— Теперь нужно убрать лишнее, — тихо сказал ему Марк, — Иди за мной, я покажу.

Верзила ткнул пальцем в одну из рыб:

— Вот этих, с шипами у хвоста, обратно в воду. И остерегайся шипов. Этих, — он ткнул пальцем в большого краба, — Тоже. И ещё угрей. Вот таких, с красной точкой у рта, собирай в вёдра.

Марк стал быстро хватать рыб и одних он выкидывал в море, других бросал в ведро. Тем же занимались ещё двое из команды.

Тром схватил одну рыбину с шипами: противная, скользкая, так и норовит уколоть. Он сдавил покрепче, и рыба почти перестала дёргаться. Он уже собирался выбросить её за борт, когда один из моряков сказал другому:

— Смотри, как держит. Она лопнет щас и обрызгает тут всё. Полегче, горец.

Второй моряк рассмеялся.

Тром избавился от рыбы. Она оставила неприятную слизь на руке, хотелось чем-то её оттереть, отмыть, но поединщик видел, что остальные не обращают на это внимания, и продолжил. У него получалось медленнее всех. Он уже и не помнил, когда в последний раз занимался чем-то новым, незнакомым.

Когда всех рыб убрали, они по очереди сполоснули руки в ведре с водой, и Марк тут же выплеснул это ведро на пол. Затем он принялся зачерпывать воду, опуская ведро на верёвке за борт. Тром повторял за ним. Остальные сгребали остатки рыб вместе с водой к бортам и выковыривали их оттуда, отправляя в море.

Великий поединщик только сейчас заметил, что капитан внимательно наблюдает за ними. Когда они закончили, капитан подошёл и сказал:

— Молодец. Сегодня ты отработал свой обед. Вижу, ребро уже в порядке, да и хромаешь не так сильно. Что-ж, подумаю, чем тебя занять…

Тон его не был оскорбительным, но Тром сильно разозлился, и не мудрено. Его, вождя, которого многие считали лучшим поединщиком гор, какой-то хлюпик, у которого за душой и нет ничего, кроме дряхлого корыта, заставляет работать. Да ещё и думает, чем занять, будто он холуй какой… Так и хотелось прихлопнуть этого доходягу. Но пришлось подавить в себе злость: если уж бить, то бить в правильный момент.

Капитан убрался в свою каюту, а к Трому подошёл Марк.

— Я отработал свой обед… — понуро прошептал вождь.

— Не беда. Мы все начинали с малого, — верзила хлопнул его по плечу и ушёл к носу корабля.

Так, день за днём, Тром привыкал к работе. С каждым разом получалось всё лучше, и команда уже не глядела волками. К телу возвращалась былая гибкость. Но, всё одно, матросы разговаривали с Марком, с Тромом же предпочитали отмалчиваться.

В один из дней верзила подошёл к нему с сияющей улыбкой на лице. В одной руке он держал два ножика, а в другой — три доски:

— Ты хотел, чтобы я научил мальца драться, вождь? Для этого нам нужны деревянные мечи. Вот, я выпросил у капитана ножи и доски. Давай настрогаем себе и мальчишке.

«Проклятье, капитан доверяет моему сотнику больше, чем мне»

Несмотря на досаду, Тром молча взял один из ножей и стал стругать деревяшку. Ему до смерти надоело это молчание вокруг. Как нарочно, Марк тоже не искал беседы, всё больше узнавая что-то у команды. Только мальчишка то и дело спрашивал, когда Марк начнёт его учить. А Тром всё забывал спросить у Марка, почему тот бездействует. Вождь мог бы и сам этим заняться, но ещё прихрамывал, поэтому предпочитал отдыхать каждую свободную минуту.

Выстругивание учебного меча так поглотило его, что он не заметил подошедшего Свена. Парень, не отрываясь, глазел на меч, когда Тром наконец увидел его. Он закончил меч для себя и отложил в сторону. Подозвал мальчишку. Взял доску, приложил к его ладони, потом сравнил с ростом паренька, сделал отметины на доске ножом и удовлетворённо кивнул.

Свен всё не отходил.

— Иди, лезь на свою мачту, дай закончить спокойно.

Свен кивнул и бегом помчался к ней, выдавая нетерпение.

Вождь невольно улыбнулся. Впервые после той драки с командой.

