— Территория Фарти занимает многие акры, — с гордостью объяснил Тони. — Это одна из самых богатых земель в данном районе, и у нас есть свой собственный пляж. Когда ты захочешь, я провезу тебя по территории и покажу конюшни, бассейн с крытой купальней, теннисные корты, веранду… И все это принадлежит тебе. Никогда не думай, что ты здесь гость, ты больше, чем гость, гораздо больше, — заявил он, когда Майлс остановил машину.

Миссис Бродфилд быстро вышла из машины и стала дожидаться, когда шофер достанет из багажника коляску. Я посмотрела на ступеньки перед громадной арочной дверью. Даже она потеряла свое величие. На правой стороне двери дерево было выщерблено, словно какое-то громадное существо царапало ее когтями, пытаясь проникнуть внутрь дома. Почему Тони каждый день, открывая и закрывая эту дверь, не приказал ее починить?

— Вот ты и здесь! — воскликнул Тони. — Ты действительно здесь! Ну, о чем ты думаешь?

— Я… — Запнувшись, я не знала, что сказать дальше. Не в силах скрыть разочарования, увидев, как разрушается от старости замок моей мечты.

— Да, я знаю, что здесь нужно кое-что сделать, — поспешно проговорил он. — И теперь у меня есть причина этим заняться. — Его глаза с торжеством посмотрели на меня. Сердечко в моей груди учащенно застучало, и какая-то часть моего существа забила тревогу.

Чтобы Тони не заметил моего трепета, я произнесла:

— Это замечательное место, и, когда его приведут в порядок, я уверена, оно будет выглядеть таким же, каким оно было в вашем детстве.

— Точно. Именно так я и хочу, чтобы выглядел Фарти. Я знал, что ты поймешь, Энни, и счастлив, что ты здесь.

Миссис Бродфилд распахнула дверцу машины с моей стороны. Коляска дожидалась меня. Сестра наклонилась в машину, чтобы дать указания, как меня перенести.

— Позвольте мне помочь, — настойчиво сказал Тони и быстро подошел к машине с моей стороны. Миссис Бродфилд отступила назад. Он нагнулся, обхватил меня за талию левой рукой, а правую просунул под мои ягодицы. Потом с большой осторожностью, потихоньку стал передвигаться назад, поднял меня и вынул из машины, как… первая мысль была, как ребенка. Но что-то в жесте Тони и его улыбке мне заставило подумать о другом: о невесте, которую сейчас внесут через порог ее нового дома.

— Мистер Таттертон? — обратился к нему Майлс, удивленный, как и я, тем, что Тони не собирается сажать меня в коляску.

— Что? О да, давайте сделаем это.

Он осторожно поместил меня в коляску, а потом они с шофером подняли меня вместе с коляской и пронесли по ступенькам к входу. В дверях как манекен стоял высокий, худой седовласый мужчина с темно-серыми глазами и бледной сероватой кожей, с глубокими морщинами на лбу и складками на шее.

— Это Куртис, мой верный дворецкий, — представил его Тони.

— Добро пожаловать, — приветствовал меня Куртис, слегка поклонившись и отступив в сторону, с тем чтобы меня могли внести в этот огромный дом.

Меня вкатили в прихожую с китайским ковром на полу. На ковре, который, очевидно, видел лучшие дни много лет назад, были места настолько протертые, что через них просвечивался пол из твердых пород дерева. Одинокая люстра бросала слабый свет на каменные стены. Она была сделана для шести ламп, но горела только одна. На стенах висели в ряд родовые портреты суровых с желтоватыми лицами мужчин и женщин из Новой Англии. У женщин были вытянутые лица без единой улыбки, а мужчины, казалось, делали отчаянные усилия, чтобы выглядеть серьезными, важными, твердыми, как скала, на которой они построили свой великолепный дом.

— Со временем ты увидишь все, — обещал Тони. — А сейчас мы удобно разместим тебя в твоих апартаментах. Уверен, что после всего пережитого даже такая короткая поездка, которую мы только что совершили, сильно утомила тебя.

— Я слишком взволнованна, чтобы утомляться, Тони. Не беспокойтесь обо мне.

