Одновременно с реформой армии и созданием флота правительство проводит реформу финансов, усиленно насаждает промышленность, содействует добыче и обработке железной руды на Урале, развертывает строительство дорог и каналов, которые должны были соединить моря, омывавшие берега Российской империи. Плоды этих усилий не замедлили сказаться в подъеме экономики, равного которому не знала Русь в XVII веке.
Реформы, проведенные Петром, не сопровождались коренными изменениями в общественном строе России. Служилое дворянство сохранило все привилегии, в их владении остались земли с крестьянами. «.. Пётр Великий, — отмечал И. В. Сталин, — сделал много для возвышения класса помещиков и развития нарождавшегося купеческого класса. Пётр сделал очень много для создания и укрепления национального государства помещиков и торговцев» (И. В. Сталин, Соч., т. 13, стр. 105). Это «происходило, — по определению И. В. Сталина, — за счёт крепостного крестьянства, с которого драли три шкуры» (там же). Огромные расходы, которые в годы реформ и войн несло государство, главной тяжестью ложились на народ. К податному тяглу присоединился еще рекрутский набор. Уже на протяжении XVII века народ неоднократно восставал. В XVIII веке, по выражению Герцена, его скрутили во имя «просвещения». Его недовольство неоднократно давало о себе знать. В 1705 году вспыхнуло народное восстание в Астрахани, в тех местах, где в свое время действовал Степан Разин. Через два года поднялось восстание на Дону, во главе которого стоял атаман Булавин. Восстания эти были в основном направлены против крепостного гнета; свою роль сыграло и недовольство действиями правительства против раскола. Недаром в своем обращении к казацкой бедноте атаман Голый призывал ее встать «за старую веру», чтобы не впасть «в ельную веру». Эти стихийные народные движения были жестоко подавлены царскими войсками.
Не произведя коренных изменений в общественных отношениях, правительство Петра в интересах государства вынуждено было ослабить преграды между сословиями. Прошло всего несколько десятилетий с того времени, как бояре вели бесконечные споры о старшинстве, «мерились» своими родами. С введением «Табеля о рангах» (1722) люди «низкой породы» получили возможность повышения по службе соответственно личным заслугам. Состав русского дворянства пополнили выходцы из народа, вроде Меншикова, в прошлом пирожника, ставшего светлейшим князем Ингерманландии. Сам Петр, живой, деятельный, чуждый феодальных предрассудков, не гнушавшийся никаким трудом, то военачальник, то саардамский плотник, то государственный преобразователь, всем поведением и своими действиями отстаивал новые, неведомые древней Руси взгляды на человека и на его способности.
Реформы начала XVIII века внесли много нового в быт русского дворянства. Правительству приходилось прилагать немало усилий к тому, чтобы положить конец домостроевским нравам. Современникам больше всего бросалась в глаза борьба со стариной в быту. Образовательные поездки за границу, театральные представления, придворные балы, на которых мужчины свободно встречались и танцевали с женщинами, замена мужских долгополых одежд короткими кафтанами, женских телогреек — открытыми платьями и, наконец, брадобритие — все это встречало решительное противодействие со стороны защитников старины.
Но борьбе со старым бытом и обычаями придавалось большое значение, как наглядному выражению той коренной ломки, которой подвергнут был и весь государственный строй.
Сталкиваясь с сопротивлением защитников старины и с их косностью, сторонники реформ не останавливались перед самыми жестокими мерами. «В народе злую застарелость злом надлежит истреблять», — писал даже такой просвещенный автор того времени, как Посошков. В воспитательных целях он стоял за «кнут» и за «сокрушение ребер» у детей. Когда был отменен древнерусский обычай кланяться государю в ноги, как обычай, унижающий достоинство человека, а между тем многие люди продолжали его придерживаться, правительство стало с беспримерной жестокостью наказывать ослушников. По выражению В. И. Ленина, Петр действовал, «…не останавливаясь перед варварскими средствами борьбы против варварства» (В. И. Ленин, Соч., т. 27, стр. 307).
