— Я зол на себя, — заявил он, — поскольку чувствую свою вину за неважные результаты твоего осмотра. Я не должен был рассказывать все эти печальные и трагические истории вчера в старых комнатах твоих родителей.

— Не надо винить себя, — заявила я твердо. Теперь я боялась, что они изменили свое мнение об организации молебна на кладбище.

— Тони, вы отвезете меня завтра к памятнику?

— Конечно. Ведь доктор дал согласие на это. Я отдам распоряжения о молебне прямо сейчас.

— Вы пригласите Дрейка и Люка? Я хочу, чтобы они оба были там вместе со мной.

— Я постараюсь. Дрейк должен вернуться из Уиннерроу сегодня вечером к ужину, — ответил он с улыбкой.

— Думаю, что у вас не возникнет трудностей отыскать Люка! — сказала я не очень уверенно. И подумала: что, если Люк проводит время с… каким-нибудь новым приятелем? Тогда его не застанет ни телефонный звонок, ни оставленное для него послание, или же он получит его слишком поздно. Я хотела, чтобы он был здесь, я нуждалась в нем. — Дрейк, например, нашел его без особого труда.

— Я не думаю, что возникнут какие-либо проблемы. Я скажу моему секретарю прямо сейчас, чтобы он занялся этим.

— Спасибо, Тони. Спасибо.

Он продолжал держать мою руку даже тогда, когда я откинулась на подушку. Я закрыла глаза. Даже это небольшое волнение вызвало во мне чувство слабости и усталости. Мне подумалось, что они, очевидно, были правы, когда говорили о необходимости оберегать меня. Я решила еще немного отдохнуть, но миссис Бродфилд не дала мне поспать.

— Пора поднимать ее и готовить к завтраку, — обратилась она к Тони.

Он кивнул и отпустил мою руку.

— Я вернусь вскоре после ленча. Желаю тебе доброго утра.

Утро прошло, как обычно, за исключением того, что я на этот раз заставила себя съесть весь завтрак. Я не хотела давать повода ни миссис Бродфилд, ни кому-либо другому заявить, что я не могу поехать к памятнику моих родителей на следующий день. Вдруг Тони связался с Люком и он приедет, и окажется, что все отменено? Не состоится и его визит сюда. Сама мысль, что я могу лишиться возможности в последний раз посмотреть на Люка, ввергла меня почти в панику. Я должна была собрать все силы, чтобы успокоиться, прежде чем это заметит миссис Бродфилд.

После завтрака миссис Бродфилд провела сеанс терапии. Я чувствовала ее пальцы по всей длине своих ног, но не сказала ей ни слова, опасаясь, что каким-либо образом она использует это против меня и тогда будет отменена поминальная служба. Какой бы сильной ни была боль, я терпела ее, сохраняя по возможности безразличное выражение на лице. Остаток утра я пролежала в кровати и смотрела телевизор. Вскоре после ленча, который я тоже съела целиком, пришел Тони.

— Вы поговорили с Люком? — сразу спросила я, как только он вошел в мою комнату.

— Нет, но я оставил для него записку в общежитии. Уверен, что он позвонит сегодня позднее или, возможно, появится прямо на поминальной службе. Ее проведет мой старый приятель преподобный Картер. Я назначил ее на два часа.

— Но, Тони, вам следует продолжать попытки связаться с Люком! До тех пор, пока это не удастся. Может быть, вы попробуете еще раз? Пожалуйста, Тони, — просила я.

— Если я не свяжусь с ним сам, то попрошу кого-нибудь об этом. Не надо беспокоиться, моя дорогая. Пожалуйста, не расстраивайся из-за этого.

— Хорошо, не буду.

Тони казался на удивление оживленным, видимо, из-за того, что я не уехала из Фартинггейла после его исповеди.

— Ты, наверное, беспокоишься о том, что тебе надеть завтра, не так ли? — спросил он, совершенно неправильно истолковав мой озабоченный вид.

— Что надеть?

