«Сегодня на Территорию древних прибудет княжна Высокого дома Анна ди Таэ», — сухо откликнулся Саграда.

«Что? Опять? А этот ненормальный крылатый лорд?»

«Не знаю. Наверное, приедет вместе с ней. Так вот, я хочу, чтобы они там и остались. Меня не волнует, что вы с ними сделаете, хоть съешьте! Но вернуться в Будапешт они не должны».

«А с какой стати вы решили, будто можете мне приказывать, мэтр?!»

«Остановить их — в ваших же интересах, герцог. Молодые ди Таэ дотошны до ужаса. И я думаю, вы испытаете немало неприятных минут, если они узнают, кто в действительности ответственен за гибель Анри ди Таэ и его супруги. А более того, если они переступят через свою гордость и прибудут на Совет, дабы обнародовать подробности гибели дома де Крайто… При наилучшем раскладе князь Эрик, возможно, оставит вам право выбора оружия…» — Инквизитор позволил себе многозначительную паузу.

«А по-вашему выходит, что если я избавлюсь от княжны, то он возрадуется и взрукоплещет такому распрекрасному мне?!» — Волна сарказма, пришедшая от собеседника, неприятно резанула по мозгу Саграды.

«О князе не беспокойтесь, Алоизиус. Пусть пока вашей головной болью будет лишь Анна ди Таэ», — по-деловому лаконично парировал он.

«Ладно, но если у вас что-то не срастется, то не сомневайтесь: вас постигнет та же участь, что и де Крайто!» — припугнул герцог ди Амбер.

Но Христобаль Саграда лишь многозначительно хмыкнул и разорвал телепатический контакт.

Китайские мудрецы утверждают: на спине спят святые, на животе — грешницы, на правом боку — царицы, на левом — мудрые женщины… Анна всегда ворочалась во сне, видимо, не могла определиться… Но так плохо, как сегодня, она не спала еще никогда.

Княжна ди Таэ открыла глаза и поняла: спать одетой — то еще удовольствие. Особенно если при этом ты почему-то просыпаешься не в своей постели, вдобавок еще и не расстеленной. Спрашивается, каким образом она очутилась пусть и в своем доме, но не в любимой спальне, а в гостевой комнате, на непривычной для нее кровати?

Княжна ди Таэ медленно села и с нажимом помассировала виски. Голова гудит, словно чугунная сковородка. Тори как ни в чем не бывало отдергивала шторы, впуская в комнату солнечный свет. Анна сонно прищурилась, скосившись на полившиеся в комнату лучи.

— Как вы себя чувствуете, госпожа? — участливо осведомилась карлица.

— Я что, так паршиво выгляжу? — спросила чародейка.

— Ну почему же…

— Потому что обычно ты задаешь этот вопрос с умыслом, дабы удостовериться, что мое внешнее состояние соответствует внутреннему, — вздохнула Анна, пытаясь пальцами расправить спутавшиеся волосы.

— Просто вчера вечером мой внучатый племянник видел, как вы потеряли сознание, — пояснила Тори. — Он хотел позвать на помощь, но тут появился молодой господин и отнес вас в комнату.

— Ага-а-а… — многозначительно протянула княжна. — А где сейчас этот «молодой господин»?

— Спит в гостиной.

— Ладно, — вздохнула чародейка, — пусть спит. Время еще есть.

— Госпожа, я могу спросить?

— Да. Хотя смотря о чем.

— А почему молодой господин не остался ночевать с вами?

— Эх-кх… М-да… — Анна ошарашенно уставилась на Тори круглыми глазами. — Ну и вопросы у тебя! Почем мне знать? Вот проснется, у него и спросишь, — отмазалась чародейка, запоздало сообразив, что с милой нянюшки вполне станется понять ее буквально, а значит, напрямую задать Хьюго сей щекотливый вопрос.

В отличие от княжны Хьюго давно привык спать одетым. Как говорится, в жизни случается и не такое, тут уж не до привередства. Не то чтобы он так уж прекрасно выспался, все-таки диван — он и есть диван, но… Но если судить объективно, это все же оказалось значительно лучше, чем вчерашняя ночевка в отделе. Одежда, правда, фактически утратила товарный вид, но, приложив определенное усилие, эту проблему еще можно исправить. И нужно срочно убрать эту несообразную щетину, выросшую на лице!