— Но это как раз то, чем я собираюсь заниматься отныне, Энни, — беспокоиться о тебе. Теперь ты для меня приоритет номер один. — Он продолжал катить меня в глубину дома. — Вот здесь прямо мой кабинет. Я позволю тебе лишь взглянуть на него, потому что его вид не для женских глаз. Требуется хорошая уборка, — признался он, склонившись так низко, что его губы фактически коснулись моего уха.

Хотя мы лишь остановились в дверях кабинета, я увидела, что Тони не преувеличивал. Единственная лампа в углу испускала длинные лучи безжизненного белого света на громадный письменный стол из красного дерева и черные кожаные кресла. Книги в темных сосновых шкафах казались покрытыми пылью. Лучи солнечного света просачивались через шторы на окнах на задней стене и захватывали кружащиеся пылинки, как лучи прожекторов. Интересно, когда в комнате в последний раз брались за тряпку или пылесос? Стол Тони был завален бумагами. Как он мог что-то отыскать в этом хаосе?

— Теперь, когда ты здесь, я, конечно, должен буду привести все б порядок. Пока я даже и думать не могу о том, чтобы ввезти тебя в это неубранное логово, учитывая также прочую неухоженность в доме. Мужчины, — добавил он, снова наклонившись ко мне, — когда живут в одиночества, склонны не обращать внимания на многие мелочи. Но теперь этому приходит конец… слава Богу, приходит конец, — пробормотал он и повез меня дальше.

По крайней мере, лестница не вызвала у меня разочарования. Она была такой, какой мы ее себе представляли, — длинные элегантные мраморные ступени с балюстрадой из полированного красного дерева. Одного взгляда на лестницу было достаточно, чтобы вызвать во мне желание стать снова здоровой и спуститься по этим ступеням, подобно принцессе из наших фантазий, в длинном пышном платье, с драгоценностями на шее и на руках, с декоративными камнями, гребнями в волосах. Как я хотела, чтобы Люк был рядом со мной в эту минуту и все увидел.

— Да, к сожалению, эта лестница в настоящее время является для тебя препятствием, но, будем надеяться, не надолго.

Мы направились к лестнице, но когда я посмотрела вправо, то заметила большую жилую комнату с фресками на стенах и потолке и с роялем.

— О, подождите. Какая великолепная комната! Что это за картины?

Он засмеялся и подкатил меня к двери. Это была очень большая комната с безвкусными атласными занавесями, которые были когда-то белыми, но от пыли и времени ставшие серыми. Некоторые предметы мебели: бархатная кушетка, кресло с изогнутой спинкой и глубокое кресло с подушками — были покрыты пластиком, на котором также лежала пыль. Мраморные столики, рояль, вазы… все это выглядело богатым и элегантным, но сильно нуждалось в чистке и полировке. Утонченные выцветшие фрески изображали сценки из сказок: тенистые деревья с пробивающимися сквозь них солнечными лучами, извивающиеся дорожки, уходящие в покрытые туманом гряды гор, на верхушках которых размещались замки, а поверху было нарисовано небо, где парили птицы и мужчина летел на ковре-самолете. Я разглядела еще один таинственный воздушный замок, наполовину скрытый в облаках. Но все краски этой сказочной картины потускнели. С течением времени, а также из-за отсутствия надлежащего ухода она стала серой и потемневшей, так что сама сценка вызывала унылое, печальное настроение, создавая образ мечты, которая уже давно умерла. У меня по спине побежали мурашки.

— Все это нарисовала твоя прабабушка, Энни. Теперь ты знаешь, от кого ты унаследовала талант художника. Она была известным иллюстратором детских книг.

— В самом деле?

— Да. — Его взгляд ушел в глубокое прошлое. — Фактически это и способствовало нашему знакомству. Однажды, когда мне было двадцать лет, я пришел домой после игры в теннис. Заглянув сюда, я увидел на стремянке самые стройные ноги из всех, которые мне когда-либо приходилось видеть. Божественное существо спустилось вниз, и, увидев ее лицо, мне показалось, что это сон. Она пришла в дом с декоратором и предлагала сделать в комнате фрески. «Сказочное окружение для короля мастеров игрушек» — так она определила свое предложение. Я ухватился за него обеими руками. — Тони подмигнул. — Это давало также повод для того, чтобы она пришла сюда снова.