Но в этот день им не удалось поупражняться. Налетел сильный ветер, поднялись волны, корабль закачало — только и гляди, как бы не свалиться, или не треснуться головой о что-нибудь. Стало темнее, небо будто рассердилось на них, как сердится строгий десятник на шкодливых подростков, ещё не получивших настоящие мечи, а уже строящих из себя невесть что.

Капитан отдал приказ вовремя — команда споро и сноровисто стала сворачивать паруса, деловито переругиваясь между собой. Ещё пару минут он наблюдал за разбушевавшейся стихией, но, поняв, что успокаиваться она не собирается, прокричал:

— Хватит тут стоять! Все в трюм, кроме рулевого, не то повалитесь за борт. Кто доставать вас будет?

Один за одним люди исчезали в люке. Трому было страшно. Внутри он весь сжимался, когда корабль подскакивал на очередном гребне и ухал вниз. Но на лице его была лишь спокойная сосредоточенность: никому нельзя показывать свой страх, разве что хочешь кого-то обмануть. Вождь давным-давно выучил это правило.

На очередном гребне корабль тряхнуло ещё сильнее. Он подпрыгнул вверх и сильно накренился на правый борт, почти лёг на бок. Тром крепко держался за снасти возле мачты, когда глянул вниз и увидел под собой бездну.

В следующий миг откуда-то сбоку раздался еле слышный крик мальчика. Тром не понял, что произошло. Он лишь увидел, как Свен пролетает мимо него. Или мальчишка упадёт в воду, или разобьётся о борт, если корабль успеет встать прямо. В последний момент Тром выбросил правую руку и схватил паренька за ногу. Он еле дотянулся. Пришлось зацепиться ещё и ногами — одна левая рука не выдержит такого веса.

Корабль начал выпрямляться. Резко, стремительно. Тром видел, что парня сейчас шибанёт о палубу. Он рванул ногу паренька вверх, что есть силы, и маленькая голова на дюйм разминулась с досками. Свен ударился вождю о бедро, но не сильно, и сразу вцепился в ногу обеими руками. Он висел на Троме вниз головой, и, наверное, со стороны это могло выглядеть забавно, если бы не бушующие волны вокруг. Тром ослабил хватку: хоть Свен и весил не больше барана, сил едва хватило, с такой мощью корабль выбросил мальчика.

— Нужно пробираться в трюм, — громко и спокойно сказал горец, — Цепляйся за канат и держись крепче, когда мы взмываем вверх.

Мальчишку мотыляло, как осенний лист на ветру, их уже не раз обдало водой. Дрожа от страха и холода, они кое-как добрались до люка.

— Это разве шторм? Рулевой правит без капитана, значит, всё не так плохо. Но люк лучше закрыть, — приветствовал их матрос с клеймом на руке, — Видел, как ты поймал Свена. Неплохая работа, вождь.

Качаясь туда-сюда, они спустились в трюм. Все остальные стояли у бортов и держались за канат, продетый в кольца на уровне груди.

Тром со Свеном заняли свои места у борта. Мальчик, еле живой от страха, посмотрел снизу вверх на вождя. Паника, благодарность и недоумение смешались в его взгляде. Он будто ждал чего-то от вождя. Тром многозначительно покивал в ответ, и парень улыбнулся.

— Што там случилась-та, наверху? — прошамкал один из мужиков. Тот, которого Тром свалил ударом в первый день на корабле. Тром не знал, он ли выбил бедолаге зубы, или это случилось раньше.

Клеймённый принялся рассказывать, как всё было, а остальные слушали его. Когда он закончил, ненадолго повисло молчание. Потом один из матросов повернулся к поединщику:

— Так ты был вождём у себя в горах?

— Если я туда вернусь, стану им снова, — ответил Тром.

— Поэтому ты тогда взбесился, да? Непросто тебе, небось, привыкать к нашим порядкам.

— Что есть, то есть.

— А товарищ твой, он кто-ж? Неужто тоже вождь?

— Нет, он сотник.

— Это как же, сотней человек командует?

— Один из ста самых искусных воинов Великой Сотни.

— Вота как? Вождя у вас как? Выбирают, али как у нас, по наследству?

— Ни то, ни то. Чтобы стать вождём, сначала нужно попасть в сотню лучших. Никакого наследства у нас нет.

— И вождь, он главный в стране?

— Их пятеро, вождей.

— Интересно как… А вот Марк, тоже из Великой Сотни. Чего-ж он тогда не вождь?