– Я и сам могу! – заверил он с жаром.

Быстро вытерев лицо, он смог наконец-то разглядеть своего благодетеля и увидел перед собой синие, как сумерки, глаза, оттененные золотыми волосами. Бронзовая кожа светилась в пламени очагов.

– Марта! – охнул он.

Теперь, когда на его лице почти не оставалось каши, глаза девушки стали огромными и круглыми. Она склонила голову, пробормотав:

– Принц Джоак…

Но юноша успел разглядеть в ее глазах испуг, почти панику.

– Все хорошо, Марта. Это я виноват. Вечно не смотрю, куда иду… – Он не хотел, чтобы девушка испытывала вину из-за его неуклюжести.

– Я принесу полотенец, – зачастила Марта. – Отдайте мне свою куртку. Ее надо замочить в воде, пока грязь не впиталась.

– Не нужно. – Джоак вытер лицо. – Я и сам справлюсь. Но все равно, спасибо за заботу.

Он поднялся на ноги и тут только заметил, что кухонные работники столпились вокруг и глазеют на них. Щеки юноши заполыхали. Проведя ладонью по волосам, он обнаружил овсянку и там. Нахмурившись, Джоак прошел к умывальнику, сбросил на ходу куртку и прежде всего сунул голову в глубокую миску с водой. На миг ему захотелось утопиться, лишь бы избавиться от назойливых взглядов. Но помимо воли на его губах возникла улыбка, когда он начал вычищать кашу из волос. Да уж, сегодняшнее посещение кухонь запомнится ему надолго.

Он отжал волосы и увидел, что Марта стоит наготове с чистым полотенцем. Джоак принял его с легкой улыбкой и удивился, заметив такую же усмешку на лице девушки.

– Я хотел быстренько позавтракать, – сказал он, вытирая голову. – Но не думал, что получится настолько быстро.

Марта улыбнулась его шутке.

– Я накормлю вас чем-нибудь более съедобным. – Она пригласила его к столу, знаком показав другим слугам, чтобы занялись курткой. – Садитесь, принц Джоак. Главный повар сейчас в большом зале, руководит обедом, но я раздобуду вам чего-нибудь поесть.

– Только не овсянки! – сказал юноша ей вслед.

– Не волнуйтесь, – кинула она через плечо. – Я приготовлю для вас нечто особое.

Марта уверенно прошла через кухню, на ходу отдавая распоряжения младшим слугам. Одна девчонка что-то шепнула ей на ухо, получила легкий подзатыльник и с хихиканьем убежала, успев прежде подмигнуть Джоаку.

Юноша покачал головой и спрятал улыбку в полотенце, которым как раз протирал рубаху и шею. Раньше чем он управился, вернулась Марта, неся вилку и глиняную тарелку, на которой возвышалась гора тушеного мяса в окружении мелко нарезанных овощей. Когда девушка поставила тарелку на стол, Джоак ощутил пряный запах множества неизвестных ему специй. Аромат еды слегка обжигал ноздри.

– Мои соплеменники едят это на завтрак, – сказала Марта. – Кушанье призвано пробудить язык на рассвете.

Джоак поддел кусочек мяса вилкой и поднес ко рту. Попробовал и приподнял бровь. Богатый аромат специй отлично оттенял вкус мяса.

– А что это? – спросил он, накалывая второй кусочек.

– Песчаная акула, – коротко пояснила девушка. – Их ловят близ Южной Пустоши – на моей родине. – Она сунула ему в руки кружку холодного пива. – Сейчас оно вам понадобится.

Именно в этот миг Джоак наконец распробовал специи. Казалось, они вспыхнули у него во рту языками пламени.

– Добрая Матушка! – задохнулся юноша, нащупывая пальцами кружку.

Щедрый глоток пива омыл гортань, снимая ощущение пожара.

– Значит, так твое племя приветствует утреннее солнце? – вздохнул Джоак.

– В самый раз для жителей пустыни, – хихикнула она. – Раскаленный язык для раскаленного солнца.

– Это я заметил. – Юноша подцепил вилкой следующий кусок. Несмотря на обилие пряностей, вкус у мяса был восхитительным. Но, что еще более важно, Джоак не хотел выглядеть теленком-сосунком перед Мартой. – Присоединишься ко мне? – Он кивнул на соседний табурет.

– Благодарю за предложение, принц Джоак, – поклонилась девушка, – но у меня полно работы. – А потом с хитрецой усмехнулась. – Кроме того, обычаи моей родины разрешают есть это кушанье только мужчинам.

