Трусы-майки-носки мама положит. Карго-штаны, бриджи — берем всё мамой шитое под моим присмотром. Ветровка родной красно-черной расцветки? Волгоград, там тепло в июне, но берем. Та же зимняя куртка, но совсем без подкладки, зато с лого ненашинским. Спортивный костюм нужен, но не трикотажный с пузырями. Надо ехать в Тулу на барахолку, где все люди отовариваются. Всё чаще ловлю у себя желание одеваться как люди, а не как граждане. Очки солнечные там же присмотрю. Футболки — поискать просто белые, лого свое накатать анилиновыми красками. Да еще одну отхулиганить разноцветными пятнами, чтоб запомнился Жорж Милославский надолго. Кто как, а я еду отдыхать и развлекаться среди непуганых комсомольцев.

Старый привычный и не шибко надежный чемодан обхвачен двумя кожаными ремнями, как в прошлом веке. Гарантия, что не раскроется при транспортировке. Небольшая сумка через плечо для мелочевки, горизонтальная подвеска на нож, чтоб лежал на пояснице и не отсвечивал без нужды — привычка. Обувь — срочно купить мокасины и новые кеды, чтоб успеть разносить. Кажется, я писал, что деньги некуда девать? То время прошло, я опять начал нуждаться в наличке.

С Геной в качестве основной трудовой силой и под моим руководством на продажу приготовлен комплект из меча в ножнах и щита. В этот раз украсили побогаче, даже траванули узор на клинке ближе к гарде. Ножны деревянные в коже с обоймицами стальными, щит тоже кожей по канту оббили и обоймицами фигурными в стиль с ножнами. Продавать поехали шестого июня опять вместе, не доверяю я пока коммерческой хватке учителя нашего. Для смеха предложил взять в Тулу пару деревянных мечей, передумали — народ не поймет пока. Три часа простояли, но полторы сотни выручили за комплект. Есть же ценители прекрасного в областном центре. Или деньги лишние.

Теперь можно и костюм повыбирать, и обувку. Бюджет сто сорок рублей намекает, чтоб не шибко разгонялся. Удачно вышло, что Гена пошел гулять со мной по толкучке, моих бы не хватило. А с его добавкой уложился в сто семьдесят, и то очки не купил. У родителей возьму денежку, завтра долг верну. Пока ходили-искали, заметил карманника в кульминационный момент вспарывания сумки у какой-то тетушки. Не удержался, пнул его ногой. Молоденький вор отскочил, хотел проскочить в толпу, а потом обернулся и увидел меня. Видно было, прикидывает, стоит ли связываться, не решился — сбег.

— Ты чего его пнул, знакомый твой?

— А ты не заметил? Сумку резал у тетки.

— Так надо было задержать, милиции сдать.

— Тут такой номер не пройдет. Есть риск, что с прикрытием работал. Тогда подойдет сзади неприметный человек, ткнет в почку или в печень ножик и дальше пойдет. А герой останется помирать. Так стоит ли риск кошелька?

— Но надо же что-то делать!

— Вот я сделал что мог, предотвратил преступление. Пусть воров милиция ловит. Каждый приносит максимальную пользу, когда на своем месте делает то, чему обучен.

Тренировки секции на лето остановлены, трудовик проинструктирован насчет недопустимости самодеятельности, родители отвздыхали положенное. Парни удивились внезапному приему в комсомол, но мои объяснения про спецзадание из будущего снова вывели их из себя и отбили желание копаться в политике. Чемодан собран, подготовлен к загрузке в багажник. До нужной нам Михайловки поезд едет через наш город, так что сбор на вокзале. В виду важности мероприятия в лагерь нас отвезет горкомовский работник. Небось и ему удовольствие на Дон летом прокатиться. Нас — это меня и Женю Коваленко, судя по подсмотренной бумажке на столе инструктора. В дороге познакомимся, надеюсь на будет парень шибко нос задирать, он в десятый перешел.

И этот день наступил. Мама чуток всплакнула, на то она и мама. Папа пожал руку и напутствовал короткой фразой: «Ты аккуратнее там» Провожал нас сам товарищ Петрыкин, он же познакомил меня с конвоиром и Женей Коваленко. Женя не разочаровал, поскольку оказался девушкой. Сопровождающий не порадовал:

— Милославский, почему в таком виде?

