Вот он я, заждались? Как не заметили, что отсутствовал? Ну и ладно, не обиделся. Поехали. Боец Коваленко заметила, что вещей стало больше ровно на один рюкзак. Вопросов не задавала, молодец. Приползет умирающая с голода к моему порогу, а я такой в тоге и с нимбом над головой подам ей сухарик в сахаре. Не налью, а подам. У меня теперь два вида сухариков. Дорога пролегала сначала через поля, мимо поселка какого-то, что отрадно, будет куда в самоход сбегать, потом заехали в лес, вот и конечная цель путешествия! Вы будете смеяться, но поселок называется Отрадное! Вы будете еще смеяться, но Дона нет и в помине. Есть река Медведица, которая в этот Дон впадает через полсотни километров, если по прямой. Я тоже сначала впал в уныние, а потом подумал, что это и не важно, что я Дон не видел! Я прыгал через него, кто может таким похвастаться, ажно целый Дон одним прыжком перемахнуть. И что с того, что у нас он еще совсем ручеек.

Выгрузились, осмотрелись. Серьезно тут, солидно. Понятно, что не летний лагерь, а интернат постоянного проживания, но и так очень солидно. Прямо сталинский ампир: двухэтажные корпуса, фронтоны, ротонды, колоннады, балюстрады, не побоюсь этого слова балясины. Лепнина опять же кругом. Все уже слегка уставшее но с ощущением солидности и истории, а не ветхости. Хотя, какая тут история, тридцатник всего комплексу. Это уж я напридумывал, сорок лет прибавил подсознательно к сейчашним тридцати.

Нас встретили по уму, не стали толкать речь кратенько наполчасика, а просто расселили. Представьте себе, у них расселение, оказывается, происходит не по территориальному признаку, а по гендерному! И моего бойца Коваленко, которого я холил и лелеял, дрессировал и выкармливал, поселили с какой-то чужой девчонкой, а меня определили в соседи непонятному существу из Ставрополя, откликающемуся на имя Валера. Если верить этому самому Валере. Народ будет прибывать и завтра, официальное начало учебного процесса с 11 июня. Завтра объявлен днем знакомства участников Школы комактива между собой и с самой Школой.

Обед мы пропустили, полдник комсомольцам не полагается, ужин будет потом. Все эти важнейшие для молодых организмов вещи мы узнали, когда собрались на площади перед главным корпусом. Наверное, по советским меркам площадь была оформлена красиво. Повсюду обложенные кирпичом клумбы, всякие цветочки в разной стадии роста, дорожки аккуратные, приподнятая площадка перед дверьми в актовый или концертный зал, кто их разберет. На взгляд избалованного москвича челябинского разлива из двадцать второго года двадцать первого века убогая красота, бедная. Словно девушка попыталась создать макияж фломастерами. Если сравнить с Мухосранском того же двадцать второго года, вполне. А если с пятизвездочным отелем на Сардинии или в Доминиканской республике, то аж до слез. За что мне это всё? Вот прямо пробрало, мне опять тридцать лет чапать до пяти звезд?! Вот только не надо про «создай в своей стране свои пять звезд». Товарищ Брежнев уже получил пять звезд рейтинга на грудь и готовится отбыть в небеса обетованные. Пятую звезду Героя Советского Союза он получил в прошлом году на юбилей себя родного, семьдесят пять лет не каждый проживет, достойное достижение.

Зато кругом деревья шумят зеленые, за перелеском поля виднеются, тоже в большинстве зеленые, какие не под паром. В рюкзаке буженина мамой сваренная еще не стухла, хлебушек черный и лучок. Радоваться надо уметь, товарищи! И повод радоваться еще один, я не сильно меньше по росту других ребят, скорее вровень со многими, ну и выше большинства девчат. Беру слово, сам не возьмешь, никто не даст.

— Товарищи! — с пафосом так сказал, проникновенно — Товарищи, никто не скажет, что мы комсомольцы восьмидесятых боимся трудностей и готовы впасть в уныние из-за пропущенного обеда! Вперед, дорогие мои товарищи, сожрем всё, что нам положили родители, а мы еще не успели сожрать! За нас доедать никто не будет, протухнет нахрен к чертям собачьим!