В осуществлении реформ значительную роль призваны были сыграть наука и культура.
Теперь недостаточно было отдельных технических достижений, вроде пушечного дела, хорошо знакомого на Руси еще в XVII веке. Чтобы овладеть навигацией и рудным делом, в которых была особенно большая потребность, необходимо было серьезное изучение точных наук, и прежде всего математики. В начале XVIII века в русских людях просыпается настоящая страсть к знанию. В своем «Духовном регламенте» Феофан Прокопович пишет по этому поводу: «Прямым учением просвещенный человек никогда сытости не имеет в познании своем, но не перестанет никогда учиться, хотя бы он Мафусаилов век пережил». Преодолевая сопротивление и непонимание врагов просвещения, Петр посылает молодых людей за границу, заботится об открытии «цифирных школ», замышляет создание собственной Академии наук.
Не было ни одной области русской культуры, в которой в то время не произошло бы коренных изменений: прежде вели летосчисление от сотворения мира, теперь, как и в Западной Европе, стали вести его с начала христианской эры; прежде пользовались церковно-славянским шрифтом со сложными, неудобными титлами, — теперь был введен «гражданский шрифт», похожий на латинский. Прежде жили почти в полной обособленности от всего внешнего мира, новости передавались из уст в уста, — теперь завели газеты, стали издавать книги по самым различным областям знаний.
Все эти изменения содействовали всестороннему развитию духовных сил русского народа. Деятельное отношение к жизни, вера в силы и способности человека стали характерной чертой этого времени. Недаром позднее Кантемир восхищался «прометеевым даром» человека, а Посошков ополчался против «лежебоков». Теперь побеждает жизнерадостный взгляд на мир и на будущее. В связи с этим в своей речи «Слово о власти и чести царской» Прокопович высмеивает людей мрачного взгляда на жизнь: «Суть неции… или тайным бесом… или меланхолиею помрачаемы… Все им грешно и скверно мнится быти, что либо увидят чудно, весело, велико и славно… лучше любят день ненастный, нежели вёдро; лучше радуются ведомостьми скорбными, нежели добрыми».
Ярким проявлением проснувшегося в то время интереса к научным знаниям была петровская Кунсткамера. По мысли ее создателя, она должна была просвещать невежд и опровергать мнение, будто «уроды родятся от действия дьявола, чему быть невозможно, ибо един творец есть твари бог». Для доказательства этого в Кунсткамере были собраны всякие уродцы — «монстры». За «человеческую монстру» платили по 30 рублей, за «скотскую и звериную» — по 5 рублей. Здесь были заспиртованные младенцы, диковинные звери, человеческие кости, редкостных пород камни, старые надписи на камнях и меди, необыкновенные ружья, посуда, медали. Тут же при Кунсткамере находился великан по имени Буржуа, тело которого после его смерти было выставлено вместе с другими диковинами. В возникновении Кунсткамеры проявилась та жадность к положительным знаниям, которая в древней Руси всячески подавлялась церковью.
Петр считался с православной церковью, как с реальной общественной силой, и потому отменой патриаршества и утверждением Синода еще больше подчинил ее государству. Позднее Татищев откровенно признавал нужность религии «для удержания людей». Но мировоззрение передовых людей петровского времени носило антицерковный характер. Правительство более чем неодобрительно относилось к главному оплоту церкви — монастырям. Указом 1724 года инвалиды рассылались по монастырям, и пропитание их поручалось монахам, «понеже большая часть тунеядцы суть, и понеже корень всему праздность». Жестокому преследованию подвергались раскольники (так называемые «забобоны раскольные»), которые всячески поддерживали оппозицию и уклонялись от государственных повинностей. Средством борьбы с церковью служил и «всешутейший собор», то издевательство над обрядами церкви, которое прочно вошло в жизнь царского двора.
