Коварный удар правительства по якобитскому движению болью отозвался в душе капитана, но он не терял присутствия духа. К ночи он добрался до Чаринг-кросс, отвел лошадь на почтовую станцию и занялся претворением придуманного им плана в жизнь.
Через полчаса он уже сидел неподалеку от Уайтхолла [Уайтхолл — бывший королевский дворец в Лондоне. Долгое время был резиденцией архиепископов Йоркских. В XVI в. был приобретен казной и реконструирован для короля Генриха VIII. В следующем столетии знаменитый архитектор Иниго Джонс хотел перестроить дворец в новом стиле для Якова I, но успел закончить только так называемый Банкетный дом (1622), который пережил многочисленные пожары, уничтожившие прочие помещения старинного дворца] , прислонившись к дереву, и с интересом наблюдал за ночным сторожем. Тот с фонарем и с палкой ходил взад-вперед по набережной возле своей будки. Капитан вытащил из нагрудного кармана флягу, в которую Маклин-младший при расставании налил с полпинты бренди. Капитан выпил меньше половины содержимого, щедро полил оставшимся бренди жилет и выкинул флягу в реку. Потом он покачиваясь направился к будке сторожа. В ней он расположился поудобнее и вскоре уснул мертвым сном. Некоторое время спустя из будки послышался храп, и сторож, заглянув туда, обнаружил пьяного. Сторож разразился проклятьями. Он тыкал парня палкой, тряс его, орал ему на ухо, но тот спал, бесчувственный, как изваяние.
Сильный запах бренди, исходивший от засопи, убедил сторожа, что он пьян мертвецки. Надо напомнить, что еще при покойной королеве [...при покойной королеве — то есть при королеве Анне] был принят закон, по которому пьяницы считались нарушителями спокойствия и общественного порядка. Сторожам вменялось в обязанность доставлять их в тюрьму. Пьяница, не дошедший до скотского состояния, мог за один —два шиллинга откупиться от сторожа, и тот вместо тюрьмы доставлял его домой. Но в нынешнем случае сторожу оставалось лишь исполнить свои законные обязанности, что он и сделал.
Сначала он очень тщательно обшарил карманы капитана. Их содержимое находилось в явной диспропорции с капитанским мундиром: Гейнор предусмотрительно спрятал все ценное подальше от жадных пальцев воров, и старый негодяй заключил, что карманы успели обшарить до него. Потом сторож трещоткой привлек к себе внимание констебля [Констебль — полицейский]. К будке тотчас сбежались другие сторожа, лодочники с пристани, вездесущие зеваки. Сторож передал собратьям безжизненное тело капитана и шепотом сообщил констеблю, что карманы джентльмена пусты, избавив того от лишних хлопот.
Капитана Гейнора препроводили в ближайшую тюрьму — Гейтхаус [Гейтхаус — буквально: «сторожка у ворот». Вестминстер — некогда самостоятельный город, позднее — один из центральных лондонских округов] , помещавшуюся над городскими воротами Вестминстера. Там его бросили в сырую грязную камеру, где уже копошилась добрая дюжина отбросов общества. Они, конечно, завершили бы поиск, начатый сторожем и констеблем, но капитан, мгновенно протрезвев от прикосновения грязных рук, приподнялся и разбил физиономию одному из любителей пошарить по чужим карманам. Тот от страшного удара с воем повалился и зашелся в кашле, выплевывая выбитые зубы. Капитана оставили в покое, здраво рассудив: раз он пьяный так драчлив, то трезвый будет просто страшен, и тронь его сейчас, потом не расквитаешься.
Прислонившись спиной к стене и вытянув ноги, Гейнор провел в камере одну из кошмарнейших ночей в своей жизни. Но он утешался сознанием того, что все идет так, как он задумал. Капитан почти не сомневался, что последующие события щедро вознаградят его за муки.
