Я пожала плечами:

– В паспорт ему я не заглядывала. Может, и Семен.

Мерзкий такой, седой.

– Ну это Семен. Живой вроде бы. Руку, правда, пришлось забинтовать, а так все в порядке.

– Жаль, – сказала я.

– А твой дружок как поживает? – улыбнулся Ефим.

– Это какой? – не поняла я, а он кивнул головой:

– Вот этот.

Оглянувшись, я увидела Стаса с Иркой, внимательно изучающих местную доску объявлений метрах в двадцати от нас.

– А-а! Это мой брат. Двоюродный, – не моргнув глазом, соврала я и мило улыбнулась.

– Ясно. А что ты вечером делаешь?

– Вечером? – безразлично переспросила я, замирая от сладкого ужаса, и пожала плечами:

– Еще не знаю.

– Может, встретимся? Тут, конечно, особо не разбежишься, но вот туда можно заглянуть, – он кивнул головой в сторону бара. – Посидим поболтаем?

С тревогой осознав, что глупею прямо на глазах, я вздернула нос и вздохнула:

– Нет…

– Нет? – Мне показалось, что он весьма искренне удивился. – А почему?

«А ты что, голубок, не привык получать отказов от женщин?» Эта мысль всколыхнула мою задремавшую было беловоронью натуру, и я с удовольствием разглядывала недоумевающего молодого человека.

– Знаете, – протянула я и продемонстрировала синяк на руке, – с подобными украшениями разгуливать по барам просто как-то неловко… Мало ли что могут подумать люди! Что меня какой-то придурок за руки хватал или и того похуже…

Ефим округлил глаза и даже сделал попытку потрогать синяк, чего я ему, естественно, не позволила.

– Однако! – Он покачал головой, и его насмешливая физиономия моментально приобрела выражение глубочайшего раскаяния. – Какая у тебя кожа нежная… Извини, пожалуйста… Я готов искупить…

Я сделала страшные глаза и с подвыванием пропела:

– Такие ошибки не искупают… Их смывают.., кровью!

В первую секунду он остолбенел, потом рассмеялся:

– Согласен…

Тут я развернулась и направилась к Ирке со Стасом, на ходу бросив за спину:

– Моя мама настоятельно рекомендовала мне не знакомиться с мужчинами на улице… Всего хорошего…

Что делал после этого мой кавалер, не видела, я не оглядывалась.

– Ну и что ты тут делаешь? – Дойдя до Стаса, я с вызовом уперла руки в бока. – Я теперь до туалета сама дойти не могу?

– Далековато ты в туалет ходишь… – отозвался Стас с досадой. – Да сдалась ты мне! За сигаретами я пошел, ясно? Оставили здесь в чем есть, думаешь, я от счастья помираю? Ладно, мне еще зубную щетку надо купить, я пошел!

– Не кипятись! – смягчилась я, решив, что слишком насела на Стаса. Остался он здесь и правда не по собственному желанию, а, так сказать, по производственной необходимости. – Пойдем, я тебе покажу, где щетки продают…

Когда Стас закупил все мелочи первой необходимости и с ожиданием глянул на меня, я посоветовала:

– Стас, ты бы себе еще шлепанцы купил, по такой жарище в кроссовках не находишься. И здесь тебе не Москва, здесь все по-простому. К тому же на речку гораздо удобнее ходить. Вон там отдел! – Я ткнула пальцем в нужную сторону и развела руками:

– Правда, здесь преимущественно товары китайского производства, но что поделаешь!

Благодарно кивнув головой, Стас двинулся в указанном направлении, а я торопливо добавила:

– Ну мы пошли! Меня Ира как раз на чай пригласила!

Ирка удивленно заморгала, но быстро сориентировалась и согласно затрясла головой. Стас остановился как вкопанный, нахмурился, задумался и затем выдал:

– Во сколько вернешься?

– Чего-о?! – Я тоже сдвинула брови. – Ты что, меня с кем-то спутал, Стас? Я Анастасия Игоревна Белорецкая, учительница начальных классов, беспартийная, не замужем…А, Стас?

Он молча развернулся и скрылся за углом, я подмигнула Ирке и дернула ее за руку:

– А теперь бежим! Стас при исполнении, долго обижаться не может…

Подружка покачала головой и пустилась за мной вприпрыжку, размахивая на бегу разноцветным полиэтиленовым пакетом. В рекордные сроки достигнув улицы Ломоносова, мы наконец притормозили и двинули чинным шагом.

