Прошел доклад, что все тесты оборудования отработали штатно, еще тридцать секунд и был запущена автоматическая система старта.

Я сам несколько раз смотрел ролики запуска подобных ракет, но в этот раз наблюдал фактически вживую и тоже был поражен величием и мощью сотворенного чуда.

У «Тополя» был так называемый минометный старт — огромная многотонная сигара ракеты из ТПК была вытолкнута мощным вышибным зарядом. На мгновение она величественно зависла в воздухе, и тут же включились главные маршевые двигатели, выпустив вниз хищные струи раскаленных газов, подняв огромное облако дыма, пыли и пара.

Ракета, как бы получив огромную порцию бодрости, тут же понеслась вверх, стремительно набирая скорость. А комментатор за кадром, судя по голосу, сам полковник Хруничев довольно громко высказал:

— Пошла родимая, не посрами, дорогуша, нас перед предками!

Некий филиал ЦУПа (центра управления полетами) временно был развернут в Чкалове, а в Усадьбу, помимо видеопотока с пусковой площадки, еще и дублировались все данные телеметрии и информация с радиолокационной станции, которая четко отслеживала полет ракеты.

На соседних столах чуть в стороне от главного экрана, стояли несколько мониторов поменьше, также подключенные к ноутбукам, а на полу валялись наскоро скоммутированная и обваренная в минифоб оптоволоконная линия, медиаконвертер, гигабитный коммутатор, к которому были подключены все ноутбуки в этой комнате.

Ну а мы, молча наблюдали, как на экране камера пытается удержать уносящуюся вверх ракету, которую еще было видно только по факелу реактивной струи.

— Отделение первой ступени! Полная выработка топлива! — прервал молчание голос комментатора, а на соседнем мониторе это было продублировано крупным текстовым сообщением.

Еще несколько томительных минут, и уже отработала вторая ступень, ну отделилась чуть раньше рассчитанного, но расхождение было не столь критичным, о чем сразу доложил комментатор.

Теперь все зависело от третей ступени, на какую высоту она сможет закинуть груз. Пока тянула, как могла, но и тут произошла накладка. Третья ступень тоже отработала не до конца, и произошло отделение. Но все равно, достигнутая высота была просто ошеломляющая.

И все в этой комнате поняли, что это значит. Даже сейчас мы, в этом мире, уже вышли в космос.

Даже я, старающийся держать эмоции под контролем, не выдержал, сжал кулаки, и от излишнего волнения, стукнул по креслу, на котором сидел:

— Твою мать! Сделали! Сделали!

И повернулся к Сталину, который откинулся в кресле и громким «хмыком» привлек мое внимание, с усмешкой наблюдая за мной.

— Что, Сергей Иванович, приятно, когда ваше детище дает результат?

— Да, Иосиф Виссарионович, мы к этому долго шли.

— Поздравляю. Это огромная победа…

Его слова были прерваны опять голосом комментатора.

— Доклад по «Маяк-1», двигатели второй и третьей ступени отработали меньше расчетного времени. Определенная заданием орбита не достигнута. Ориентация по звездным картам прошла штатно, выпущены солнечные батареи. Задание — выполнено не в полном объеме.

Тут я не выдержал, порывисто встал к стоящему на столе микрофону и нажал клавишу. Загорелся красный светодиод, показывающий включение устройства.

— ЦУП, это Усадьба. Какое отклонение орбиты «Маяка-1» от расчетной?

Пауза. Ответил Хруничев.

— Судя по показаниям радиолокационной станции, сейчас опорная орбита получилась около восьмисот километров, недопрыгнули до расчётной больше сотни километров.

— ЦУП, ну, мы же и так рассчитывали, что для заброски на геостационарную орбиту все равно придется задействовать разгонный блок.

— Так и есть Усадьба, но придется срочно пересчитывать математику.

— Хорошо. Принято. Тогда стабилизируйте «Маяк-1» и ждем пересчета данных для отправки «Маяк-2» с разгонным блоком. Готовьтесь через «Маяк-1» отправить «Молнию». Через сколько времени вы сможете дать точную информацию об орбитах и времени продолжения операции?