Пообщавшись с пожилой приветливой карлицей, священник смог выяснить, где находится ванная комната. Де Крайто толкнул дверь и нос к носу столкнулся с Анной ди Таэ. Поскольку чародейка только что вылезла из душа, то из одежды на ней имелся всего лишь один предмет — золотистое махровое полотенце. Влажные волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Заметив Хьюго, чародейка оторвалась от усердной чистки зубов и приветственно махнула ему рукой. Де Крайто ошеломленно застыл на пороге, больше всего на свете желая куда-нибудь провалиться, причем немедленно.

— Шак вы шебя шуствуече? — проявила учтивость княжна.

— А? — Хьюго понимал, что таращиться в упор на не совсем одетую (а точнее, совсем не одетую) чародейку как-то не очень вежливо… и посему усердно шарил глазами по сторонам, пытаясь найти хоть какой-нибудь предмет, способный отвлечь внимание.

— Как вы себя чувствуете? — переспросила Анна, избавившись от заполнявшей рот зубной пасты.

— Э… н-нормально, — с трудом выдавил он.

— Да прекратите вы уже глазами по стенам бегать! — не выдержала чародейка. — Я понимаю, что сейчас выгляжу не очень презентабельно, но зачем же так открыто это демонстрировать?

— Что? Нет… Все… э-э… нормально… Хороший вид…

— Спереди или сзади?

— Что?

— Вид.

— А… э… — Только сейчас до Хьюго дошло, что последние секунд тридцать он старательно таращится в зеркало за спиной княжны. Вдобавок юноша наконец-то умудрился разглядеть и свое собственное отражение: волосы встрепаны, рубашка расстегнута, небритое лицо — цвета спелой черешни. Ужас какой! Де Крайто смущенно уткнулся взглядом в пол и, принявшись рассматривать изображенных на кафеле дельфинов, немного перевел дух.

— Спасибо, кстати, что не оставили ночевать в коридоре, — продолжила Анна их светскую беседу. — Но все же могли бы и в чувство привести или хоть раздеть. Между прочим, в Мадриде вы так и сделали.

— В Мадриде меня вынудили к этому серьезные обстоятельства. — Найдя новый объект для созерцания, Хьюго успокоился и перестал изъясняться междометиями.

— А вчера, значит, обстоятельства вас вынуждать отказались? — понимающе усмехнулась княжна. — Ну да, верю!

Де Крайто, считавший, что краснеть дальше ему уже некуда, умудрился сменить цвет лица еще на полтона.

— Ладно, — сжалилась над ним чародейка, — идите в душ. На все про все я даю вам пятнадцать минут. Парусник Эорлин-ши уже наверняка заходит на посадку. Да, вашу грязную одежду оставьте здесь. Сейчас она только ворон пугать и годится. Оденете что-нибудь из гардероба Эрика. Думаю, он не обидится. — С этими словами княжна вышла из ванной комнаты, в который раз оставив Хьюго в состоянии полного душевного раздрая…

Кардинал Дэпле пребывал в крайнем раздражении, подкрепленном здоровым и вполне обоснованным страхом за свою жизнь. Попытка нейтрализовать Пшертневскую в Одессе провалилась. И, скорее всего, конфликт с ихтианами уже улажен в пользу отдела. А если об этой истории узнает великий инквизитор, будь он неладен, тогда… Дэпле нервно покусывал губы и суматошно перебирал пальцами по столешнице красного дерева. Н-да, нужно срочно придумать себе какое-то оправдание, какую-то отговорку, пока до мэтра Саграды не дошла информация об очередной победе спецотдела. Вернее, об очередном провале всех его замыслов…

Пока досточтимый кардинал Дэпле пребывал в раздумьях, зазвонил телефон. Толстяк непроизвольно дернулся. Звонить на его рабочий телефон, минуя секретаря, имели возможность очень и очень немногие персоны. Те, слышать которых ему как раз и не хотелось. Дэпле неохотно снял трубку с аппарата:

— Глава дипломатического…

— Оставьте свои титулы при себе, Дэпле! — Печально знакомый голос Христобаля Саграды невежливо оборвал кардинальскую велеречивость. Звучал он, впрочем, как-то вяловато, но перепуганный дипломат списал эти огрехи на плохое качество связи.

— Что вам нужно, сеньор инквизитор? — пролепетал кардинал, мгновенно покрываясь потом.