В XV веке на Западе возникает ряд художественных школ: в Италии, во Франции, в Испании, в Англии, в Германии. На Востоке наряду с Византией искусство развивалось в Болгарии, Сербии, Грузии, Армении. Среди художественных школ того времени русская выделяется прежде всего тем, что она получила широкое распространение по огромной стране, но при этом сохраняла свое единство. В древней Руси искусство развивалось в условиях напряжения народных сил, и потому оно не могло приобрести замкнуто утонченного характера, стать «искусством для немногих». Лучшие древнерусские мастера постоянно стремились сообразоваться с понятиями красоты, сложившимися в народе. Все искусство этого периода несет на себе отпечаток эпического народного творчества.

В годы напряженной освободительной борьбы русского народа художественное творчество имело для него большое жизненное значение. Искусство воплощало те понятия правды и совершенства, которые народ веками вырабатывал, которые он бережно хранил и которые помогали ему в его самоотверженной борьбе. Недаром живописью и шитьем часто украшались стяги русского воинства; эти стяги укрепляли в нем боевой дух на поле боя. В строительстве городов и крепостей проявилась та согласованность действий, то уменье подчинять усилия отдельных личностей общим целям, которые были так необходимы и в деле создания национального государства. Вот почему такие памятники зодчества, как древнерусские кремли, можно рассматривать как поэтическое, образное подобие всего государственного строительства, в котором русский народ проявил свои замечательные дарования. Все искусство в целом было в то время для народа превосходной школой эстетического воспитания; благотворным воздействием этого искусства можно объяснить, что после XVII века он в несколько десятилетий сумел овладеть самой передовой художественной культурой нового времени.

Исторически-художественная ценность древнерусского искусства не исключает того, что в конце XVII века оно перестало отвечать потребностям жизни. Попытки оживить его без решительной ломки не достигали цели. Предметом искусства в основном оставалось то, что не может быть предметом непосредственного восприятия. Искусство продолжало находиться в подчинении у церкви, игравшей все более реакционную роль. Над искусством тяготели каноны и это мешало проявлению в нем индивидуальности отдельных мастеров. Икона служила предметом поклонения; отдельные попытки отстоять ее самостоятельное эстетическое значение не могли изменить этого положения. Непосредственное обращение художника к действительности, «к живству», как говорили в XVII веке, было не правилом, а исключением. Все это мешало русскому искусству встать на путь реализма.

В древней Руси строились и крепости, и избы, и терема, но главной областью архитектуры было строительство зданий церковных, культовых, которые обычно высоко поднимались своими главами над жилыми постройками и выделялись среди них. Церковные здания были местом, где люди во время торжественных обрядов пребывали в полном бездействии. Соответственно этому внутреннее пространство зданий оставалось обычно мало расчлененным и привлекало к себе меньше внимания, чем наружный объем зданий. Древнерусская архитектура — это в большей степени искусство архитектурных объемов и в меньшей степени пространственных форм. Этому соответствует и характер древнерусской живописи. В ней так и не восторжествовало понимание пространства как трехмерной среды, в которую мысленно может проникнуть зритель. Иконопись оставалась либо плоскостной, либо, соответственно обратной перспективе, объемы располагались от заднего плана к переднему. В конце XVIII века назрела необходимость в том, чтобы в архитектуре и живописи произведены были коренные изменения. Они не могли не произойти, и они действительно произошли, подготовленные переломом в самой жизни, в условиях и принципах творчества, в художественном воспитании и в самом понимании основных задач искусства.

Это был переворот, равного которому не пережила культура ни одной другой страны Европы. Русские люди смело преодолели все трудности и вступили на новый путь. Но это не значит, что в процессе ломки старого погиб весь опыт древнерусского творчества. Его традиции сохранялись и позднее. И это сказалось не в том, что отдельные художники нового времени следовали древнерусским мастерам и заимствовали у них отдельные мотивы и формы. Подлинная связь с традицией сказалась полнее всего в тех случаях, когда русские художники решали новые задачи, поставленные новыми историческими условиями, но опирались при этом на всю совокупность художественного опыта древней Руси. Истинными наследниками и продолжателями дела древнерусских мастеров были не стилизаторы, создатели «ложнорусского стиля» в архитектуре или в церковных росписях XIX века, но такие творцы архитектурных ансамблей, как Баженов и Захаров, такие живописцы, как Александр Иванов и Суриков.

Памятники древнерусского искусства многие века служили предметами культа. Лучшие памятники иконописи были покрыты наслоениями веков, переделаны, записаны и поновлены, старинной живописи не было видно и следа. После Великой Октябрьской социалистической революции эти памятники стали народным достоянием, и это дало возможность советским реставраторам снять с них наслоения веков и вернуть их краскам первоначальную свежесть. Имена Феофана Грека и Рублева были до революции именами, за которыми не было ясных представлений об искусстве этих мастеров. Только теперь мы имеем возможность по многочисленным памятникам, открытым за последние тридцать пять лет, понять, почему наши предки чтили в их лице великих художников.

Создателями памятников древнерусского искусства были мастера — выходцы из народа. Многие памятники искусства были созданы ими по почину представителей господствующих классов. Но помимо этого сам народ собственными силами создавал искусство для себя. Исследователи народной словесности и искусства обнаружили в них много «народной мудрости» и потому назвали эту область фольклором. В дворянском и буржуазном обществе XIX века народное творчество не находило себе заслуженного признания. Недаром собранные Киреевским народные песни долгое время не хотели издавать, никто не интересовался ими. В народном изобразительном творчестве видели всего лишь ремесло и недооценивали его огромное художественное значение.

Создателем русского народного искусства было по преимуществу крестьянство. Труд крестьян был прежде всего трудом земледельческим. Самый крестьянский календарь был приноровлен к смене сельскохозяйственных работ. В апреле крестьянин средней полосы России занимался пахотой, в мае выпускал скот на пастбище, с середины июня по Петров день, 29 июня, — плотничал, с Петрова дня принимался за покос, с Ильина дня, 20 июля, — за уборку ржи, на Спас, 1 августа, — за сбор яблок. За время короткого северного лета приходилось успевать с огромными по объему напряженными полевыми работами. В глубокой древности землю разбивали мотыгами, потом стали пахать сохой, позднее плугом. Сжатый серпами овес ставили «в пятки», рожь — «в бабки», сено — в огромные «скирды» остроконечной шатровой формы, чтобы с них стекала дождевая вода. Разводили скот — лошадей, коров, овец; нередко табуны так разбредались, что при наступлении страды приходилось подолгу гоняться за лошадьми. Крестьяне охотились на зверей и дичь, собирали грибы и ягоды; занимаясь домашним хозяйством, трепали и чесали лен, валяли шерсть; мужчины резали из дерева домашнюю утварь, женщины пряли, ткали, вышивали и занимались другими ремеслами.