— Нам нужно хотя бы два витка, чтоб зафиксироваться все параметры орбиты. С одной РЛС быстрее не получится.

— Принято. Ждем два витка, получаем уточненные данные орбиты «Маяка-1» и готовимся к отправке «Маяка-2» и «Молнии» по «Маяку-1».

— Принято, — по-деловому ответил Хруничев и отключился.

Ну, про низкоорбитальный спутник «Молния-1» я как-то «позабыл» известить руководство СССР. Скажем так, это была тщательно подготовленная импровизация. То, что наши все телодвижения с космосом будут под жестким контролем, никто не сомневался, но немного показать характер — стоило. Поэтому и был реализован наш проект «Молния» — семейство короткоживущих спутников, подготовленных для низких орбит, оснащенных мощными средствами разведки поверхности планеты. Тут мы умудрились воткнуть и видеокамеры с максимально высоким разрешением и качественной оптикой, для работы в видимом спектре, и тепловизор, чтоб с орбиты можно было хоть как-то наблюдать за работающей техникой. В перспективе готовились оснастить «Молнии» и магнитометрами и радиолокационными станциями. Все это было настроено, синхронизировано и при штатном запуске, спутник комплектовался мощным маневренным блоком, чтоб можно было корректировать орбиту, при необходимости тщательно рассмотреть определенный район.

Именно это я кратко и рассказал высокопоставленным гостям Усадьбы, пояснив, что боевую орбитальную станцию с экипажем «Заря» мы запустим чуть позже, когда наиграемся с «Молнией» и получим все данные и хоть какой-то опыт по работе в космосе с пространственно-временными маяками, уж слишком много неизвестных параметров и вариантов.

Стартовый экипаж «Зари» состоял из двух космонавтов из нашего времени и двух тщательно отобранных летчиков из специального летного отряда НКВД, которые прошли дополнительную проверку и на интеллект, и на лояльность, ну конечно обкатку на детекторе лжи. Случайных людей к космической программе ни мы, ни органы государственной безопасности СССР 1942-го года не хотели, поэтому проверочные мероприятия были на грани многоуровневой паранойи.

Ждать двух полных оборотов спутников вокруг Земли нужно было часа так три, поэтому чтобы скоротать время, мы переместились в столовую, где уже был накрыт стол, но все равно даже во время еды, разговор шел вокруг космической программы и особенно тех возможностей, что она даст Советскому Союзу. Таким образом, обычный обед плавно перешел в такое вот импровизированное заседание Государственного Комитета обороны СССР, да и вопрос то был очень серьезный. Но тут я, особенно благодаря своему первому физико-математическому образованию, ну и конечно увлечению космосом в детстве, смог ответить на большинство поставленных вопросов. Тем более, если все сложится как надо, то уже сегодня мы получим одну из самых совершенных в этом мире систем разведки, так сказать, всевидящее око Сталина.

Во время длительного монолога, я так и завершил свою речь.

— … если таким образом мы нарастим группировку спутников-разведчиков до четырех-пяти, то можно организовать систему так, что каждые десять-пятнадцать минут над нужным районом или объектом будет пролетать спутник. Ну а если нужна будет менее частая выборка, то благодаря такой группировке можно организовать полное патрулирование не территории Советского Союза, но и всех сопредельных государств. Но ведь есть и облачность которая может закрывать нужные районы, поэтому спутники можно оснащать не только оптическими приборами, но и радиолокационными станциями, для обнаружения летящих самолетов, и магнитометрами, чтобы выявлять крупные массы металла, например танковые колонны. Так сказать «Всевидящее око СССР». А в комплекте с системой мгновенной переброски войск с помощью пространственно-временных порталов, это нам даст абсолютное превосходство над любой армией.

В столовой наступила тишина. Все присутствующие переваривали мой спич, и было понятно, что в данной ситуации я никак не тяну на Остапа Бендера, который ораторствовал в деревне Васюки, вешая лапшу на уши слушателям. Тут все было реально, очень реально и конечно, все было очень серьезно.