— Чем вам мой вид не понравился?

— Ты едешь на Школу Комсомольского Актива, что на тебе?

— На мне спортивный костюм. Я двадцать часов в плацкарте буду ехать. А ты в костюме всю дорогу просидишь или в туалете вонючем переодеваться будешь?

— Ты как смеешь мне тыкать!

— На себя посмотри! Товарищ Петрыкин на что большой начальник, и то не тыкает. А уж он-то вроде мог бы. Но у него воспитание, а за вас стыдно.

Петрыкин старался не улыбаться, он уже понял, во что превратится поездка безумного Милославского в сопровождении зам. зав. отделом Рапопорта. Даже интересно стало, через сколько часов Рапопорт сорвется окончательно. Ну да ладно, уже не его головная боль, а Семен сам виноват, что дурак. Еврей, а дурак. Потому и в комсомол работать пошел небось, что никуда не смогли пристроить.

— Вот и чудно, так сказать. Билеты и путевки у вас, куда ехать Семен Изяславович знает, доберетесь. Желаю всего хорошего, не подведите родной город, мы в вас верим.

Поезд для разнообразия почти не опоздал, что не могло не радовать. Летом на южном направлении пассажирские поезда в эпоху застоя могли опоздать и на десять часов, и больше. От точности сталинских времен ничего не осталось. Страна задыхалась от недостатка пропускной способности и криво составленного плана формирования грузовых поездов. Стоянка у нас по времени приличная, производится смена локомотива. Так что спокойно загрузились, разместились, помахали в окошко. Даже чемодан не забыл из багажника вытащить. Мама в платочке, папа в железнодорожной форме, картинка прямо!

Наше купе-не-купе было в середке вагона, не боковушки, что порадовало. Совпало или какая бронь была, но четвертого пассажира с нами не было. Разложили вещи, выдохнули. И тут Изя Славович развернулся.

— Я забуду безобразную сцену на перроне, но надеюсь, что всю дорогу до лагеря вы будете выполнять мои указания. Отношение к вам будет сформировано в том числе и на основании моего рапорта о поездке. А сейчас сдайте деньги мне до конца поездки и достаньте тетради и ручки. Запишем основные правила поведения в Школе комактива.

— Дядя, вы кто?

— Не понял вопроса, прошу выражаться точнее.

— Вот я Жорж, она Женя, а вы кто? Дедушка мой или Женин? С какого перепугу я должен вам отдавать свои деньги?

— Я отвечаю за вас на время поездки. Вы не представляете, что может произойти с подростками в дороге.

— У вас есть письменная доверенность от моих родителей на право распоряжаться моими денежными средствами?

— Что?

— Ничего! Сидите и смотрите в окошко, меньше проблем будет! А когда на поезд нападут махновцы, будете отстреливаться. Я дам вам Парабелум.

— Ты кому дерзишь, щенок! Я не посмотрю, что комсомолец, сниму ремень и выдеру тебя сейчас!

— Давай поиграем, шалунишка! На следующей крупной станции нас снимут с поезда, с меня снимут побои, Женя пойдет свидетелем, а вы сначала фигурантом дела о побоях, а потом по миру с котомкой. Статья будет о насилии над несовершеннолетним лицом, находящемся в заведомо зависимом положении. А может ты еще и трогал меня в разных местах, извращенец?! Сел и замолк!

— Да я тебе…

— Вы, незнакомый посторонний человек, и вы мне угрожаете физической расправой. Весь вагон подтвердит, что вы меня били. Вот прямо сейчас как хренакнете меня лицом об стол, кровь по всему купе!

— Остынь, не собираюсь я тебя бить! Ты чего разорался, больной?

Женя забилась в угол и с ужасом смотрела на разгоревшийся скандал, где парнишка младше её чуть ли не втаптывал в грязь их сопровождающего. Не физически, морально, но не менее страшно. Это была та самая защита, которая страшнее нападения. Оба тяжело дышали, уставив бешеные глаза на противника. Парень вдруг остановился в своем натиске и повернулся к Жене: «Не бойся, мы просто разговариваем с Изей Славовичем так. Громко, но беззлобно». А потом он улыбнулся. Вот только что готовился зубами рвать врага, а сейчас улыбается. Так тоже страшно.

— Не Изя Славович, а Семен Изяславович. Семен изяславович Рапопорт.