Юноша глядел на нее во все глаза, наслаждаясь красотой девушки так же жадно, как совсем недавно – пивом, но не мог остудить ожог в душе. Когда Марта уже собралась уходить, он коснулся ее локтя.

– Спасибо.

Девушка остановилась, отбросила упавший на глаза локон и улыбнулась.

– Это честь для меня – служить принцу крови.

Джоак на какое-то время потерял способность дышать.

Алые отблески огня, игравшие на щеке Марты, настолько подчеркивали ее красоту, что Джоак почувствовал себя околдованным, словно вновь попал под власть темных чар. Шелковистый локон упал на лицо девушки, разрушив наваждение, и она умчалась к своим котлам и мискам.

– Я никакой не принц… – пробормотал юноша ей вслед.

Элена спускалась следом за Эр’рилом по темной узкой лестнице. Толстопузый охранник, шагающий впереди, освещал им путь, держа факел в высоко поднятой руке. Девушка перчаткой смахнула прилипшую к щеке мерзкую паутину и нахмурилась – эта часть главной башни не претерпела никаких изменений со времени их победы.

– До сих пор не пойму – зачем нам с ними советоваться? – продолжил давний спор Эр’рил.

– Если Тол’чак вынужден отправиться в Гал’готу, – устало отвечала Элена, – то я хочу помочь ему всем, чем смогу. Ты видел скорпиона в камне? Это явное указание на то, что в конце пути Тол’чака ждет мантикора.

– А что ты хочешь найти здесь, в подземельях?

– Надеюсь, что союзников… – вздохнула ведьма.

Стражник остановился перед тяжелой, окованной железом дверью и несколько раз бухнул кулаком в дубовую доску.

– Открывай, Джост!

В ответ послышалось ворчание, заскрипели старые, заржавевшие засовы. Под жалобный визг несмазанных петель дверь отворилась, и на пороге появился голый по пояс мужчина. В одной руке он держал высоко поднятый фонарь, в другой – сжимал толстую палицу из мореного дуба. Это был страж темницы. Его единственный здоровый глаз расширился при виде гостей. Вторая половина его лица представляла собой сплетение застарелых рубцов и шрамов.

– Это – Джост, – пояснил стражник, провожавший их до двери, – дальше поведет он. Но шуток и прибауток от старого ворчуна не дождетесь. – Он хихикнул. – Джосту отрезали язык, когда он сам был здесь в плену у Темного Властелина.

Услышав слова стражника, Джост поклонился Элене, слегка отвернув лицо от света. Это движение напомнило девушке Джастона, изуродованного жителя болот, также скрывавшего шрамы от солнца и яркого огня. Сердце ее наполнилось жалостью. Как много достойных людей было изувечено по злой воле владыки Гал’готы.

Шагнув в сторону, Джост пропустил вперед Эр’рила. Элена осторожно пошла следом.

За дверью открывался настолько узкий проход, что им пришлось идти гуськом. Единственным источником света оставался фонарь стража. Тишина позволяла ощутить едва заметное дуновение сквозняка в подземельях замка. Воздух был пропитан сыростью с легкой примесью морской соли. Стены коридора являли собой то каменные блоки, то грубо обтесанные скалы.

Наконец впереди забрезжил тусклый огонь – караулка перед темницами. Джост вошел в тесную комнатушку первым и снял с крюка железное кольцо с прицепленными к нему ключами.

Элена огляделась. У одной стены жарко пылал небольшой очаг, камни вокруг которого покрывала густая жирная копоть, накопившаяся за долгие века. У дальней стены стояли четыре кровати, но на трех тонкие тюфяки были скатаны, а каркас покрыт пылью.

Джост жил здесь в одиночку, сообразила Элена.

Ожидая, пока страж выберет нужный ключ, девушка изучала быт человека, выбравшего жизнь взаперти. Несколько личных вещиц висели на стене над единственной заправленной кроватью. Среди них была картинка, размером не больше ладони, с изображением улыбающейся женщины верхом на красивом гнедом скакуне. По бокам от нее – несколько уздечек и недоуздков. Ухоженные кожаные вещи слабо поблескивали в свете очага, начищенные удила сверкали гораздо ярче. Серебро, догадалась Элена. Она смотрела на вещи, намекающие на жизнь Джоста до того, как он столкнулся с жестокостью Гал’готы, на жизнь до увечья и шрамов. И в тысячный раз обещала себе, что покончит с этим ужасом. Аласея достаточно натерпелась.