— Простите, мэм, это больше не повторится, клянусь…

— Все в порядке, Милли. Это я не сообразила… Нужно было сразу тебя предупредить. Больше не стоит говорить на эту тему.

Франческа надеялась, что у нее не слишком красные щеки. Она ничего не сказала горничной, потому что не представляла…

Отведя взгляд от Милли, все еще ломавшей руки, она поправила утреннее платье.

— Кажется, я готова. Пожалуйста, передай миссис Кантл, что я желаю видеть ее в семейной гостиной в десять.

— Да, мэм.

Присмиревшая Милли сделала реверанс.

Франческа направилась в утреннюю столовую. Еда. Теперь необычайный аппетит матери по утрам вполне объясним.

Джайлз и Хорэс позавтракали раньше, и граф отправился на прогулку верхом. Франческа искренне не понимала, откуда у него взялись силы, но была рада, что не придется выносить понимающий взгляд серых глаз.

Леди Элизабет и Хенни присоединились к ней. Поев, они удалились в семейную гостиную. Миссис Кантл, ростом ничуть не выше Франчески, но куда более полная и одетая в строгое черное платье, появилась ровно в десять и почтительно присела перед дамами.

— Вы желали видеть меня, мэм? — спросила она, ни к кому в особенности не обращаясь, явно не зная, кто послал за ней: новая или старая графиня.

— Да, — улыбнулась Франческа. — Поскольку леди Элизабет сегодня днем перебирается во вдовий дом, я хочу этим утром пройтись по дому и посмотреть, как ведется хозяйство. У вас найдется время сопровождать нас?

Миссис Кантл старалась сдержаться, но ее глаза просияли.

— Если бы только мы могли обсудить меню, мэм, — попросила она Франческу. — Я не могу предоставить язычника самому себе. Этот разбойник нуждается в постоянном надзоре.

«Язычник» — должно быть, Фердинанд.

— Насколько я понимаю, у вас есть еще кухарка? — спросила она, метнув взгляд на леди Элизабет, но ответила миссис Кантл:

— Совершенно верно, мадам, и в этом заключается часть проблемы. Как бы там ни было, а у Фердинанда не отнимешь…

— Мастерства?

— Да, мэм. Что ни говори, а готовить он умеет. Но кухарка много лет служит в этой семье. Кормила хозяина разве что не с пеленок, знает все его любимые блюда… но никак не поладит с Фердинандом.

И нетрудно понять почему. С появлением Фердинанда кухарке пришлось отойти на второй план.

— А чем она славится?

Миссис Кантл нахмурилась.

— Что она готовит лучше всего? Супы? Пирожные?

— Пудинги, мэм. Ее пудинг с лимоном и творогом — одно из любимых блюд хозяина, а торт с патокой — просто верх совершенства!

— Прекрасно! — Франческа встала. — Начнем наше путешествие с кухни. Я поговорю с Фердинандом, мы решим насчет меню, и я посмотрю, может, удастся уладить дело.

Заинтригованная леди Элизабет присоединилась к ним. Миссис Кантл повела их паутиной коридоров и маленьких помещений. Они прошли мимо буфетной, где правил Ирвин, и остановились, чтобы полюбоваться серебром и посудой.

— Кстати, — обратилась Франческа к свекрови, — я не спросила, как вы будете управляться во вдовьем доме. Вам понадобятся дворецкий, кухарка и горничные…

— О, обо всем уже позаботились, дорогая, — заверила леди Элизабет, коснувшись ее руки. — В таком крупном поместье всегда найдется немало людей, желающих работать у господ. Вдовий дом стоит в полной готовности еще с прошлой недели. Наши горничные и камердинер Хорэса сейчас переносят туда последние вещи, и днем мы отправимся в новое жилище.

Франческа, поколебавшись, кивнула. Она не вправе справляться и любопытствовать, что должна чувствовать леди Элизабет, покидая дом, в который вошла невестой и которым правила много лет.

— Нет, я ни о чем не сожалею, — усмехнулась свекровь, поняв ее мысли. — Этот дом так велик, и у меня просто нет ни сил, ни желания, со всем справляться. Я искренне рада переложить тяжесть на ваши плечи.

Франческа взглянула в глаза ее светлости, серые, как у сына, но куда мягче.