Пафосная речь как заморозила попавших в зону поражения моими голосовыми связками. Сначала включился рефлекс на «товарищи» и патетический тон, а потом народ придавило смыслом. Смысловые конструкции, созданные мной, со звоном рушились, сменяясь другими смысловыми же конструкциями. Итог засиял в своей простоте и величии — было предложено пожрать, у кого что осталось!

— Ха-ха-ха! Вот же отмочил!

— Умеет же человек выражаться!

— Настоящего вожака видно сразу!

— Разбегаемся по комнатам или где?

— Братие, не след нам запираться в душных кельях и в одиночестве бороться с унынием бытия! Восславим мать нашу Родину вместе, вкусив от даров земных вон в той беседке. Тащи у кого что есть в одну кучу. — Контингент еще не понял, что только что я создал фракцию, попавшую под моё тлетворное влияние. А когда мы сядем жевать, вырабатываемые эндорфины закрепят условный рефлекс — в этой компании хорошо, тут сытно. Жорж ерунду не предложит.

Женя стояла в куче новых товарищей и наблюдала, как быстро и ловко Милославский вызвал общую симпатию, а затем начал практически дирижировать компанией. Она, может быть, не заметила бы этого, как не заметили остальные, но перед глазами еще не развеялся образ юноши, угрожающего взрослому мужчине, съеживающемуся на глазах. А вдруг так и надо? Не зря же ей поручили в горкоме во всем помогать Жоре. Наверняка, Олег Кошевой или Павка Корчагин были такими же прирожденными лидерами, душой компаний и ужасом врагов. Не могли же старшие товарищи поручить ей поддерживать кого попало. Надо гордиться поручением, надо отдаться ему всей душой! И никакой не золотой мальчик Милославский, такие начитают Достоевского. И сразу стало легче ей, когда смогла всё себе объяснить. И тоже с энтузиазмом бросилась за продуктами.

Ранее приехавшие комсомольцы с удивлением наблюдали, как новички ракетами пролетели по территории, где-то хлопнули двери, где-то кто-то выругался, и опять они рядом с площадью, но уже в беседке. На круглый стол вывалены пакеты и свертки, а верховодящий русоволосый конопатый парень вещает со знакомой Ленинской картавинкой:

— Айхиважно, товаищи, в наше непьостое вьемя научиться отделять сиюминутное от пейспективного. Вот эту йибу мы немедленно выбьосим, иначе нам всем пьидется пьинимать скойопалительные йешения! Йиба воняет уже! Консейвы вы отложите на самый чейный день, он-таки наступит! А всё остальное мы йежем и йаскладываем на бумажки. Ибо сказано: без бумажки ты букашка, а с бумажкой человек!

Тут же рыба полетела в урну, консервы побежали относиться в комнаты, всё остальное стало нарезаться как попало, зато со смехом и прибаутками. Хороший такой нож, чуть не охотничий, появился в руке у заводилы ниоткуда, а потом также пропал.

— Товарищи, а чего не хватает? Я очень тонко чувствую, что нам очень не хватает чего-то очень и очень важного. И это не задорная комсомольская песня!

— Картошки печеной?

— Костра не хватает!

— Никто не угадал, нам не хватает чуда. Пусть маленького, но очень нудного чуда. Кто умеет делать чудо?

— Я умею делать бздынь!

— А я петь!

— Так, понятно. Кто умеет находить блокнот?

— У меня есть блокнот! У меня тоже есть, в клеточку.

— Это очень важно, что в клеточку. Давайте сюда оба, и не плачьте что я их у вас отобрал насовсем. — снова резвился вожак. — Вот этот блокнот лучший, я такого замечательного блокнота давно не видел. Отрываю один листочек. Все следят за руками внимательно! Вот так сгибаю, сворачиваю, все видят? Получился кулечек. У меня получился кулечек! Каждому по листочку, а тупым по два. Кто тупой, кому дать два?

— Я тупой, мне давай! Так сворачивать? Ура, у меня тоже кулечек! У меня тоже! И у меня!

— Каждый протягивает вперед руку, чтоб я видел ваши кулечки, колдовство еще не произошло! Отлично, мне нравятся все кулечки. Куда руку убрала? Держать, держать ровно! Открываю крышечку с фляжечки, разливаю сок… Залпом выпили витамины! Смяли стаканчики ручками, выкинули!