— Перемещение, перевоз, доставку, передислокацию… — пришла на помощь Метрия.

— Наверное, речь шла о переносе меня к месту моей кончине, — согласился Велко. — А я этого не понял.

— Да, — понимающе кивнул Косто. — Слова Хамфри не всегда поймешь. То же самое относится и к Балломуту. Возможно, и я неверно истолковал указание, предписывающее мне торчать возле вулкана.

— Да, ответы Хамфри не всегда легко истолковать, — сказал на это волшебник, — но они всегда имеют отношение к делу, точно так же, как и слова Балломута. По моему разумению, ваши судьбы связаны и одна с другой, и с судьбой Глохи.

Земля между тем уже дрожала под тяжкой поступью великанов, а на небосводе появилась стая гарпий. Но Трент почему-то не выказывал ни малейшего беспокойства.

— Вернемся к тому слову, — сказал он. — Вот тут и правда могла иметь место ошибка. Ты уверен, что было сказано транспортация, а не трансплантация?

— Ну… по мне, что одно, что другое… Но, пожалуй, ты прав, сказано было именно это. Однако какая разница?

— Очень большая. Я поясню, но сначала ты, Косто, ответь: что еще сказал тебе Балломут? Может быть, что-нибудь показавшееся тебе не имеющим значения или смысла?

Скелет постучал костяшками пальцев по черепу и, поразмыслив, ответил:

— Да, было что-то насчет «честного обмена». Но поскольку предложить в обмен на душу мне все равно нечего, я не придал этому значения.

К северу от озера пыль клубилась под ногами гоблинов, с юга стучали костями скелеты. Похоже на то, что четыре войска сойдутся вместе одновременно.

Трент снова повернулся к Велко.

— Скажи, на что ты мог бы согласиться обменять половинку своей души?

— Я не торгую душами. Вот подарить ее кому-то достойному — совсем другое дело.

— Но если подойти к этому вопросу чисто теоретически: чего она стоит?

Велко выдавил бледное подобие улыбки.

— Моей жизни, чего же еще?

— А какой трансплантат дал бы тебе жизнь?

— А что такое трансплантат?

— Ах да, я ведь обещал объяснить. Это то, что пересаживают больному, чтобы он выздоровел. Что тебе необходимо?

— Здоровая кровь. Но ведь ее не пересадишь.

— А откуда берется кровь?

Велко покачал головой.

— Не понимаю, к чему ты клонишь?

— А вот я понял, — вступил в разговор Черион. — Кровь вырабатывается костным мозгом. Таким образом, Велко необходим костный трансплантат.

Все воззрились на кентавра.

— Неужто непонятно? — удивился он. — Ему необходимо пересадить вещество, содержащееся в костях.

У Косто отвисла челюсть.

— Ты хочешь сказать, что я могу спасти ему жизнь, отдав часть своего костного мозга? Да этого добра у меня, в отличие от нормальных мозгов, сколько угодно! Я готов поделиться с ним просто так, независимо от души.

— Но Велко великан, — сказала Глоха. — У Косто не может быть такого огромного количества нужного вещества.

— На Велко в нынешнем облике его хватит с избытком, — возразил Трент.

— А ведь и верно! — вскричал Косто. — Он сейчас маленький.

— Ура, Велко, тебя можно спасти! — воскликнула Глоха. — Тебя вылечат, а поправившись, ты снова сможешь стать невидимым великаном.

Она радовалась за него, но что-то мешало ей радоваться очень уж пылко.

— Так, с «честным обменом» и «трансплантацией» мы, похоже, разобрались, — сказал Трент. — Один получает костный мозг, другой половинку души, и оба достигают своей цели.

Тем временем со всех четырех сторон к озеру подступили готовые ринуться в бой отряды. Оно оказалось замкнутым в квадрат из боевых порядков гоблинов, гарпий, скелетов и великанов. Последних, правда, видно не было, но хватало и отпечатков их ног.

— Я был бы рад совершить такой обмен, — сказал Косто.

— Я тоже, — повторил за ним все еще ошеломленный Велко.

— Но этот обмен необходимо еще и осуществить, — охладил их пыл Трент. — Трансплантация операция сложная, требующая особой подготовки. Для ее осуществления погружаются в транс и используют специальный корень и транс-миссию, растет которая исключительно на особой плантации. Она так и называется — транс-плантация. Кто-нибудь знает, где такая находится?

Воцарилось молчание.

— Значит, придется организовать поиски, — деловито объявил волшебник. — К счастью, мы способны направить по исковые отряды повсюду, хоть под землю, хоть к облакам. Проблема, однако, в том, что результат нужен до конца сегодняшнего дня. Боюсь, что дольше нашему Велко не протянуть.

— А что за растения растут на этой плантации! Как выглядит транс-миссия! — спросила Глоха.

— Растение маленькое, со стелющимися стеблями и зубчатыми цветами… — начал Черион, но тут же махнул рукой. — Словами передать трудно, лучше я нарисую.

Он начертил на земле цветок.

— Итак, — объявил Трент, — все на поиски плантации… Кто первым найдет растение, пусть пришлет гонца.

Получив задание, все четыре отряда немедленно отправились на поиски, каждый в свою сторону. Возможное столкновение было предотвращено.

— Кажется, я видела похожий цветок, — задумчиво промолвила Синтия. — В детстве это было, лет примерно семьдесят… то есть я хотела сказать лет семь назад. Может, его уже и нет.

— А где он рос? — полюбопытствовал Че.

Синтия улыбнулась. Юный кентавр, разумеется, знал ее историю и был осведомлен относительно ее настоящего возраста, однако она нравилась ему, невзирая на все эти обстоятельства. Чему, впрочем, едва ли стоило удивляться: будучи единственной юной крылатой кентаврицей в Ксанфе, Синтия обнаруживала бесспорные признаки будущей красоты.

— Нет, не скажу, — покачала она головой. — Вдруг ошибусь, и выйдет, что я только зря хвасталась. Времени-то прошло много. Лучше самой слетать да посмотреть.

— Одна не летай, — строго предупредила Чекс. — В твоем возрасте по незнакомой местности без взрослых не летают.

— О конечно! — несколько сконфузилась Синтия. — Полетим вместе.

Обе кентаврицы взмыли в воздух. Че, как поняла Глоха, не полетел с ними, поскольку долг спутника удерживал его возле Гвенни. Было очевидно, что юный кентавр и гоблинская девушка-вождь очень близки, но их связывает дружба, а не любовь. А между этими чувствами есть существенная разница. Черион не полетел с супругой, чтобы отвезти не умевшую летать Гвенни. Она, таким образом, командовала своим воинством со спины крылатого кентавра, к чему ее гоблины, похоже, уже привыкли.