Да, подспудный англо-американский антагонизм заметно вырос. Он рос параллельно стремительному американскому проникновению во все области английской жизни. Это как бы две стороны одной медали.
Вы включаете в Лондоне поутру радио — и слышите ковбойские песенки под аккомпанемент банджо. Вечером вы включаете телевизор — и видите либо перестрелку между ковбоями и индейцами в Техасе, либо перестрелку между полицейскими и бандитами в Чикаго. Приблизительно три четверти всех фильмов, идущих на английском экране, сделаны в Голливуде. В книжных лавках на Чэринг-кросс, в киосках газетчиков, на станциях лондонской «подземки» выставлены последние заатлантические боевики в пестрых обложках: детективные романы и популярные наставления, как без особого труда нажить миллион долларов. В витринах магазинов грамзаписи подавляющее большинство пластинок — американские.
Но больше всего американское проникновение сказывается в экономике. Долларовые капиталовложения в Англии увеличились по сравнению с довоенным временем в десять раз и продолжают расти безостановочно. Заокеанские капиталисты облюбовали наиболее доходные и перспективные отрасли английской промышленности; старые отрасли, вроде текстильной или судостроительной, их не привлекают.
Вдоль дорог Англии — бензоколонки с всемирно известными щитами американских нефтяных монополий. В потоке машин катят автомобили Форда и других американских марок. Если вы видите английскую машину, не спешите верить глазам своим: ведь, например, английская автомобильная фирма «Воксхолл» давно перешла в руки американского гиганта «Дженерал моторс». Из четырех крупнейших фирм, выпускающих автомобильные шины, три контролируются американцами.
В «оффисах» — конторах лондонского Сити — стучат американские счетные машины и пишущие машинки. Аптеки завалены американскими лекарствами, полки гастрономических магазинов уставлены американскими консервами. В старинном лондонском доме XVIII века вмонтирован в лестничную клетку лифт — на нем металлическая дощечка с названием американской фирмы.
Целая армия американских инструкторов, «экспертов», управляющих наводнила Англию. Они инструктируют, поучают, командуют. Англичанам не перестают назойливо твердить, что их страна отстала от века, что им надо поступить на выучку к американцам, что все самое современное, правильное, наилучшее — американского происхождения.
Мудрено ли, что англичане испытали невинное удовольствие, смешанное со злорадством, когда в космос первым взвился не американский, а советский спутник!
У правящей английской верхушки — свои счеты с заатлантическим союзником. Она не хочет мириться с экономическим и политическим вторжением Соединенных Штатов в страны Британского содружества. Она не забыла, как США отхватили у Англии львиную долю ближневосточной нефти. Она не может простить Вашингтону его двусмысленной позиции в дни суэцкого конфликта.
Словом, англичане не очень-то довольны заокеанскими партнерами. Ну а американцы? О них можно сказать то же самое.
Я говорю о хозяевах США, о тех, кто делает политическую погоду в Вашингтоне и Нью-Йорке, Они обладают удивительным свойством воспринимать как личное оскорбление недостаточную — по их мнению — готовность любого народа признать превосходство «американского образа жизни» и подчиниться американскому руководству. Такое поведение кажется им свидетельством некоей неполноценности, может быть даже безнравственности.
В свете всего этого можно понять и оценить перепалку бывшего государственного секретаря США Дина Ачесона с представителями английских правящих кругов. Ачесон объявил в публичной речи, по сути дела, что Англия как великая держава кончилась и больше не может претендовать на роль главного партнера США в Европе. Эту роль ей пора-де уступить Западной Германии. Макмиллан сравнил тогда Ачесона с такими заклятыми врагами Англии, как Филипп Испанский, Людовик XIV, Наполеон, кайзер Вильгельм и Гитлер.
Конечно, Ачесон, который торопится похоронить Англию как великую державу, глубоко заблуждается. Я упомянул о перепалке, вызванной его речью, лишь для того, чтобы показать, какой остроты достигают порой отношения между англосаксонскими странами.
Надо оговориться: невыгодное для Англии развитие международных событий все сильнее тревожит ее правителей. Отсюда — колебания и зигзаги в их внешней политике. Но до сих пор в решающие моменты всякий раз обнаруживалось, что влиятельные силы не дают Англии вырваться из круга устаревших представлений, порочных концепций и рокового курса, осужденного опытом истории.
Сумеет ли она вырваться из этого заколдованного круга? Или окажется прав Бернард Шоу, который острил по адресу английской верхушки: «Если бы опыт мог чему-нибудь научить, камни Лондона были бы мудрее всех мудрецов»?
Мифы Флит-стрита
В разговорном английском языке название этой улицы стало нарицательным: оно обозначает лондонскую «большую» прессу. Если кто-нибудь говорит: «Я работаю на Флит-стрит», это означает, что он по профессии журналист или издательский работник.
Когда-то я ожидал найти здесь широкий, залитый светом проспект, уходящие в головокружительную высь небоскребы с мачтами антенн. Вместо этого я увидел узкую, темную улицу с обыкновенными пятиэтажными домами, ничем не отличающуюся от прочих улиц делового района Сити. Многие из этих домов построены еще в середине прошлого столетия. Их стены почернели от времени и от «смога», и это придает улице еще более угрюмый вид. Выделяется лишь здание «Дейли экспресс», похожее на коробку из черного стекла, — оно построено по замыслу недавно умершего лорда Бивербрука, хозяина этой газеты, большого любителя оригинальных эффектов; на фоне соседних домов оно выглядит как-то неуместно.
Газетные редакции, телеграфные агентства, издательства всякого рода заполнили соседние переулки. В двух минутах ходьбы — массивное здание «Таймс». В семи-восьми минутах — новое здание «Дейли миррор», оборудованное по последнему слову редакционной и полиграфической техники.
На каждом шагу — пивные, кафе, дешевые рестораны, куда забегают журналисты, печатники, издательские работники. В проходных дворах приютились таверны: древние дубовые своды, отполированные локтями столы, жестяные пивные кружки с многочисленными вмятинами, — все говорит здесь о старине.
Таверны были когда-то колыбелью английской прессы. Еще в Елизаветинскую эпоху здесь стали ходить по рукам рукописные листки с последними заморскими вестями: дельцы Сити охотно знакомились с незамысловатыми сообщениями, откуда порой можно было почерпнуть сведения, полезные для коммерции. Потом эти листки стали размножать печатным способом. Получив от властей несколько предметных уроков, издатели поняли, что касаться политических вопросов — опасно, и не в пример своим французским коллегам стали остерегаться их как огня. Тем самым было обеспечено благосклонное отношение властей.
«Английский Меркурий», «Лондонские новости» печатались уже на двух страницах. В 1622 году начал издаваться первый еженедельник: «Уикли ньюс» — «Еженедельные новости»; в начале XVIII века в Лондоне было уже девять еженедельных газет. Тогда же начала выходить первая ежедневная газета. Потом появились печатные машины, и издание газет стало доходным делом. Сюда устремились капиталы. Так состоялось бракосочетание бизнеса с прессой.
Влияние печати в Англии огромно. Англичане — ревностные читатели газет. Они остались ими даже в век радио и телевидения. Книг они читают мало, — на это мне жаловались многие писатели; знакомство рядового англичанина с литературой часто ограничивается тем, что запомнилось со школьной скамьи.