— У тебя не могло бы быть большего выбора, чем сейчас, — сказал он, направившись к шкафу. Он раздвинул дверцы и показал множество платьев. — Здесь их так много, что Хевен не представилось возможности надеть каждое хотя бы по разу. И что самое удивительное, любое из них будет твоего размера! Конечно, — продолжал он, снимая с вешалки одно из платьев, — некоторые были ее любимыми. Я помню, вот это она надевала один раз на похороны. — Тони поднял вверх черное хлопчатобумажное платье с длинными рукавами и длинной юбкой и с нежностью погладил его, как бы видя в нем мою маму. Затем он повернулся ко мне. В его глазах было то же отсутствующее выражение, а сам он был погружен в воспоминания. — Когда она, войдя в церковь, пошла по проходу, все очарованно смотрели на нее, даже преподобный Картер поразился. Я видел, насколько он был удивлен: не ангел ли спустился и вошел в церковь, чтобы присутствовать на его службе? — Тони засмеялся и покачал головой. — Так же как и у ее матери, черный цвет подчеркивал светлый образ Хевен. — Он улыбнулся мне. — Я уверен, что этот цвет так же поступит и с тобой.

— Я не беспокоюсь о том, как я буду выглядеть, Тони. Я не делаю это для других людей.

— Да, я знаю, но если ты будешь одета во что-то типа этого платья, то тем самым почтишь память своей матери и своей бабушки. — Он положил платье на мою кровать и отступил назад, его взгляд, как под гипнозом, не отрывался от него. Затем Тони изучающе посмотрел на меня. — Ты знаешь, Энни, если ты покрасишь свои волосы в светло-серебристый цвет, ты будешь копией своей бабушки. — Он быстро посмотрел вокруг и остановил свой взгляд на одной фотографии в серебряной рамке на туалетном столике. — Подожди, я покажу тебе, что я имею в виду. — Он взял фотографию и поднес ее ко мне. — Видишь?

На фотографии моя бабушка Ли была приблизительно моего возраста. Я действительно должна была признать, что сходство большое и оно бы усилилось, имей я такие же светлые волосы.

— Не попробуешь ли ты сделать это? Может быть, просто для того, чтобы немного отвлечься, для забавы, пока прикована к кровати и коляске? Я достал бы лучшего парикмахера, чтобы он прибыл сюда. Что на это скажешь?

— Покрасить свои волосы в светло-серебристый цвет? Тони, вы это серьезно?

— Абсолютно. Серьезнее и быть не может. Представь себе всеобщее удивление, когда они придут навестить тебя.

— Не знаю. — Я чуть было не рассмеялась, но затем еще раз посмотрела на фотографию бабушки. В ее лице было что-то обворожительное… ее глаза, нос, подбородок так напоминали мою мать и меня! Может быть, поэтому мама красила свои волосы?

— Имеется много фотографий твоей матери, где она тоже со светлыми волосами, — заметил Тони, как бы читая мои мысли. Он принес мне другую фотографию в серебряной рамке. На ней была изображена мама, когда они с моим отцом впервые приехали сюда после своей свадьбы. Они были сняты на частном пляже. Я держала одну фотографию рядом с другой.

— Любопытно, не правда ли?

— Да.

— Когда тебе понадобится парикмахер?

— Тони, я не говорила, что хочу сделать это. Я не знаю.

— Ты только посмотри, как прекрасно выглядела твоя бабушка со светлыми волосами и твоя мать тоже. Что ты думаешь на этот счет?

Его глаза блестели от возбуждения.

— Я не знаю. Ну, может быть.

— Вся эта терапия, лекарства и одиночество могут быть очень утомительными. — Он посмотрел вокруг. — Позволь мне сделать это, — взмолился он. — Разреши мне нанять парикмахера. Ты почувствуешь себя снова веселой и красивой молодой женщиной, а не инвалидом.

Его воодушевление вызвало у меня улыбку. Да, было бы приятно снова почувствовать себя хорошенькой. Я еще раз взглянула на фотографии. Мне представилось, что, если мои волосы будут такого же цвета, как у моей матери в моем возрасте, я снова буду чувствовать себя ближе к ней. Она выглядела такой счастливой там, на пляже. А моя бабушка Ли с ее какой-то дикой красотой. Светлые волосы так хорошо гармонировали с цветом ее кожи! Но пойдут ли они мне?

— Ну, что ты думаешь? — настаивал Тони, раскачиваясь надо мной, словно стоял на иголках.

— Ах, Тони, я действительно не знаю. Я никогда не думала о том, чтобы выкрасить свои волосы в другой цвет. Может, получится что-то ужасное.

— Если это не подойдет тебе, я еще раз позову парикмахера и он восстановит прежний цвет твоих волос.