— Я сделаю все возможное, чтобы все шло так же гладко, как при вас.

Леди Элизабет сжала ее руку:

— Дорогая, если вы сумеете справиться с Фердинандом, мне до вас далеко.

Перед ними открылась дверь кухни, состоящей из двух огромных, похожих на пещеры помещений. В первой комнате целую стену занимал очаг с выложенными кирпичом печами, вертелами и сковородами, подвешенными над огромными решетками. В центре комнаты возвышался разделочный стол, в нише виднелся другой, поменьше, обеденный, предназначенный для слуг. Кастрюли и горшки сверкали на стенах, на полках, свешивались с крюков. В воздухе витали вкусные запахи. Во второй комнате, очевидно, находилась судомойня.

В обоих помещениях царила бурная деятельность. Центральный стол был завален овощами. На одном конце месила тесто краснолицая особа.

— Это кухарка, — прошептала миссис Кантл Франческе. — Ее зовут Доэрти. Но мы всегда называем ее просто кухаркой.

Множество подростков, поварят и судомоек шныряли под ногами. Кухарка, занятая своим тестом, не поднимала глаз: шарканье подошв по каменным плитам пола и звяканье посуды заглушили их шаги.

Несмотря на суматоху, можно было с первого взгляда узнать Фердинанда. Тощий мужчина с оливковой кожей и черными, Спадающими на лоб волосами, с молниеносной скоростью орудовал ножом, успевая одновременно отдавать приказы на искаженном английском двум судомойкам, которые, как пчелки, порхали вокруг него.

Миссис Кантл откашлялась. Фердинанд поднял голову, нашел глазами экономку и задержался взглядом на хозяйке. Нож замер в воздухе. Франческа была благодарна миссис Кантл, хлопнувшей в ладоши, чтобы привлечь внимание остальных.

Все остановились и уставились на вновь прибывших.

— Ее светлость пожелали осмотреть кухню.

Франческа улыбнулась и двинулась вперед, оглядывая собравшихся, пока не остановилась возле кухарки.

— Вы, я полагаю, кухарка?

Женщина зарделась, усердно закивала головой и подняла руки, только чтобы вновь погрузить их обратно в тесто.

— Э… простите, мэм… — мямлила она, отчаянно оглядываясь, очевидно, в поисках полотенца.

— Нет-нет, не отвлекайтесь, — махнула рукой Франческа, заглядывая в миску. — Это для сегодняшнего хлеба?

После секундной паузы кухарка ответила:

— Для дневной выпечки, мэм.

— Вы печете дважды в день?

— Да, это не так уж и трудно, зато все свежее.

Франческа кивнула и, услышав, как переминается Фердинанд, обернулась к нему.

— А вы Фердинанд?

Он прижал нож к груди и поклонился.

— Bellissima[2], — пробормотал он.

Франческа спросила его, в каком районе Рима он родился. На итальянском.

Рот повара снова открылся. Придя в себя, он разразился страстной итальянской тирадой. Немного послушав, Франческа повелительно подняла руку:

— А теперь я хотела бы обсудить сегодняшнее меню. Миссис Кантл, у вас есть бумага и карандаш?

Миссис Кантл поспешила в свою комнату. Фердинанд воспользовался моментом, чтобы протараторить по-итальянски свои предложения. Франческа слушала и кивала. Когда экономка вернулась и приготовилась записывать, Франческа снова остановила повара, перечислила блюда, которые хотела видеть к обеду на сегодняшнем столе, и только потом повернулась к кухарке:

— К чаю я предпочитаю булочки.

В глазах женщины мелькнуло удивление.

— Да, мэм, я могу их испечь для вас.

Фердинанд снова принялся трещать на родном языке, но Франческа не дала ему продолжать.

— Что же до ужина…

Она предложила вечернее меню, дав понять, что на обязанности Фердинанда лежат основные блюда, чем несколько пригладила взъерошенные перья, а затем перешла к десерту.

— Пудинги. Я слышала о лимонно-творожном пудинге. — Она посмотрела на кухарку. — Вы умеете его готовить?

Кухарка метнула взгляд на миссис Кантл, но кивнула:

— Да, мэм.

— Прекрасно. С этого дня на вас лежит обязанность готовить пудинги к ужину.