И тут Ирка спросила:

– Этот вчерашний парень сам к тебе подошел?

– Конечно, сам. Я его не видела, слышу сзади: «Привет!», оглядываюсь – он! Но, надо признаться, парень хорош! – не удержалась я и, к моему удивлению, подружка закивала.

Я быстренько пересказала ей содержание нашего разговора, Ирка пожала плечами:

– Ну, может, он и не такой козел, как кажется… Мало ли что Седой выделывал, его-то в тот момент там и не было. Он купался, ты же видела.

– Видела, – кивнула я, но из чувства противоречия сказала:

– Но он тоже видел, мог бы вылезти и остановить их.

– Это только ты у нас всех остановить пытаешься.

«Каждой амбразуре по собственной груди!» – Ирка вскинула вверх руку, словно на митинге.

В это время мы добрались до ее крыльца, в окно выглянула тетя Лена:

– Кваску хотите? Хороший квас получился… Поди, Ира, в погребе возьми… Да идите вон в беседку, в доме-то жарко. Я вам сейчас пирог принесу…

Пироги тетя Лена делала волшебные, поэтому я резво направилась к беседке, плюхнулась в плетеное кресло и стала ждать. Наконец Ирка показалась в двери погреба, держа в руках большую запотевшую банку с квасом, а из дома меня окликнула тетя Лена. Я подошла, она передала мне в окно пирог с яблоками, и, пуская тягучую голодную слюну, я галопом вернулась в беседку. Ирка разлила квас в кружки, я дрожащими руками нарезала пирог.

– Ирка! – раздалось за забором, я вздрогнула и торопливо засунула в рот по возможности большой кусок пирога. Голос принадлежал Надьке, а где голос, там и сама Надька, являющаяся чемпионом мира по скоростному съеданию чужих пирогов.

– Надежда! – отозвалась добросердечная тетя-Лена. – Здравствуй, милая, заходи! Вондевочки в саду, иди пирожка покушай!

Мы с Иркой затравленно переглянулись и потянулись за новыми кусками, хотя еще не справились с первыми.

– Господи, да ты подавишься! – воскликнула, увидев нас, Надька и сграбастала мою кружку с квасом.

Обе мои руки были заняты кусками пирога, поэтому я не могла восстановить справедливость и отнять у нее свой квас.

– Дай запить! – зарычала я, наконец прожевав.

Надежда смиренно вернула мне кружку и уселась рядом. Ирка все это время молча моргала на нас из угла, старательно двигая челюстями.

– А я к тебе зашла, Стас сказал, что вы пошли чай пить. Ну я тоже решила присоединиться.

– Правильно решила, – вздохнула я. – Слушай, а ты случайно Стасу Иркин адрес не сказала?

– Да он не спрашивал, – пожала плечами Надька.

Я было успокоилась, но тут заметила, что пирог исчезает с блюда столь стремительно, словно растворяется в воздухе.

Пару минут царила полнейшая тишина, нарушаемая лишь нашим торопливым чавканьем и сопением.

– Классно! – изрекла наконец Надька, ловко уцепив последний кусок. – Полный отпад!

Я печально оглядела пустую тарелку и согласно кивнула. Было бы гораздо отпаднее, опоздай она хотя бы на пять минут.

– Угадай, с кем наша учителка сегодня разговаривала! – подала голос Ирка, отставляя пустую кружку и блаженно потягиваясь в плетеном кресле.

– Ну и с кем же?

– Ас тем самым милым мужиком, что твой халат воротника лишил. – Ирка повела глазками в сторону и хихикнула:

– Предлагал нашей девушке в бар сходить…

Услышав это, Надька раскрыла рот, словно Ирка сообщила ей о моем твердом и бесповоротном решении лететь на Марс.

– Да ну? Правда? – Я кивнула, а Надька озлобилась:

– А воротник мне пришить он не предлагал?

– Нет, – рассмеялась я.

– Сукин он сын, – сказала Надька, – воротник начисто оторвал… Надеюсь, ты этому подлецу отказала во внимании?

– Конечно!

– Правильно! Хотя вообще-то он весьма и весьма… – Она обвела нас озорным взглядом. – Мужчинка весьма недурен, а? Что скажете?

– Не в бровь, а в глаз! – прокомментировала учительница русского языка и литературы и мечтательно добавила: