– Я... уже очень поздно.

– Да... слишком поздно отступать.

Он коснулся носом ее шеи и лизнул языком мочку уха.

– Я весь день мечтал об этом... и ты тоже, – сказал он, прижавшись к ней. – О том, чем мы будем заниматься, когда останемся одни. Ты готовилась к встрече со мной, дорогая... чувствую это...

Ее голова откинулась на его плечо.

– Не думаю, что подхожу для этого... – У нее перехватило дыхание, когда его рука проскользнула ей под блузку, забравшись в бюстгальтер и поиграв с твердыми сосками.

– Как ты узнаешь, если не попробуешь? – сказал он, прижимая ее руку к своему мускулистому телу. – Давай займемся любовью, ты увидишь, это как раз то, что тебе нужно.

Скотт поднял ее на руки, внес в спальню и опустил на огромную кровать. Затем запер дверь и торопливо скинул оставшуюся одежду.

Огромный, мускулистый и обнаженный, он приблизился к постели. Под пламенем его жадной страсти все Анины сомнения и тревоги растаяли как дым. Этому мужчине она отдала свое сердце. Даже если он никогда об этом не узнает, сегодня он будет любим по-настоящему.

Было что-то чертовски эротичное в том, чтобы оказаться прижатой к кровати нагим мужчиной, и вскоре Аня уже пыталась ускорить темп, лаская его грудь и спину, поглаживая его мускулистые ягодицы, целуя пахнущую мускусом жаркую кожу на груди. Наконец Скотт не выдержал.

Он стащил с нее блузку, пораженно охнув при виде открытого алого бюстгальтера.

– Признайся, ты думала обо мне, когда надевала это, – проворчал он, поддев лямки.

– Я... да... – Аня почувствовала, как он колючей щекой провел по соскам, затем расстегнул кружевную пену и отбросил бюстгальтер в сторону, чтобы беспрепятственно насладиться восхитительным зрелищем.

– О боже... Скотт...

– Ты считаешь, я слишком медлителен? – поинтересовался он, снимая се изящные черные туфли. Потом продел руку под юбку и застонал от наслаждения, дотронувшись до обнаженной шелковистой кожи в верхней части бедра.

Скотт превращал занятие любовью в веселую возню, и это возбуждало Аню не меньше открытых проявлений страсти. Она затрепетала, когда он снял с нее маленькие влажные трусики, а когда Скотт со всей страстью овладел ею, игривое настроение и вовсе улетучилось. Аня крепко прижалась к любимому мужчине, отдавая ему тело, сердце и душу...

На рассвете Аня проснулась. Она лежала на спине, разметав свои светлые волосы по подушке. Рядом с ней безмятежно спал обнаженный мужчина.

Скотт... Он провел ночь в ее постели... вернее, она в его. Гостиничные простыни были безжалостно смяты. Взглянув на себя, она увидела синяки и ссадины на груди и животе.

Впрочем, следы страсти были не только на ее теле. На плечах и спине лежащего рядом мужчины виднелись розовые отметины. Со слегка припухшими губами, взъерошенными волосами и щетиной на подбородке он выглядел трогательно и одновременно соблазнительно.

Она знала, что никогда не пожалеет о том, что отдалась ему... За одну ночь с ним она почувствовала себя женщиной больше, чем с Алистером за все время, что они были вместе. Он был напорист и страстен и в то же время необычайно нежен и тактичен. Когда она заплакала от избытка чувств, он не стал смущать ее вопросами, а просто прижал к себе и поцеловал. А потом показал ей другие, не столь необузданные, но тем не менее доставляющие не меньше удовольствия способы наслаждаться друг другом, пока она вновь не была готова окунуться в бурю эмоций.

Ему не составило труда догадаться, что она неопытна, и как же радостно было видеть, как при каждой новой ласке на лице ее появлялось выражение изумленного восторга, как исчезает ее робость в пленительном желании мучить и терзать его тело, пока она не освобождалась от накопившегося возбуждения.

Со Скоттом она чувствовала себя необыкновенной, любимой, будто рожденной специально для него...

