперед и неожиданно забарабанил по стенке кеба, чтобы привлечь внимание возницы.

– Поверните направо! – приказал он. – Потом по Уотер-стрит до нижней Темза-стрит.

– Там нет проезда, сэр, только Королевская лестница и Врата изменников, – возразил управлявший кебом мужчина. – Если вам надо в Тауэр, как вы сказали, то лучше ехать до Тринити-сквер, а это будет поворот налево.

– Довезите нас до Королевской лестницы, а там вы свободны, – коротко распорядился Телман.

Кембен проворчал что-то невразумительное, но подчинился.

На западе появились очертания таможни, где жизнь уже била ключом. Затем, свернув направо, полицейские увидели средневековые бастионы Тауэра, каменный памятник завоеваниям, уходящим далеко в историю, о которых теперь можно узнать из редких книг и уникальных полотен, повествующих о кровавых битвах и зарождающихся очагах христианства.

Кеб остановился на Куин-стрит. Питт расплатился с возницей, и тот, повернув налево, пустил лошадь легкой рысцой.

Было начало шестого. Длинная серебристая лента реки казалась неподвижной. Даже груженые баржи, темнея на ее сверкающей поверхности, едва тревожили спокойную гладь воды. Воздух был свеж, чуть влажен и пах прибоем.

Инспектор шел впереди по краю набережной к ступеням, спускающимся к воде. Там их уже поджидал лодочник.

Томас вопросительно посмотрел на своего помощника.

– Врата изменников, – коротко ответил лодочник на безмолвный вопрос.

Телман первым сел в лодку. Он терпеть не мог все, что связано с водой: это было видно по его лицу. Его начальник легко прыгнул в суденышко и поблагодарил лодочника, когда они отчалили.

– Ее прибило именно к Вратам изменников? – спросил он после паузы прерывающимся голосом.

– Отлив оставил ее здесь, – сказал Телман.

От этого места было всего несколько ярдов вниз по реке до ворот, через которые в Тауэр привозили изменников, чтобы казнить их во дворе. Ворота выходили на реку и имели скат к ней.

Питт еще издали увидел небольшую группку людей: констебля в форме, казавшегося сильно продрогшим, несмотря на погожее утро, йомена в красном камзоле из традиционной стражи Тауэра, которую некогда несли гвардейцы Тюдоров, и еще двух лодочников, которые нашли утопленницу.