Рассматривая его лицо, она с трудом удержалась от соблазна отбросить темные пряди со лба и поцеловать его в чуть приоткрытые губы. Скотт был крайне откровенным в выражении страсти, однако не проронил ни слова, которое Аня могла бы истолковать как заверение в любви.

Что ж, может, ему и не нужна ее любовь. Что ж, она может предложить что-то еще, что доставит ему радость. Стараясь не разбудить Скотта, она осторожно выскользнула из постели. Выходя из спальни, Аня мимоходом схватила его рубашку со стула и быстро пробежала в свою комнату, где приняла душ. Вернувшись в комнату Скотта, она застала его сидящим в халате на краю постели с выражением лица, явно не подобающим любовнику.

– Мне на миг показалось, что проведенная с тобой ночь – не более чем плод моего воображения, – резко проговорил он. – Разве тебе не говорили, что нехорошо сбегать из постели возлюбленного, даже не попрощавшись?

О господи, уж не вспомнил ли он, как сбежала Кейт, не сказав ни слова? Не думает ли он, что она отказывается от всего, что у них было? Внезапно его взгляд остановился на ее ногах. Он завороженно смотрел на белые носочки и на едва застегнутую его шелковую рубашку, надетую на голое тело.

– Я как раз шла разбудить тебя, – объяснила она. – Но мне хотелось сначала одеться... как видишь.

Она вытянула ногу, кокетливо повертев пальчиками в белых носках. Затем неторопливо направилась к нему, откинув назад длинные волосы и призывно распахнув рубашку на груди.

– О боже, кажется, я умер и вознесся на небеса, – пробормотал он низким от волнения голосом.

Она поставила ногу ему на колено и, подавшись вперед, носком распахнула полы его халата.

– Если ты намеренно пытаешься завести меня, то лучше подумай о последствиях.

– Откуда же мне было знать, что тебя заводят белые носочки?

– Я ведь говорил тебе, как они заводят, – вкрадчиво произнес он. – И безусловно, не только меня...

Скотт притянул ее к себе, срывая с нее рубашку и скидывая с себя халат.

Она блаженно застонала, обвив руками его мощную шею, пытаясь глубже приникнуть к нему в поцелуе.

– Так даже лучше... – прошептал он. – Откинься назад...

А когда она послушно выполнила просьбу, он приник к ее груди, лаская губами соски. И они одновременно достигли пика наслаждения.

– Мм... – лениво произнес он, когда они лежали в полном изнеможении на сбитых простынях. Он слизнул капельку пота на ее груди.

– Вчера ты сказал, что заказываешь номер в отеле, чтобы я была утром отдохнувшей и бодрой. Если так будет продолжаться, то я усну на уроке, – упрекнула она его.

– Но я же не говорил, что именно сон придаст тебе бодрости, – поддразнивал он, поглаживая ее плоский живот.

– Какой хитрый, – заметила она, отталкивая его руку.

Он поморщился.

– Но не станешь же ты утверждать, что я эгоистичный и грубый? – лукаво спросил он.

– Ужасно грубый, – смеясь, ответила Аня.

– Правда? – серьезно спросил он. – Я ведь ничем не обидел тебя? Я не был слишком груб?

Сердце ее не в счет. – Конечно, нет...

– Просто ты слишком маленькая, вот я и наставил тебе синяков, – задумчиво произнес он, нежно коснувшись пальцем небольших темных пятнышек на ее груди.

– Нельзя сказать, чтобы и ты вышел невредимым, – весело заметила она. – Может, я и маленькая, но не хрупкая.

– Нет, ты гибкая, как ива, – согласился он. – Поразительно гибкая.

– Разве тебе ничего другого не приходит в голову, кроме секса?

– Только не тогда, когда рядом лежит нагая красавица...

– Я не совсем нагая, – ехидно поправила она. – На мне белые носочки.

Он простонал.

– Не напоминай мне о них.

– А ты не притворяйся, что я красавица. Впрочем, меня устраивает то, что есть.

– И меня, – ответил он, заправив ей прядку за ухо. – Потому что ты привлекательная, умная девушка, полная грации, доброжелательности и чувства юмора, к тому же сильная духом и поразительно добрая. И мне стыдно, что я воспользовался этим.

У нее перехватило дыхание.